Посреди помещения располагалось нечто, напоминающее кресло стоматолога, – Иван сиживал на таком, когда ему выдирали зуб, давно, в школе еще.

При первом же взгляде на эту штуковину Иван почему-то почувствовал, что от нее исходит какая-то опасность. Почувствовал и застопорился в проходе между стеллажами – не пожелал идти дальше.

Двое из охранников ловко подхватили пленника и попытались с ходу усадить в кресло. С первой попытки не получилось: Иван уперся, растопырив руки и ноги и крестообразно застряв на подлокотниках. Его все- таки втиснули, заломав, в объятия кресла, затянули на руках и ногах широкие синтетические ремни, по- видимому специально предназначенные для этих целей.

Пару раз вяло рванувшись, Иван затих. Вскоре откуда-то возник плешивый головастик. Плотоядно улыбаясь, он уселся верхом на небольшой табурет с колесиками и, смешно отталкиваясь ногами, вплотную подъехал к распростертому в кресле пленнику.

– Всем привет, – буднично произнес он. – Предвосхищая ваши вопросы, спешу заверить – больше я вас тиранить не буду. Это последнее испытание, после которого я вас того… эмм… отпущу, короче. Сейчас подойдет один товарищ, мы быстренько вас обработаем – и делу конец.

– А я уж подумал, что вы меня прописали при вашем учреждении. – Криво ухмыльнувшись, Иван хотел было уже выложить этому мерзкому коротышке все, что он о нем думает, разумеется, непечатными оборотами, но передумал. Наткнулся вдруг на настороженный колючий взгляд – взгляд маленького хищного зверя, который сквозь прутья решетки смотрит на посетителя зоопарка и раздумывает: укусить его за руку или взять ненормативное лакомство…

Коротышка сполз с табурета и, пробормотав:

– Сейчас все узнаете, я вам тут кое-что расскажу… – принялся расхаживать перед креслом, поглядывая на часы и собираясь с мыслями.

– Что узнаю? – заорал (вернее, сделал попытку заорать) озверевший Иван. – Опять будете меня пилюлями пичкать? Хотите наркоманом сделать, а потом состряпать крутой репортаж «Российские офицеры – наркоманы!». Скандал в прессе и все такое прочее… Да?

– Вы страдаете манией величия, – презрительно скривился Пульман. – При чем здесь – скандал в прессе? Я вообще на дух не переношу все эти пресс-конференции, брифинги… – При упоминании о брифингах Иван болезненно поморщился. – Нет-нет, сокол мой сизокрылый… У меня в отношении вас совсем другие планы.

Тут он уставился на Ивана, буравя узника своими бусинками, в которых тот с удивлением уловил какой- то сумасшедше-ликующий огонек. Этакую нездоровую искорку…

– Знаете, если объект достаточно интересен мне, я ему, как правило, всегда рассказываю, что его ожидает, – заявил он. – Вот и вам… Вам я тоже расскажу…

– Может, не стоит? – Ивана совсем не воодушевляла перспектива быть посвященным в какие-то каверзы не вполне понятного характера. – Я уж как-нибудь так… пешком постою. Меньше знаешь – лучше спишь.

– Да нет уж – расскажу. – Пульман беспечно отмахнулся от его протеста. – Мне это доставляет какое-то странное удовольствие – даже сам не понимаю, отчего так… Ну, а у вас… У вас просто нет выбора – вы даже уши не в состоянии зажать. Руки заняты.

– Ну – валяйте, – покорился Иван. – А потом башку отрежете? В знак благодарности?

– Что вы, право, – ласково прокудахтал Пульман. – Ваша голова мне еще пригодится… Эмм… Так вот. Один мой приятель – весьма перспективный нейрохирург – придумал очень забавную штучку. Собственно, придумал все я, но, надо признаться, в нейрохирургии я полный профан… А он просто развил мою мысль, апробировал многократно на практике – и знаете, получилось очень даже недурственно. Не буду распинаться – вы ведь тоже профан, – но спешу заверить, что получилось гениальное открытие, равного которому, насколько мне известно, мировая наука пока что не знала. Нет, были жалкие потуги добиться чего-то в этом роде, но – увы… А у нас все получилось просто потрясающе. Но, с другой стороны – мы применяли весьма нестандартные методы, да и база у нас для испытаний – практически без ограничений'… эмм…

– Короче, Склифосовский, – вяло перебил его Иван. – Чего вы там напридумывали? «Олвейз» с турбонаддувом? Или «Тампакс» с реактивными крылышками?

