которые после толчка также рассыпались. Правильный прямоугольник проема в стене таинственно подмигивал исследователям, как бы приглашая их заглянуть на минутку-другую.

Заглянули…

Это была Она – Сокровищница храма Ахилла.

Взглядам потрясенных гостей открылась картина, наверняка, не уступавшая той, которую увидели Говард Картер и лорд Карнарвон, впервые заглянувшие в гробницу Тутанхамона.

Золото! Кучи золота!

…Драгоценные жертвенные сосуды, инкрустированные самоцветными камнями, треножники, вазы, посуда, оружие. Все сверкало темно-желтым светом. Конечно, были здесь и серебряные, а также и бронзовые изделия, но не они бросались в глаза…

Впрочем, золото – это было не все. И не главное. По углам стояло несколько мраморных статуй. Вот изваяние Ахилла-Антиноя, подаренное, по всей вероятности, императором Адрианом, любившим этого красивого юношу из Вифинии, который нелепо и трагически погиб во время путешествия Рима по Египту. Томный взгляд из-под густой копны кучерявых волос, расслабленная поза стройного, слегка женственного тела. Рука, сжимающая мраморный щит…

А это статуи Патрокла, Аякса и Елены Троянской, по легенде также перенесенной на Левке и ставшей здесь супругой Понтарха…

Но где же сама золотая скульптура Ахилла, подаренная храму Тимостратом? И, все-таки, где доспехи Пелида? Где щит?!

Щита, увы, не было. Зато Бетси обнаружила два или три десятка небольших вотивных статуэток, как видно, представляющих собой копии знаменитого, главного изваяния. Ахилл Понтарх. Знакомое надменно- величавое лицо. Губы, сжатые в язвительно-снисходительной улыбке. Длинные волосы, локонами ниспадающие на широкие плечи атлета, глубокий шрам на щеке. И гиматий – правда, не красный, а темно- желтый.

…Гул вновь наполнил все вокруг, назойливо впиваясь во все клеточки тела.

И дрогнула земля!

Огромная сосулька-сталактит отломилась от потолка и медленно потекла вниз – словно в замедленной киносъемке…

Светящийся, напоминающий гигантский бронзовый кинжал конус опускался к полу, выискивая для себя верную жертву. Бетси стояла прямо под ним. Ею овладело полное оцепенение. С фаталистическим безразличием девушка ожидала, когда свершится неизбывное. Сколько раз можно обманывать Судьбу? Рано или поздно, но это должно было случиться. За все нужно платить. Вот и она, совершив одно из своих самых потрясающих археологических открытий, заплатит положенную Цену.

Свист… Удар!..

Брызги алой крови капнули во все стороны, обильно оросив золото. Красное на желтом. Цена сокровищ.

Оплачено. Получите…

Ничего не соображая, Бетси тупо смотрела на распростертое у ее ног тело сильного молодого мужчины, безвольно раскинувшего в разные стороны ноги и руки.

Удивленный взгляд, лишенный муки. Раскрытый в последнем «прости» рот. Мотылек, пришпиленный к полу гигантской булавкой-сталагмитом…

Легкое прикосновение к плечу подействовало на девушку как удар тока. Она вздрогнула всем телом и забилась в истерике на груди Алексея Мережко.

– Зачем?! – повторяла она. – Зачем?!

Лейтенант безмолвствовал. Он и сам толком не сообразил, как все случилось. Реакция Мягкова оказалась быстрее, чем его собственная….

– Ой, моя нога! Осторожней, моя нога! – жалобно причитал профессор Енски, плавно раскачиваясь на носилках.

Двое дюжих санитаров внесли профессора в здание Одесского военного госпиталя.

Не то, чтобы нога у него действительно так болела, нет, врачи успели наложить шину ещё на Змеином острове, да и перелом, к счастью, был закрытый, просто профессору нравилась роль страдальца, борца, получившего контузию на ниве борьбы с «чёрными» археологами.

– Моя нога… Эй, секундочку, а куда это вы меня, любезнейшие, несёте? – удивился профессор, заметив, что санитары спускаются в какой-то подвал.

Санитары не ответили – наверное, просто не знали английского языка. Или не желали общаться с капризным пациентом.

Внезапно они остановились, поставив носилки с профессором на кафельный пол тёмного коридора. Один из дюжих парней достал из-за пазухи сопроводительные бумаги и прочитал вслух какую-то фразу. Произнесена она была на русском языке, и археолог ничего не разобрал. Лишь одно знакомое слово неприятно резануло слух.

– ЧТО?!! – завизжал профессор, вскакивая с носилок. – Какой еще «морг»?!

– Морг, морг, – невозмутимо закивал санитар. – Ты, дедок, главное не рыпайся: если врач сказал в морг, то значит в морг.

Вторую часть его реплики Енски-старший не понял, но и первых двух слов с лихвой хватило.

– А-а-а-а! – закричал он, и, презрев травму, как можно быстрее захромал по коридору к выходу из подвала. Санитары проводили его недоумёнными взглядами.

– А кто это? – спросил тот, что всё это время молчал, меланхолично куря папиросу.

Второй санитар пожал плечами, мельком заглядывая в бумаги.

– Да отставной полковник какой-то, – ответил он. – Тут написано, что его на Дерибасовской грузовик сбил…

А профессор ковылял и ковылял. Всё, происходящее с ним, очень живо напоминало какой-нибудь голливудский фильм ужасов про маньяков-медиков: «Зловещий трепанатор» или там «Лор- потрошитель».

– Угораздило же меня ногу сломать, – на ходу причитал Енски, смешно прихрамывая. – И где, главное, сломать, в стране законченных психов. Да они же кого хочешь на тот свет загонят!

В конце тёмного коридора была дверь, ведущая, как запомнил профессор, на первый этаж госпиталя. Босые пятки неприятно холодил кафельный пол…

«Я здесь радикулит к чёртовой матери подхвачу! – накручивал себя почтенный археолог. – Или чего ещё похуже. Дьявольская страна! Что за сервис? Где у них начальство? Я им покажу, как следует обращаться с подданным Ее Величества!»

Первый испуг у него быстро прошел, и вместо страха возвратилась ноющая боль в сломанной ноге. Енски протяжно застонал, но нашёл в себе силы открыть железную дверь и взойти по лестнице наверх в приёмную госпиталя.

Внезапно профессор увидел чудесные носилки на колёсиках, стоящие прямо у лестницы, ведущей в подвал. «Какая удача!», – обрадовался он, с вздохом облегчения плюхаясь на мягкий матрац. Для полного счастья ему нужно было теперь всего лишь несколько минут отдыха, чтобы собраться с силами. Но носилки были такими мягкими, такими удобными, что профессор, сам не зная как, сладко задремал.

…Пробуждение было резким и мгновенным.

– Что такое? – закричал Енски-старший, открывая глаза.

Оказывается, кошмар ещё не окончился.

– Т-р-рубы Иер-рихонские, – прошептал профессор, безумно вращая глазами по сторонам, потому что вокруг была операционная.