и распугивая ошарашенных пешеходов. Оперативники передали информацию по всем службам ГИБДД. Одна из машин патрульной службы, оказавшаяся на Крестовском острове, вышла на перехват. На мосту бандиты были блокированы. Оперативники бросились к их автомобилю, держа оружие наперевес. Самым проворным из преступников оказался Герман. Он выскочил из машины и, сумев миновать кольцо милиционеров, бросился в сторону парка, начинающегося за мостом. Ларин метнулся за ним. После предупредительного выстрела, оперативник открыл огонь на поражение. Однако Герман и здесь проявил проворность. Он бежал петляя, чтобы уйти от милицейских пуль. Погоня продолжилась на дорожке парка.

Выкуренное за долгие годы службы бесчисленное количество сигарет давало о себе знать. Ларин стал задыхаться. В тот момент, когда Герман был уже совсем рядом, оперативник почувствовал, что ему не хватит выносливости догнать преступника. К счастью дорожка парка на этом участке была прямой. Ларин остановился и, переведя дыхание, тщательно прицелился. Раздался выстрел, после которого Герман, вскинув руки, упал на землю. Через пять минут раненого в ногу преступника погрузили в «упаковку».

В тот же день капитан Ларин встретился с дядей Шерстобитова Юрией Евгеньевичем, коллекционером, собирателем старых писем. Шерстобитов-старший жил на Садовой, возле рынка. По дороге к нему оперативник должен был пройти мимо бесконечных торговых рядов, скученных на площади. Шум, запахи еды и грязь перемешались на огромном торжище в самом центре культурной столицы. Миновав площадь капитан оказался у четырехэтажного грязно-желтого здания.

Дверь квартиры открыл пожилой невысокий человек с пледом, наброшенным на плечи.

— Здравствуйте,— сказал Ларин,— вы Юрий Евгеньевич?

Поправив очки хозяин квартиры посмотрел на оперативника.

— Да,— ответил он,— чем обязан?

Капитан показал Шерстобитову-старшему удостоверение.

—  Капитан Ларин. Я звонил вам сегодня днем. Хотел бы поговорить по поводу вашего племянника.

— Да, звонили. Припоминаю. Ну проходите.

Шерстобитов-старший впустил капитана в квартиру. В коридоре Ларин более внимательно рассмотрел хозяина квартиры. Это был человек лет семидесяти с остатками всклокоченных волос на голове, морщинистым лицом и небольшим брюшком, вываливающимся из пижамных брюк.

— Сюда, пожалуйста.

Юрий Евгеньевич провел Ларина в комнату. Небольшое помещение было так плотно заставлено мебелью, что, казалось, в нем недоставало воздуха. Кроме мебели там находились стопки книг, перевязанные веревками, коробки со старинной посудой и прочий хлам. Комната представляла из себя смесь музейного архива и плюшкинской кучи.

— Присаживайтесь,— сказал Шерстобитов-старший.

Он указал Ларину на кресло, чудом втиснутое между двумя шкафами.

— Спасибо,— сказал оперативник, присаживаясь. Хозяин сел к кресло напротив.

— Мой племянник всегда был разгильдяем. Сестра его избаловала,— начал рассказывать коллекционер.— Я ей говорил, что она неправильно воспитывает ребенка.

—  Юрий Евгеньевич, ваш племянник рассказал мне, что сведения о картине, которую они с Ващенко похитили, он почерпнул из письма, которое вы ему прочитали. Не могли бы вы показать мне это письмо?

—  Пожалуйста. У меня тут тысячи писем. Вот взгляните.

Шерстобитов-старший окинул взглядом набитые доверху шкафы. Затем он подошел к одному из них и стал рыться в письмах, сложенных в нем.

— Это бесценная коллекция, уверяю вас,— говорил при этом коллекционер.— Другой такой в городе нет. Здесь тысячи человеческих жизней, целые пласты культуры.

— А есть у вас письма знаменитостей? — спросил оперативник.

— Нет,— ответил коллекционер,— меня интересует история, отразившаяся в судьбах простых людей.

Наконец, хозяин коллекции отыскал в шкафу нужное письмо. Держа его в руках он опустился обратно в кресло.

— Вот ваше письмо,— сказал Шерстобитов-старший.— Вы знаете, где я его нашел? Не поверите. На городской свалке. Да, да, именно на свалке.

— Ваш племянник говорил мне об этом.

—  Вы не представляете себе, какие письма там можно обнаружить!

— Разрешите взглянуть?

— Пожалуйста.

Коллекционер протянул пожелтевший от времени конверт оперативнику.

— Возьмите его себе,— сказал он.

Ларин не ожидал такой щедрости.

— Большое спасибо,— искренне произнес милиционер.— Если позволите, прочту его дома.

Он встал.

—  Не за что,— ответил Шерстобитов-старший, тоже вставая.

Коллекционер проводил гостя до дверей.

—  Заходите еще, у меня много интересного,— сказал он на прощанье...

Вечером у Ларина было назначено свидание с Машей. Со времени их расставания прошло уже больше десяти месяцев. До этого два года они были вместе. Трудно сказать, жалел ли кто-то каждый из них о произошедшем разрыве.

Скорее всего — нет. Однако время от времени их тянуло вновь увидеться. Может быть, для того, чтобы лишний раз убедиться, что решение расстаться было правильным. Свиданье было назначено в кафе на площади Льва Толстого.

Ларин пришел первым. Он заказал себе сто грамм водки и стакан томатного сока. Алкоголь подействовал на оперативника расслабляюще. Он вновь прокрутил в памяти законченное сегодня дело. В кармане его лежало письмо, найденное коллекционером на городской свалке. Странно, но ему не хотелось его сейчас читать. Все, что было связано с поисками картины и грабителей, превратилось для оперативника в прошлое. Ларин привык жить сегодняшним днем. В кафе вошла Маша. Она села за столик рядом с оперативником.

— Здравствуй,— сказал он.

— Привет,— ответила бывшая подруга капитана.— Что ты пьешь?

Ларин пожал плечами.

— Водку.

— Закажи мне рюмку коньяка и чашку кофе.

Маша не изменила своим привычкам.

— Как ты поживаешь? — спросил оперативник, сделав заказ.

— У меня все в порядке. Как у тебя?

Капитан отхлебнул из рюмки.

— Поймал сегодня преступников.

— Много?

Ларин задумался.

— Пятерых,— ответил он, мысленно пересчитав всех арестованных.

— При мне такого не случалось,— отметила Маша.

— Ты просто уже многое не помнишь.

Официант поставил перед Машей коньяк.

— За что выпьем? — спросила она.

— За твое здоровье.

— И за твои успехи.

Бывшие любовники чокнулись.

— Будем здоровыми и успешными,— резюмировал Ларин.