– Здорово, псих! – радостно осклабился носитель восьми звезд, демонстрируя хорошо пригнанные вставные зубы. – Ну как – разобрался, представитель? Наручники, кстати, не вернули. Нехорошо!

– Вы меня с кем-то путаете. Обознались, наверно… – Иван тяжело уставился на капитана, усиленно пытаясь найти в своих воспоминаниях аналог имевшемуся перед глазами образу. Черт! Проклятая травма…

– Ну-ну, не дури, псих! – обиделся капитан. – Я что, по-твоему, башкой стукнулся? Тебя трудно не запомнить! Ха! Надо же – представитель психами занимается… У вас там что – опыты какие-то?

– Какие опыты? Какой представитель? – удивленно возвысил голос Иван. – Ты что, парень, – у стенки спал? Так иди в кустики, вздрочни – оно и не будет на мозги давить…

– Ты че быкуешь, псих?! – со спокойным презрением процедил капитан, подходя к Ивану вплотную и обдавая его крепким запахом чеснока. – Совсем с головой не дружишь? Не надо дурковать, паря, ваш катафалк и прикольный прикид вся смена запомнила! Тебе по легенде положено ласково улыбаться и делать вид, что ты меня любишь, как папу… Ну че ты быкуешь? Ниче не помнишь, да? И психушку не помнишь? И катафалк? И второго психа с забинтованной башкой?

– Ты мне надоел, кэп, – грозно пробурчал Иван. – Я такого тормоза первый раз встречаю – точно тебе говорю. А я, между прочим, тоже капитан и потому могу тебе прогноз дать – майором ты никогда не будешь… – Он хотел было сказать «потому что тебе за дурной характер обязательно скоро башку открутят», но сдержался, и вышла многозначительная пауза, которую капитан истолковал по-своему.

– Ладно, псих… – примирительно буркнул инспектор, отступая в сторону и отводя глаза. – Если вы там у себя химичите, это ваши дела… Только на этой дороге я хозяин – я, капитан Поляков! Ты понял?! Ты запомни это хорошенько. И подумай крепко, прежде чем в следующий раз маскарады разводить…

Знаешь, бывают такие, которые нервные, а стоят на посту при оружии… Шмальнут ненароком – и пи…ец всем вашим маскарадам! Бывай… – и пошел садиться в машину, на прощание одарив Ивана весьма красноречивым взглядом…

Следуя дорожному знаку, Иван свернул на шоссе, ведущее к реке, по берегам которой живописно раскинулись добротные усадьбы, и вскоре остановился у ворот, на которых висела массивная медная плита, скромно и незатейливо оповещающая всех любопытных: «Бригадир Центрального района».

Подивившись про себя такой личной скромности «дядиного» крутого приятеля, Иван позвонил и, прислонив велосипед к кирпичному забору, стал ждать.

Дверь открыл отвратительной наружности короткий атлет, который удивленно вытаращился на Ивана и от неожиданности даже икнул.

– Мне товарища Анисимова надо – по личному вопросу, – быстро сообщил Иван, неприятно озаботившись такой реакцией на свое появление. – Скажи – племянник Александра Ивановича приехал, на минутку.

Атлет повел себя в высшей степени странно: отступил на три шага назад, профессионально выдернул из плечевой кобуры внушительных размеров пистолет, наставил его на Ивана и неожиданно писклявым голосом крикнул в уоки-токи, торчавший из нагрудного кармана:

– Вовец! Иван здесь! Тебя хочет! Че делать?

«Сумасшедший, – с некоторой тревогой подумал Иван, удивленный тем, что атлет знает его имя. –  „Дядя“ что, растрепался о моем боевом прошлом и они теперь думают, что я – военный маньяк?»

Через минуту примчался Леша-Вовец, облаченный в шорты, потный, но тоже с пистолетом на изготовку. Из-за спины бригадира выглядывали три настороженные дегенератские физиономии. Ивану стало грустно –  что жизнь с людьми делает?

– Здорово, братуха! – задушевно воскликнул воин, протягивая бандиту руку и широко улыбаясь. – У вас тут что – военных не любят?

– У нас всяких не любят, – с каким-то сомнением буркнул Вовец, внимательно рассматривая Ивана –  точь-в-точь, как вчера. – Че-то случилось?

