размахивая руками, и что можно будет его обнять и расцеловать и дальше жить и радоваться за него, его сына, внуков и не надо будет звонить Гору и пытаться сказать, что его отец умер…
– Бетси! Бетси! Ты меня слышишь? Что-то со связью происходит.
– Да, наверное… Гор… Твой отец сегодня ночью умер… – зажмурившись и не дыша.
– Как умер? – отказываясь верить, переспросил он.
– Его убили сегодня ночью… Гор… Мне очень жаль… – Бетси почувствовала, что на эти слова у нее ушли последние силы.
В более-менее осознанное состояние ее привел Гор. Очень собранно, по-деловому, без капли эмоций он сообщил:
– Немедленно вылетаю.
– Подожди… – попросила она, – А как же Яна? Она же ждет ребенка, это будет для нее такой стресс… Я позабочусь…
– Да ты соображаешь, что говоришь?! – закричал в трубку Гор. – Ты советуешь мне бросить в чужой стране тело моего отца, его вещи и ждать, пока кто-то другой позаботится о
Послышались короткие гудки.
Конечно, на это нечего было возразить. Да и вообще, в семье у Енски очень четко была обозначена преемственность поколений. Это было видно с закрытыми глазами. Теперь Гор был глава рода, и он сам должен был позаботиться о своих мертвых.
Ее губы задрожали, она громко всхлипнула и снова расплакалась.
Кошка и собака, задрав мордочки, внимательно на нее смотрели.
Кошка спать отдельно никак не желала. Уснула только тогда, когда оперлась на левое плечо Бетси и сонно замурлыкала.
– Жалко, что она не настоящая Баст, – уже почти засыпая, сказала она. Анубис тогда в темноте только усмехнулся…
– Ну, что, полосатая? Наелась? – спросила Бетси у кошки.
Баст некоторое время сыто облизывалась, а потом сосредоточенно стала умываться.
– Ты что? Гостей мне намываешь? – деланно возмутилась девушка.
Кошка определенно ей нравилась. Компанейская дама.
В дверь постучались. Бетси с выражением лица примерно такого содержания: «Ну, я же говорила» громко сказала:
– Входите!
Это был Ральф.
– Здравствуй, – сказал он, пряча глаза.
Лицо парня было слегка припухшим, а белки глаз красными. Бетси почувствовала легкую муть раздражения. Ей самой было тошно, хоть на пару с Анубисом вой, а тут еще это.
Это стояло на пороге и мялось, не зная с чего начать разговор.
Из спальни легко выбежала собака и уставилась на Ральфа, чуть наклонив голову в бок. За ним следом выпрыгнула и кошка. Ральф посмотрел на Баст и спросил:
– Откуда у тебя животное? – имея в виду кошку.
– Наследство от профессора, – глядя ему в глаза, ответила девушка.
– Бетси, мне очень жаль… – начал парень, но она его перебила.
– Мне тоже очень жаль, – всем своим видом показывая, что его жалость ей не нужна.
– На самом деле, я хотел тебе помочь, ведь это тяжело. Я подумал, что сейчас это самое главное.
– Да, – легко согласилась девушка. – Главное. Было. Вчера. А вчера тебя рядом не было.
– Я…
– Мне не нужно знать ответ. Я не хочу… – устало сказала она.
Все это выглядело очень странно. После того, как Миша и Бумба ввалились к ней в номер в новогоднюю ночь с такими новостями, она не находила себе места. Оборвала все телефоны в гостинице, звоня шейху через каждые полчаса и, требуя от него отчета, так как Хусейн мягко ей намекнул, что сейчас у него в доме женщине не место. Ральф все это время сидел как на иголках, и Бетси показалось, даже вздохнул с облегчением, когда Гурфинкель с Покровским собрались уходить. У него появился разумный предлог ускользнуть из номера. Конечно, такое странное поведение можно было объяснить произошедшей трагедией. Но…
Он не должен был оставлять ее одну. НЕ ДОЛЖЕН.
И теперь девушка почему-то не хотела быть к Ральфу снисходительной. Поэтому несчастный молодой человек топтался у двери, чувствуя, что он здесь не к месту.
– Тогда я пойду… – выдавил он. – В пятницу вечером английская часть экспедиции собирается на поминальный ужин в «Миш-Мэш». Ты будешь?
– Буду, – сухо.
– Тогда до встречи, – сказал он и, поняв, что Бетси не собирается ему отвечать, скрылся за дверью.
Бетси пристально всматривалась в толпу пассажиров, выискивая взглядом высокую фигуру Гора. Ее мучили странные противоречивые чувства. С одной стороны, она очень хотела увидеть приятеля, словно тот был живым отражением профессора, а с другой – боялась, потому что он будет задавать вопросы, а она держать ответ, почему не уберегла его отца.
Ситуация изменилась с точность до наоборот. От присущей ей холодной надменности в отношениях с Гором не осталось и следа. Неужели для того, что бы она изменилась, потребовалась такая огромная жертва, как жизнь Алекса Енски? От этой неожиданной мысли Бетси оглохла и ослепла. Мучаясь от чувства вины, она не заметила, как в зал вошел Гор, и направился к ней.
– Здравствуй… – горько.
Гор молча ждал ответа. А она с надеждой искала в его лице жизнь. Впрочем, что она хотела увидеть – радость встречи? Затаенную любовь? Глупо… Ему тоже тяжело. Даже тяжелее, чем ей. Лицо у него было бледное, губы белые, и держался он как-то отчужденно.
– Здравствуй… – печально. Они обнялись.
– Пойдем, – просто сказала Бетси, – наверное, ты захочешь взять тот же номер.
Гор в ответ кивнул головой, и они направились к выходу, чтобы поймать такси.
«Надо бы разобраться с взятым в аренду Фордом», – подумала она.
Разговор по дороге как-то не клеился, да она особенно и не навязывалась. Гору нужно было прийти в себя, осознать, где он.
Возле номера она молча передала парню ключ. В номере стоял полумрак. Находясь здесь в прошлый раз, она не раздвигала шторы, оставив все так, как было при профессоре. Теперь же Гор подошел к окну в гостиной и одним движением распахнул их в разные стороны. В комнату мощным потоком ворвалось вечернее солнце. Некоторое время, он стоял и смотрел на закат в Луксоре. Вдруг, не оборачиваясь, он сказал:
