— Я сделал это в сноске! — воскликнул изумленный мистер Трежантиль. — Но какое отношение это имеет к нынешней ситуации? Что тут общего?

— Ничего, — ответил доктор, — или, скорее, всё. Мы имеем дело с тем, что выходит за пределы нашего понимания, друг мой, и по этой причине не можем пренебрегать совпадениями. Вы хотите сказать, что собака — тоже случайность?

— Собака? Какая собака?

— Собака, которую юный Джонни отдал Амиоту, а Амиот — миссис Льюворн и которая носит имя — да сжалятся над нами небеса! — Пти-Крю!

Мистер Трежантиль уставился на доктора, ничего не понимая.

— Я ничего не знаю ни о какой собаке.

— Ну конечно же не знаете. — Доктор Карфэкс торопливо доел сандвич и с раздраженным видом повернулся к дверям. — Да и я не знал до сегодняшнего дня. А если бы и знал, что я мог сделать? В любом случае, этот песик не играл никакой роли в изначальной истории — разве что несколько лет забавлял свою госпожу. В данном случае — всего несколько недель. Мы видим прошлое, глядя в телескоп не с того конца, вот в чем беда. Миссис Полвил?!

Сестра Моны влетела из кухни.

— Да, доктор. Чем могу служить, доктор?

— Не выпускайте юного Джонни из дома до нашего возвращения и не спускайте с него глаз. В такую погоду ему нечего делать на улице. Пока что до свидания. Мы с мистером Трежантилем должны отлучиться по делу.

Доктор и пациент уселись в четырехместную карету, а мистер Дингль, который, проведя ночь в Сент-Колумбе, отнюдь не изменил своего мнения об этой безумной экспедиции, улестил Капитана, чтобы тот храбро шагнул в грязь, по которой предстояло ехать.

— Должен вам сказать, Карфэкс, — снова начал мистер Трежантиль, — что вы говорите со мной загадками.

— Я это знаю, — отрезал доктор, — но вы должны это принять. Скажите, ведь существует две разные версии смерти Тристана, не так ли?

— Да, да, я так думаю, но я никак не могу понять…

— Тогда и не пытайтесь. Одна версия, поздняя, заключается в том, что он женился на дочери короля Хоэля в Бретани, был ранен в какой-то схватке и, умирая, послал за королевой, чтобы она пришла к нему, — что она и сделала, правда, прибыв слишком поздно. Как бы то ни было, смерть Тристана была ускорена ложью его жены, которая из ревности, бедняжка, заявила, что на судне, на котором плыла королева, паруса черные, а не белые — знак, что королева на борту… Черт бы побрал этот туман! — Доктор Карфэкс протер своим носовым платком окно кареты.

— Да, это так, — согласился сбитый с толку пациент, — но, разумеется, мое открытие доказывает, что это событие имело место в Корнуолле, а вовсе не в Бретани. А Готфрид Страсбургский…

— Бог с ним, с Готфридом Страсбургским, — нетерпеливо перебил его доктор. — Согласно второй версии, менее популярной, служанка Бранжьена выдает свою госпожу королю Марку, который, столкнувшись с Тристаном, певшим для королевы, ранит его отравленным копьем и запирает Изольду в ее покоях, чтобы не дать ей последовать за возлюбленным. Тристан бежит к своему другу Динасу и умирает у него в замке. Королева, так же как в первой версии, прибывает слишком поздно и не успевает с ним проститься. В обоих случаях Тристан умирает от отравленного копья. Вопрос заключается в том… — Он умолк, потому что карета остановилась у изгороди и кучер слез с козел.

— Что случилось теперь? — спросил доктор, высовываясь из окна.

— Капитан захромал, сэр, — сообщил Дингль нарочито скорбным тоном. — Этого и следовало ожидать, учитывая состояние дороги возле фермы. А кузницы поблизости нет, и мне придется самому вытаскивать камешек — уж как умею.

Мистер Трежантиль исподтишка выуживал из кармана недоеденный сандвич.

— Крайне неприятно! — сказал он. — Но на сей раз это не моя вина. Итак, что вы говорили, доктор?

Доктор Карфэкс, который уже вылез из кареты и вынул из кармана свой складной нож, с разъяренным видом повернулся к своему пациенту.

