землях, прародине легионеров-фашистов, поселились пришлые народы и племена, в большинстве выходцы из Северной Африки и Малой Азии. Они не имели ничего общего с теми, кто создал великую Римскую империю, и стали называться уже не римлянами, а италийцами, ибо не было у них той воинственности, отваги, тяги к неведомому, без которых Рим из обычного города никогда не стал бы столицей могучей империи. Но на Востоке появился Второй Рим – Византия, и, дабы он не повторил судьбу своего предшественника, в нем сразу возникло братство легионеров-фашистов. Пусть меняются на троне и борются со своими соперниками императоры, пусть обвиняют друг друга в ереси и свергают один другого патриархи, братство легионеров-фашистов, спаянных общностью интересов и железной дисциплиной, всегда будет стоять на страже державы независимо от того, кто вершит сегодня земную и небесную власть во Втором Риме!

Вот почему первого гонца Григорий отправил не к императору или патриарху, а к главе братства легионеров-фашистов. Да, сегодня он был глазами и ушами Константинопольского патриарха, но он стал ими потому, что на это дал согласие глава их братства. Уж он, знакомый с русами по нашествию на Новый Рим дружин князя Аскольда и Дира и воинства князя Олега, как никто другой, понимал, какую угрозу представлял для Византии ее северный сосед. И чем бы ни был занят сейчас император, какими бы ни были планы патриарха, глава братства добьется, чтобы князь Игорь получил такой удар, который надолго отбил бы у русов охоту к набегам на Новый Рим!

Григорий перекрестил почти полностью растворившийся в темноте челн, отвел взгляд от лунной дорожки на воде. Бог милостив, кто-нибудь из гонцов, спешивших сейчас в Константинополь по суше и воде, да исполнит поручение…

Под надутыми ветром парусами, без устали работая веслами, русские ладьи приближались к цели похода. Путь к имперской столице русичам был хорошо знаком. В ней не единожды бывали киевские купцы, да и многие дружинники, участвуя в выполнении заключенного князем Олегом договора с Византией о взаимной помощи, высаживались в Константинопольской гавани для защиты южной соседки.

Вначале плавание проходило спокойно, затем по мере приближения к неприятельским берегам от кормчих сторожевых ладей, высылаемых впереди русской флотилии, стали поступать странные донесения. Кормчие неоднократно замечали на горизонте неизвестные суда, которые немедленно исчезали, едва русские ладьи пытались с ними сблизиться. Великий князь не придавал этим сообщениям особого значения, поскольку суда скорее всего принадлежали местным рыбакам. Даже если это были патрульные византийские корабли, они могли опередить русичей всего на двое-трое суток, которые уже мало что значили для организации обороны Константинополя.

Дело в том, что накануне похода из Царьграда в Киев возвратились великокняжеские лазутчики, засланные туда осенью под видом русских купцов. Они сообщили Игорю, что на имперских кораблях идет спешная подготовка к отплытию в Италию, поэтому к моменту появления русичей у стен Константинополя византийского флота там не будет. Именно это известие явилось одной из причин, отчего великий князь вначале настаивал на задуманном им походе, а теперь без должного внимания отнесся к настораживающим донесениям кормчих со сторожевых ладей…

Византийский флот внезапно появился перед русичами на рассвете. Появился одновременно со всех сторон, готовый к немедленному бою, занявший наивыгоднейшую по отношению к славянам позицию. Это были не собранные воедино в спешке дозорные суда, а весь византийский флот, не имевший себе равных в мире ни по количеству кораблей, ни по их оснащенности и выучке экипажей.

Прижавшись спиной к мачте, вцепившись пальцами в широкий кожаный пояс, великий князь расширенными от изумления глазами смотрел на возникшего перед ним врага. Игорь отчетливо различал огромные, со сложной системой парусов и длинными рядами весел дромоны(Дромон – крупный корабль, вмещавший до 200 гребцов и 70 воинов.) и триремы(Трирем – большой корабль с тремя рядами весел.), множество сновавших вокруг них либо вырвавшихся вперед легких, подвижных памфил(Памфила – быстроходное судно для несения патрульной службы.) и хеландий(Хеландия – корабль средних размеров (позднее шаланда).). Флот империи надвигался на противника медленно, неотвратимо, уверенный в собственной мощи и несокрушимости, постепенно уплотняя боевой порядок и загоняя славянские и варяжские ладьи в центр замкнутого им со всех сторон пространства.