– Короче так короче. – Хозяин кабинета ничуть не обиделся. – Суть такова: на голове отдельно взятой особи, в определенном месте, пробивается дырочка. Ма-а-а-аленькая такая дырень. Затем специалист производит с мозгом кое-какие манипуляции, используя лазерный скальпель – вот он, родимый. – Тут Пульман приблизился к приспособлению конической формы на штативе, от которого отходил толстый пучок с разноцветными проводами, отечески обнял его и погладил по матово отсвечивающей поверхности. – Мне, знаете ли, стоило определенного труда заполучить сие чудо техники. Ну да не в этом дело… в общем, после некоторых манипуляций с серым веществом в голове человечка происходят необратимые процессы. Человек становится роботом, способным действовать по заданной программе. Зомби то бишь, как вы изволили заметить… Ключом к программе является своеобразный код – набор слов, который вводится в подсознание через определенное время после операции.

– Класс, – одобрил Иван, как-то зябко поежившись. – Навертел кучу дырок – и на тебе, взвод биороботов… Или – рота. Только ведь, я полагаю, эти зомби потом помрут в одночасье. Я про такие штуки читывал – они, эти самые зомби, в романах всегда имеют свойство заплетать ласты в самый неподходящий момент. Да и тупые они – ужас! Вон, ваши охранники – тормоз на тормозе сидит и тормозом погоняет.

– Большинство особей из моего персонала обработаны несколько иным способом, – поспешно пояснил Пульман. – Более допотопным, я бы сказал…

Функции их весьма ограниченны, и к самостоятельному существованию они совершенно непригодны. Я уже говорил, что, прежде чем добиться конечного результата, мы довольно долго экспериментировали… В общем, можете мне поверить на слово: последняя модификация зомби, которая получилась в лабораторных условиях, ничем совершенно от обычного человека не отличается.

Со-вер-шен-но! Ферштейн?

– А як же, – мотнул головой Иван, отчего-то внезапно ободрившись.

– Вполне. Однако мне эта сказка ужас как не нравится. Уж если вы рассказываете мне про все это, значит, насколько я понял, хотите….

– Не надо впадать в панику, – недовольно поморщился Пульман. – Поздно. Назад уже никак… Вы лучше послушайте дальше. Итак, вам ввели код, функции вашего грецкого ореха полностью восстановились… А потом вам кто-нибудь звонит по телефону, произносит этот самый код и приказывает: подите туда-то и укокошьте того-то. А потом про все забудьте.

– И что – пойду, укокошу и забуду? Вот так вот – раз-два, взяли…

Да?

– Никаких проблем! – с нескрываемым торжеством воскликнул Пульман.

– Пойдете как миленький. А потом покушаете мороженого и ляжете спать. И никаких излишних угрызений совести – вы просто ничего не будете помнить. Ну и как вам?

– Ненаучная фантастика. – Иван неопределенно пожал плечами. – Верится с трудом.

– Это ничего, – обнадежил хозяин кабинета. – Привыкнете. Самое главное – никаких отличий от обычного человечка. Едва заметный шрам на голове – при наличии волос его практически невозможно обнаружить даже в ходе пристального осмотра. Вот тут у меня кудесник один есть – так тот, когда черепа долбит, такие страшные шрамы оставляет – за версту видно. А лазером – любо-дорого. Это очень важно… Так вот – до того как мы разработали этот новый способ, я прибегал к даче элементарных установок – с обычным погружением пациента в гипнотическое состояние. Это было очень ненадежно и требовало колоссальных психофизиологических нагрузок с моей стороны. Во-первых, далеко не все в равной степени подвержены гипнотическому воздействию. А те, кто подвержен, требуют постоянного внимания и корректировки поведения – упустишь кого, так сразу начинает коленца выбрасывать… Во-вторых, любой хороший специалист, приведя твоего пациента в необходимое состояние, может произвести раскодирование – это делается элементарно, дорогой мой…

– Не надо деталей, – поморщился Иван – действие вчерашних пилюль постепенно проходило, вместе с тем начала слегка побаливать голова. – И так ясно, что дырявить башку гораздо продуктивнее, чем просто чары наводить…