— Я не говорил ничего такого, — ответил он резким тоном, — что сегодня могло бы иметь для нас с вами хоть малейший смысл. К счастью, сейчас не так уж часто можно увидеть копья — отравленные или нет, — но если мы окажемся вовлеченными в трагедию, случившуюся тринадцать веков назад, то кто будет играть роль Динаса — вы или я?

И он пошел помогать кучеру, а его пациент остался, совершенно сбитый с толку.

— У меня нет никакого желания, — пробурчал себе под нос мистер Трежантиль, — играть роль Динаса или кого бы то ни было. Порой я сомневаюсь, все ли у Карфэкса в порядке с головой.

Хотя Капитан был так любезен, что стоял спокойно, оказалось, что камень извлечь довольно трудно. Когда его вынули и снова отправились в путь, время, столь драгоценное, было уже упущено. Еще несколько минут ушло на то, чтобы посовещаться, какой дорогой лучше ехать после того, как они доберутся до вершины холма. Когда карета наконец-то свернула с окольной тропинки на большую дорогу и до «Индийской королевы» оставалось не больше четверти мили, эскулап с пациентом были уже не в лучших отношениях. И тут они увидели Мэри Бозанко, которая бежала к ним, размахивая руками и что-то крича.

Через считанные секунды доктор Карфэкс, наскоро успокоив девочку и строго-настрого наказав ей не покидать место в карете рядом с мистером Трежантилем, громко постучал палкой в дверь гостиницы и ворвался внутрь.

Перед его взором предстала картина полной неразберихи: разбитая лампа, перевернутый стол, стаканы и бутылки, разбросанные по полу, и компания развеселых мужчин, лежавших, сидевших или оседлавших стойку бара, которые совершенно обессилели от выпивки и смеха и потому были не в состоянии навести здесь порядок. При виде доктора все вдруг притихли, и один из гуляк, размахивавший над головой погнутым рожком, приблизился к нему.

— А вы кто такой, мистер Хэллоуин? — спросил он. — Еще один явился окунуть руки в грязную воду? Коли так, поднимитесь наверх и присоединитесь к той парочке — добро пожаловать!

Эту шутку приветствовали взрывами радостного смеха, но вновь прибывший, не обращая никакого внимания на пьяное веселье собравшихся, вышел на середину комнаты, пнул не подававшего признаков жизни Тима Уди, который лежал на полу, и громко объявил:

— Моя фамилия Карфэкс, я доктор из Троя. Отсюда только что выбежал насмерть перепуганный ребенок, ища защиты. Какого черта вы тут беситесь, как дикие звери?

Его обвинение было встречено молчанием — слышался только приглушенный шепот. Затем субъект с рожком, окинув взглядом комнату, сказал:

— Здесь нет никакого ребенка, да никогда и не было. Мы только немножко повеселились. Я хозяин этой гостиницы. Я умею соблюдать общественный порядок.

— Не сомневаюсь в этом, — ответил доктор. — Вы только послушайте!

И действительно, в комнате наверху творилось что-то невообразимое: оттуда доносились топот и вопли, треск мебели и звон разбитого стекла.

— Черт возьми, снова начали! — воскликнул хозяин гостиницы. — Мы совершенно ни при чем, доктор! Тут сцепились двое ребят, это они выясняют отношения наверху, вот в чем дело. Пойдемте-ка, надо бы их разнять, пока не пролилась кровь. Льюворн — настоящий дьявол, если его разозлить.

— Льюворн?! — переспросил доктор и буквально взлетел вверх по лестнице. За ним по пятам следовали хозяин «Индийской королевы» и несколько собутыльников. Когда они добрались до верхней площадки лестницы, из спальни, в которой была выломана дверь, шатаясь, появился Марк Льюворн.

— Сюда! — взревел он. — Сюда! Он выпрыгнул в окно. Надеюсь, что он сломал себе шею.

Доктор Карфэкс шагнул в комнату. Там было два окна: одно выходило на дорогу, второе — во двор, где находилась конюшня. Второе окно было разбито, и, выглянув наружу, он увидел Амиота, несущегося по направлению к конюшне.

— Остановите его кто-нибудь! — крикнул доктор. — Схватите его и держите, но будьте осторожны: он за себя не отвечает.