– Фантастика… – расслабленно продолжал Иван, вдыхая аромат девичьих волос. – Вторая целка за неделю… Надо же! Да у меня за всю жизнь…

– Что-о-о-о?! – взвилась Аленка, вырываясь из его объятий и соскакивая на пол. – Скотина! Да как ты смеешь! Ах ты, кобель тряпошный!

Скотина… Да я тебя пристрелю, как собаку, гад… – Она с плачем шарила по полу в поисках своих изнасилованных трусиков.

Только тут он сообразил, что сморозил глупость, бросился к предмету вожделения, схватил в охапку, обцеловал с ног до головы и принялся жарко объяснять, какие суровые условия подвигли его на скоротечную связь с несчастной Аниськой и что впоследствии с этой самой Аниськой стало. Короче, правду рассказал – умолчав лишь про эпизод в бане, посчитав данную подробность ненужной и оглашению не подлежащей.

Женская отходчивость и доброта были вполне присущи бандитской дочке: буквально через несколько минут Аленка уже жалостливо всхлипывала и, прижимая к груди его голову, по-бабьи причитала:

– Господи, Ванечка… Горе-то какое…

Помирившись, приступили к запоздалому соблюдению приличий: поставили ведерный электрический самовар, Аленка достала из холодильника коньяк, извлекла из серванта варенье и конфеты, и сели общаться – как положено было в самом начале, до того, как… А поскольку дистанция оказалась порушена и закономерного смущения не было и в помине, общение получилось весьма доверительным и чрезвычайно приятным.

Иван коротко поведал историю своей жизни, скупо остановившись на плене, и поделился планами на будущее. А в заключение сурово сообщил, без тени иронии:

– Я тебе, один умный вещь скажу, только ты не обижайся, ладно?

– Скажи, – насторожилась Аленка, чуть отодвинувшись в сторону.

– Я… в общем, я готов умереть за тебя, – выпалил Иван. – У меня были женщины, но вот так – первый раз. Только не смейся, ладно? Я еще днем, на пляже, увидел тебя – и знаешь, будто током ударило… Ты веришь в любовь с первого взгляда? Нет, я прекрасно понимаю, что не ровня тебе. Я нищий, и меня могут замочить в любой момент… Я тебя люблю, Аленка. Черт! Вот угораздило…

– Дурачок, – облегченно вздохнула Аленка, притягивая его к себе. – Иди ко мне – я вся твоя…

В этот раз Иван выдал на-гора весь запас нежности, скопившийся в потаенных уголках его очерствевшей души, и, почувствовав какую-то невиданную мужскую силу, думал, что будет бесконечно ласкать желанное тело, – но не тут-то было. Закипел проклятый самовар, собиравшийся с духом минут сорок, да так громко, что пришлось завершать упоительный акт любострастия серией моторных толчков и мчаться к розетке.

– Сволочь пузатая, – опустошенно попенял Иван самовару, выдернул шнур из розетки и присел на кушетку рядом с Аленкой. – Все испортил…

Пили чай, и теперь она подробно рассказывала о себе, а Иван, удивляясь невесть откуда взявшемуся терпению, с удовольствием слушал бесхитростную девичью болтовню и ласково поддакивал. При обычном раскладе он на дух не переносил бабьего трепа и безжалостно пресекал расчувствовавшихся подружек ленивым замечанием типа: «Че, самая умная, что ли? Хорош болтать – марш в койку!»

У Аленки, оказывается, тоже была заветная мечта. Только более приземленная и вполне осуществимая. Если Иван мог лишь тяжело вздыхать о своей несбывшейся судьбе живописца, то бандитская дочка планомерно продвигалась к намеченной цели и не сомневалась, что в скором времени ее достигнет. Она мечтала стать психоаналитиком. И не просто каким попало, а с мировым именем.

Она училась в мединституте и практически все свободное время проводила в психиатрической клинике, заведующий которой был лучшим другом ее отца.

– Странно, однако, – заметил Иван, прихлебывая ароматный «Липтон» из хрустального армуда. – Нет, ты не подумай плохого… но врач и бандит? Что за дружба?

– О, это не просто врач, – внушительно произнесла Аленка. – Это парень еще тот… профессор, доктор наук, академик – светило, в общем! Каждый месяц по заграницам мотается… – Аленка завистливо вздохнула – видимо, мысль о загранице давно не давала ей покоя. – Но самое главное – он в большом авторитете… Понимаешь?

