Да, это была «Алка». В женщине, машущей руками, он без труда узнал Аллу, узнал он и мужчину, пускающего ракеты, — это был паренек, которого перед самым отходом Глеб взял шкотовым. Подумал с досадой: неудача. Глеб — его друг и деловой партнер, но задерживаться на несколько часов, чтобы спасать чью-то яхту, пусть даже яхту Глеба, в его планы совсем не входит. Надо же так сглазить, вот тебе и нет ЧП. Если «Алка» в самом деле терпит бедствие, ему придется брать на борт всех. И яхту, и Глеба, и всю его команду. И идти с ними и с яхтой на борту аж до самого Джибути.
Впрочем, может быть, все еще обойдется. Если повреждения на яхте небольшие, их можно будет исправить на крейсере. И в Средиземном море, практически не теряя хода, спустить яхту на воду — вместе с экипажем.
Пока он смотрел в бинокль, яхта, ненадолго сравнявшаяся с крейсером на траверсе, стала отдаляться.
За спиной кашлянули. Обернувшись, Петраков увидел стоящего рядом Семенова.
— Что вам?
— Будут какие-то указания, товарищ капитан первого ранга?
— Дайте малый. Все равно скоро проливы.
— Есть малый вперед, товарищ капитан первого ранга, — вахтенный перевел ручку машинного телеграфа.
— Радисты что-нибудь сообщали? — Нет.
— Сходите в радиорубку, выясните. Пусть прослушают эфир.
— Есть, товарищ капитан первого ранга. — Вахтенный застучал по трапу вниз. Вернувшись через несколько минут, доложил:
— Товарищ капитан первого ранга, радисты установили с яхтой связь на длинных волнах. Я только что разговаривал со шкипером. Шкипера зовут Глеб Довгань. Это наша яхта, новороссийская, название — «Алка».
— Что с ними?
— Примерно полчаса назад их обстреляло неизвестное судно. У яхты выведены из строя винт и рулевая лопасть, через пробоины в корме поступает вода.
— Что еще за неизвестное судно?
— Они говорят, какой-то катер. Обстреляв их, катер сразу ушел.
— Понятно. Шкипер еще на связи?
— Так точно, товарищ капитан первого ранга. Он сказал, что хотел бы поговорить лично с вами.
— Ладно. Застопорить машину, спасательный катер к спуску приготовить.
— Есть застопорить машину, спасательный катер к спуску приготовить. — Семенов ушел в рубку.
Спустившись к радистам, Петраков взял протянутые наушники. Услышав от дежурного радиста, что яхта на связи, сел за передатчик, сказал в микрофон:
— На «Алке», слышите меня?
— Слышу, — отозвался голос Глеба. — Леонид, ты?
— Я. Привет, Глеб.
— Вы что прошли мимо нас на полном ходу?
— Не на полном, а на малом. Что с вами случилось?
— Да какие-то сволочи подошли на катере, похожем на пограничный. Потребовали пустить их на яхту для досмотра, себя не назвали. Мы отказались, они обстреляли нас из бронебойного пулемета. Думаю, они знали, что вы на подходе, поэтому и ушли. Давай вытягивай нас, мы еле держимся. У нас разворочена вся корма.
— Мы вас уже вытягиваем. Сейчас машина застопорена, спускаем спасательный катер. Держитесь. Катер вас отбуксирует.
— Хорошо. Мы наготове.
Спасательный катер медленно подтаскивал яхту к борту крейсера. Седов стоял на баке, следя за то и дело провисающим на волне буксирным концом[3]. Глеб сидел на корме за пультом, Алла продолжала следить за работающей на корме помпой. Рядом с Седовым стояли два матроса с крейсера, готовясь помочь принять фалы [4].
Наконец, когда огромный борт крейсера придвинулся вплотную, старшина, стоящий наверху у подъемника, крикнул в мегафон:
— На яхте, отдать буксир, фалы принять!
— Есть отдать буксир, фалы принять! — отозвался один из матросов.
С борта крейсера поползли вниз шесть стальных фалов подъемника. После того как они вчетвером, Седов, Глеб и оба матроса, завели фалы под корпус на носу, по центру и на корме и отдали буксирный конец, один из матросов крикнул:
— Вира!
Подъемник наверху заработал. Фалы стали постепенно натягиваться, заскрипели, принимая удобное положение по бортам яхты, и в конце концов выдернули «Алку» из воды. Яхта, чуть заметно раскачиваясь, поплыла вверх. Когда она миновала штирборт и леера, рычаги подъемника повернулись, яхта повисла над