Игорь уловил на себе тревожно-вопрошающий взгляд стоявшего рядом Ратибора, напряжением воли сбросил овладевшее было им оцепенение. Лицо главного воеводы было бесстрастным, на нем не было заметно каких-либо признаков волнения, лишь немного белее обычного стали широкие скулы да совсем скривились под длинными, густыми усами крепко стиснутые губы.

– Ромеи, княже,– тихо произнес он.– Мыслили скрестить меч с империей на суше, а придется мериться с ней силой на море.

– Но откуда они здесь? – выкрикнул Игорь.– Ведь имперский флот еще месяц назад должен был уйти к берегам теплых морей! Уйти полностью и надолго!

Ратибор пожал плечами:

– Разве теперь это важно? Что б там ни случилось, ромеи перед нами и надобно готовиться к скорой брани. Тяжкой и кровавой будет она для нас.

– Ромеев столько, что нам не одолеть их. Так пусть сполна заплатят за нашу смерть,– со злостью проговорил Игорь, хватаясь за меч.

– Умереть легче всего, княже,– невозмутимо сказал Ратибор, не отрывая взгляда от приближавшихся византийских кораблей.– Пусть боги не дарят нам победу сегодня, мы одержим верх завтра. А для этого надобно жить…– Он повернулся к Игорю, в упор посмотрел ему в лицо.– Следует прорываться, княже. Как можно скорее и обязательно в разные стороны.

– Согласен, главный воевода,– не раздумывая, ответил Игорь.– Спасибо за твои слова,– дрогнувшим голосом добавил он.– Ты прав: коли боги отвернулись от нас сейчас, мы заслужим у них право на победу в следующий раз…

Ключ(Ключ – подразделение древнерусского флота.), в котором плыла ладья Микулы, по команде вое- воды Асмуса резко повернул вправо и, сбавляя скорость, на-чал принимать боевой порядок. Византийские корабли были уже рядом, всего в нескольких стрелищах от русичей. Ближе всех к ладье Микулы находился дромон с высокими, ярко раскрашенными бортами, вдоль которых часто блестели кас– ки и копья легионеров. Несколько маневренных быстроход-ных памфил вырвались было перед ним, но, увидев устре- мившийся на них плотный строй русских ладей, тотчас по-спешно отпрянули назад, под защиту бортов дромона. Три следовавших за ним тяжелых, неповоротливых грузовых кум-вирий почти вплотную приткнулись к его корме. Под дружными, сильными ударами гребцов борт враже– ского корабля приближался с каждой секундой, угрожающе вырастал в размерах. Ладья Микулы вырвалась из общего строя ключа на несколько корпусов вперед, за ней смело шли на сближение с неприятелем остальные русские корабли: (стремительные ладьи и более внушительные, с нашивными бортами насады. И вот дромон всего в полете стрелы от ладьи тысяцкого.

Микула поднялся со скамьи, плотнее надвинул на лоб шлем. Поправил бармицу, снял с борта висевший на нем свой щит, рванул из ножен меч.

– К бою, други! – далеко над морем разнесся его голос.– Смерть ромеям!

– Смерть! – оглушающе раздалось вокруг.

На скамьях вдоль бортов судна осталось всего несколько самых опытных и сильных гребцов, которые должны были не позволить ладье столкнуться с дромоном, заняв, однако, удобное для абордажа положение. Остальные дружинники проверяли оружие, натягивали на луках тетивы, поудобнее пристраивали на бедрах колчаны со стрелами. Один из воинов, пристроившийся до этого на дне ладьи на коленях, выпрямился, открывая взорам большую жаровню с ярко тлеющими угольями. С разных сторон десятки рук протянули к ней стрелы с привязанными к древкам пучками просмоленной пакли.

Микула оглянулся. Две ладьи, догнав его суденышко, плыли рядом, следом за ними широким полукругом надвигались на дромон другие ладьи и насады их ключа. Пора! Микула резко опустил меч, и десятки горящих стрел метнулись к византийскому кораблю, впиваясь в деревянные борта, застревая в такелаже, влетая внутрь его чрева через отверстия для весел. Еще взмах меча – и новая стая горящих стрел обрушилась на неприятельское судно.

Ладья тысяцкого почти вплотную приблизилась к дромону. Гребцы сумели быстро и умело развернуть ее вдоль чужого борта, и врагов теперь разделяла лишь узкая полоска воды. Дружинники откладывали в