Ледяной Огонь пожал плечами:

— Тогда им придется бороться с Ледовым Народом в одиночку. И с этой ужасной болезнью — тоже.

Сломанное Копье глубоко вздохнул и поглядел на свое копье.

~ Но если вода затопит весь мир, с нами-то что будет?

— Об этом не тревожься. К тому времени, как до этого дойдет, тебя давно уже не будет в живых. — Он улыбнулся, краем глаза поглядев на узелок: «Вправду ли так?»

Красный Кремень сжал губы и выпрямился.

— Пошлют ли другие роды воинов, чтобы помочь нам против Врага? Мы хотим вызволить наших близких! — Он гневно ударил кулаком по пыльной земле.

Сломанное Копье опустил глаза, а Ледяной Огонь погладил своего старого друга по плечу.

— Мы выручим ее! — тихо сказал он. Красный Кремень немного расслабился и чуть заметно кивнул:

— Я знаю, Старейшина.

Ледяной Огонь опустил руку и спросил:

— Сколько воинов идет сюда?

— Много, — твердо ответил Сломанное Копье. — Когда Ледовый Народ пошел к югу, чтобы захватить землю поредевших во время поветрия новой болезни племен, никого не осталось, чтобы противостоять им. Воины из всех племен пошли сюда, чтобы помочь нам защищаться от Врага. Для них это дело чести.

Красный Кремень опять кивнул, сжав кулаки:

— В этом году наши воины вернут нашему роду Священную Белую Шкуру! Сломанное Копье улыбнулся:

— Надеюсь, да!

Ледяной Огонь гордо улыбнулся. Шкура была священным талисманом всего племени, сердцем всего Народа, с ней связывалась надежда на победу и возрождение, на бессмертие души. Без несравненной Силы Шкуры весь Народ погибнет! Каждый Долгий Свет Шкуру передают роду, проявившему наибольшую доблесть, стяжавшему наибольшую честь в битвах.

Он кивнул:

— Не сомневаюсь, что мы вернем ее себе!

Сон никак не приходил к Ледяному Огню этой ночью. Он извивался в своем плаще, как умирающий после нереста лосось. Морской узелок все время что-то бормотал, но он не в силах был вполне различить его слова, и это всерьез беспокоило его.

Ветер трепал подог чума, звезды глядели из опрокинутой небесной чаши. Он ощутил прохладное дуновение ветра и прислушался к его несмолкающему завыванию.

— Человек из Других… — услышал он. Сердце его упало. Затаив дыхание, он ждал, чувствуя прикосновение Соглядатая.

— Я вижу тебя… — шептала эта старая ведьма, — тебе не спрятаться. — Ее скрипучий голос подступал к нему и отзывался в каждой точке пространства, как волна прибоя.

Он потер руками глаза, мигнул и, в конце концов обшарив глазами чум, спросил:

— Кто ты?

— Цапля. Я знаю тебя много лет, человек из Других, — с тех пор, как ты изнасиловал…

— Я помню. — Он вздрогнул. Былое вспыхнуло в его сознании. Тогда ему, как и теперь, казалось, что все происходит во Сне. Чувство это было таким сильным — тогда оно совсем лишило его разума. Сейчас это снова подступало к нему, затопляя весь мир, — мучительно явственное присутствие, выворачивающее все в нем наизнанку.

— Такой могучий Сон… — прошептал он.

— Ты готов говорить со мной?

— Да. — Он сбросил с плеч свои шкуры, чувствуя, как ее присутствие обволакивает его душу. Стараясь сосредоточиться, он поглядел в огонь, от которого остались сейчас лишь тусклые светящиеся головешки.

— Я здесь, — прошептал он, пытаясь разглядеть это. — Здесь.

И тут среди светящихся угольков выступило человеческое лицо. Она была уже стара; серебристые кудри кольцами падали ей на плечи. Но даже сейчас она была потрясающе красива.

— Я вижу тебя, — прошептал он тихо, словно боясь разбудить других спящих. — Такая Сила… Это ты воюешь с нами, ты посылаешь против нас своих воинов?

Цапля покачала головой. Костер опять разгорался, и в пламени его вставали все новые образы.

— Это все твой сын. Ты ведь знаешь его, да? Тот, что рожден в крови.

— Нет, я не знаю его.

— Это совсем уж худо. Я думала, ты видел его в своих грезах. Он Сновидец, но только отчасти проблесками величия. Он никогда ничему не учился, и он слишком нетерпелив и порывист. Он мчится вперед как карибу, укушенный мухой, и не думает о последствиях.

— Что же он может сделать с нами?

— Он погубит твой Народ.

Он почуял в сердце холодок ужаса.

— Как? Ваш Народ слишком скуден числом, чтобы противостоять нам. Он не сможет.

— Не он один. Почему ты не спрашиваешь про второго сына?

На лице его выступили капли холодного пота.

— Мальчик с радугой. Ты… знаешь его?

— Волчий Сновидец, — прошептала она со странным почтением в голосе. — Он могуч, человек из Других. Так могуч, как я могу только мечтать.

— Он объединится с братом, чтобы погубить нас? — Ледяной Огонь уверенно покачал головой:

— Не выйдет. Все ваше колдовство не поможет. Мы закопаем их-и тебя тоже — в снег. — Но лицо его выдавало страх, и он знал это.

Она удивленно покачала годовой:

— А знаешь ли ты, что прежде, давным-давно, твой и мой Народы были единым целым? Что мы происходим от одного племени? Так должно быть и впредь.

— Один Народ? — Он вслушался в ее голос. Она не шутила! — Тогда… почему же мы раскололись?

— Из-за Снов. Ваши племена прогнали нас прочь, потому что боялись нашего колдовства. Вы считали, что мы можем вынуть из человека душу и послать ее блуждать в чистом поле. Потому-то ты сейчас единственный Сновидец во всем Мамонтовом Народе. Вы истребили своих «колдунов» со всем потомством. Дурачье…

— Мы не убили эту Силу, — прошептал он. Сердце его содрогнулось, когда она упомянула о его сыновьях. — Мы отдали ее вам.

— Великий дар, но вам это принесет погибель. Гнев и страх причудливо смешались в его душе. Он воздел к небу кулаки и воскликнул:

— Как это случится? Скажи мне!

— Твои сыновья идут за тобой. С разных сторон, но идут.

Угли вспыхнули и зашипели, словно на них брызнули водой. Пламя погасло. Сон прервался.

Сложив руки на груди, он опустил голову и поежился от подступившего холода.

— Мои сыновья…

Волчий Сновидец стоял на вершине гребня, окутанной облаком пара, и глядел на Народ, идущий к нему по равнине. Сердце его задрожало. Они вернулись, живые и здоровые! Он пригляделся, высматривая старых друзей.

Снег серой пеленой лежал на бесконечной равнине. Облаком поднимался он за спиной Издающего Клич, который вел свой отряд через могучие ледниковые валуны. Ветряная Женщина била ему в спину, обжигая его своим пронзительным дыханием. Заметно похолодало — уже подступал вечер.

До Волчьего Сновидца донеслись голоса из долины.

— Думал, мы уж не дойдем! — произнес Поющий Волк и, улыбнувшись, указал на облако пара, стоящее над гейзером Цапли. — Все шло к тому, что буря настигнет нас в дороге.