– Еще бы, – согласился Иван. – Доктор наук – как не в авторитете.

Доктора просто так не дают…

– Да нет, я не про то! – досадливо воскликнула Аленка. – Его все наши бандиты боятся. «Доктор сказал – то-то… Значит, так и будет…»

Врубаешься? Погоняло у него – Доктор.

– «Погоняло», – передразнил Иван. – «Врубаешься»… Какой-то странный доктор. Что общего у врача с бандитами?

– Не знаю, – вздохнула Аленка. – Он и правда странноватый тип… К тому же уродец. Хотя это не важно, главное, разрешает мне в клинике заниматься.

У меня свободный доступ – в любое время могу ходить там везде… Ну, или почти везде…

Тут же Аленка поведала, чем это она занимается в клинике.

Оказывается, девчонка в течение длительного времени тщательно изучает природу психических отклонений и пытается составить свою собственную систему, которая в последующем ляжет в основу психологической школы нового типа. Отличной от той, что существует сейчас. Будущая ниспровергательница Фрейда штудирует все имеющиеся в наличии труды по психологии и ведет дневник наблюдений за некоторыми пациентами, представляющими особый интерес.

– Там есть, например, один дед – тунгус, – азартно рассказывала Аленка. – Очень сложный случай! Очень… Мания какая-то невообразимая – не подпадает ни под один стандарт. Аналогов нет. Я с ним уже два года вожусь – никак не могу разгадать природу заболевания. Его в принципе никто уже не лечит – просто живет, потому что на свободу нельзя отпускать. Да и не хочет он на свободу. Доктор его страшно уважает… Так вот, этот дед – настоящий шаман!

Представляешь? Он хоть и чокнутый, но все шаманские тайны знает. Один раз я болела гриппом – видел бы ты, как он за мной ухаживал! Вылечил за два дня – какими-то травами поил. Так привязался ко мне –  говорит, что я его дочка…

Если два дня подряд отсутствую, прямо бесится – бегает по клинике, ищет…

– А почему именно психоаналитиком? – поинтересовался Иван. – Это ведь даже и не врач, а так –  какое-то поветрие западное…

– Я в кино видела, – несколько смутилась Аленка. – Ну, там такой полумрак, уютная обстановка, а психоаналитик за столом сидит – красивый, важный… Клиент в кресле расслабился… Короче – ходить не надо. Не видно, что хромаешь…

– Господи, солнышко ты мое! – расчувствовался Иван, притягивая к себе свое сокровище. – Да плюнь ты на эту хромоту – я тебя на руках носить буду! Иди ко мне…

– Может, не будем пока? – робко возразила Аленка и бесхитростно призналась:

– Знаешь, у меня это… все там болит… немного побаливает…

– Гхм-кхм… прости, радость моя, – смущенно пробормотал Иван, в очередной раз удивляясь, откуда это у него берутся такие слова – в жизни так никому не говорил! – Это с непривычки… гхм-кхм… кстати, тебе бы надо сразу с марганцовкой… Иди-ка, красавица, быстренько… Знаешь, как правильно разбавлять?

– Ты что – меня совсем за идиотку принимаешь? – усмехнулась Аленка, вставая и направляясь к туалету. – Я же почти готовый медик…

Слышишь?!

Он застыл – снаружи послышалась какая-то возня и торопливые тяжелые шаги нескольких пар ног.

– Приплыли, – одними губами прошептала Аленка. – Папка бильярд тащит… Господи – вот дура-то? Не додумалась – дождик ведь… Если он нас с тобой здесь застукает – убьет не задумываясь. Он дикий…

– Уроды! – раздался сердитый голос Вовца. – Че – сами все додумались затащить? С перил брызгает –  смотри, сукно сырое. У, уроды! – послышался звук тяжелой оплеухи, кто-то тонко взвизгнул.

– Не думаю, что он захочет попариться, – не теряя хладнокровия, высказался Иван.

– Баню греть – это долго. – Аленка с сомнением покачала толовой. – Приплыли, – повторила она. –  Сейчас коньяка захочет, за ключами пошлет… Вот дура! – Она звонко шлепнула себя по лбу ладошкой.