– У меня бабки кончились. – Иван перешел к делу. – «Дядя» далеко, а ты рядом. Вот – хочу взаймы попросить…

– Как узнал, что я рядом? – настороженно спросил Вовец. – «Дядя» сказал?

– А телефонный справочник на что? – удивился Иван. – Ну ты даешь, Леха…

– Вовец, – поправил бригадир, отпуская дегенератов барственным жестом, но не делая попытки пригласить Ивана войти во двор. – Я ж сказал – зови меня Вовец, так проще… Сколько тебе надо?

– «Лимон», – по старой привычке брякнул Иван и, заметив, как у собеседника нехорошо сощурились глаза, поспешил заверить:

– Да я отдам, ты не думай… Вот как «дядя» подъедет, возьму у него – сразу и отдам. А то ни копья –  даже курить не на что купить…

– Много просишь, – угрюмо пробасил Вовец. – Много… Откуда у твоего дяди такие бабки? И че ты с «лимоном» собираешься делать? Кстати, тебе в баксах или в рублях? А то с валютного снимать – самому ехать надо, а я щас качаюсь…

– Понял, – сообразил Иван. – Извини, притормозил – забыл, с кем дело имею. Мне надо тысячу рублей –  новыми. На расходы. Дашь? Я отдам потом, ты не думай…

– Тю, е… – расслабился Вовец. – Это я тормоз! Ну, братуха, – че за дела? «Отдам»… Я думал, тебе деньги надо. А это не деньги. Глаз!

Тотчас же подскочил короткий атлет, тот, что встречал Ивана, и подобострастно уставился на хозяина.

– Бегом в дом – притащи мой бумажник. Минута времени. Время пошло!

– Атлет сорвался с места и стремглав полетел к дому. Иван с любопытством заглянул во двор, успел рассмотреть обширные владения бригадира, плавно переходящие в речной пляж, а на пляжу том… Он поморгал и затаил дыхание. Под развесистым деревом на скамейке сидела девчонка в купальнике, читала книжку и цедила что-то через соломинку из высокого стакана. На правой ноге девчонки была цветная повязка, при виде которой у Ивана как-то нехорошо похолодело в желудке, а в горле застрял тоскливый комок.

– Это кто там? – хрипло спросил Иван, силясь заглянуть через плечо Вовца, – хозяин дома, заметив его взгляд, развернулся в дверном проеме и загородил собой девчонку. – У вас что – гостей в дом пускать не принято?

– Глаз! – нервно крикнул Вовец, сверля Иванов профиль острым взглядом и не сдвигаясь с места. – Это моя дочка. Она больная… эмм… на посторонних реагирует болезненно… Вот. Поэтому никого не пускаем. Ты извини, братуха…

– Да ладно, чего там, – потерянно пробормотал Иван, отступая назад и мучительно пытаясь сообразить, где он видел эту девчонку. – Я на минутку…

Тут вовремя подоспел атлет, стремглав подлетел к хозяину, держа на вытянутой руке кожаный бумажник и впиваясь глазами в свои часы. Вовец, не глядя на циферблат, отвесил атлету мощную затрещину – тот пискнул жалобно и скрылся.

Не глядя выхватив из бумажника толстую пачку розовых купюр, бригадир протянул деньги Ивану и торопливо сказал:

– На, братуха, отдавать не надо. Это не деньги. Ты на чем?

– А вот – на нем. – Иван показал на прислоненный к забору велосипед. Вовец выглянул из двери, удивился и предложил:

– Щас скажу – тебя подбросят. Ты извини, так получилось…

– Ничего, – рассеянно пробормотал Иван, садясь на велосипед. – Я понимаю. А подбрасывать не надо –  прогуляюсь. Спасибо за помощь…

Оставшееся время дня он провел праздно – пил пиво вопреки требованиям режима, смотрел видак и боролся сам с собой. Сомнения одолевали.

Насчет дежа вю он слыхал, но представлял себе данное явление весьма абстрактно.

За время военной карьеры его неоднократно били по голове, причем весьма сильно – не просто так баловались. И контузии были… Но такого – никогда. Цветные глюки…

Одолеваемый сомнениями, Иван вышел во двор покурить. Сел на крылечке, затянулся, выпустил колечко и только сейчас заметил, как вокруг хорошо. Приволье, зелень, воздух напоен ароматами трав –