Слава Богу!

— Вот и пациент, Сейчас, мисс Лилач, вы с ним встретитесь и, если хотите, можете немного побеседовать. А потом вы сядете в это кожаное кресло в углу и постараетесь быть незаметной. Хорошо? Ваше присутствие не должно отразиться на пациенте, но если ему об этом постоянно напоминать, его реакции могут замедлиться. Видите ли, он в очень беспокойном состоянии, с тенденцией интерпретировать все происшествия как угрозу для себя и вырабатывать соответствующую защиту. Увидите сами. О да, выключите запись. Терапевтические сеансы не для записи. Верно? Вот так, хорошо. Да, здравствуйте Джордж, входите! Это мисс Лилач, работник Департамента Здравоохранения. Она хочет посмотреть Усилитель в действии.

Эти двое неловко и напряженно пожали друг другу руки. Бряк-бряк — браслеты инспектора. Контраст поразил Хабера — резкая женщина и мягкий, бесхарактерный мужчина. У них не было ничего общего.

— Теперь, — сказал он, — я предлагаю приступить к делу.

Он радовался началу сеанса.

— Если только вы, Джордж, не хотите предварительно о чем-нибудь поговорить.

Говоря это, он настойчиво рассаживал их на свои места: Лилач на стул в углу комнаты, Орра на кушетку.

— Прекрасно. Начнем. Все будет записано, и Департамент убедится, что Усилитель не лишает вас чувств, но заставляет отвердеть ваши эмоции, не ухудшает работу мозга и, вообще не имеет никаких побочных эффектов, разве что легкое компенсирующее уменьшение стадии j-сна сегодня ночью.

Закончив фразу, он небрежным жестом положил руку на горло Орра.

Орр уклонился от контакта, будто никогда не подвергался гипнозу.

— Простите. Вы подошли так внезапно.

Необходимо было полностью загипнотизировать клиента, используя индуктивный метод. Он абсолютно законен, конечно, но довольно драматичен, и Хабер не хотел бы пользоваться им в присутствии представителя Департамента. Он сердился на Орра, чувствуя в последних сеансах его нарастающее сопротивление. Добившись подчинения пациента, он снова включил запись со скучным повторением все углубляющегося транса и постгипнотическим внушением для сеанса:

— Вам удобно, вы расслабились, вы глубже погружаетесь в транс…

И так далее.

Пока шла запись, Хабер отошел к столу и с серьезным видом и спокойным лицом принялся сортировать бумаги, игнорируя присутствие Лилач. Она смотрела в окно, на башни города, и молчала, зная, что нельзя прервать сеанс гипноза.

Наконец, Хабер остановил запись и надел на голову Орра шлем.

— А теперь поговорим о вашем будущем сне, Джордж. Хотите?

Медленный кивок пациента.

— В последний раз мы говорили о том, что вас беспокоит. Вы сказали, что работа вам нравится, но не нравится ездить в подземке. Вы сказали, что толпа угнетает вас. Вы чувствуете, что как будто нет достаточного пространства, нет свободы.

Он помолчал, и пациент, который в гипнозе становился особенно молчалив, сказал:

— Перенаселение.

— Гм, да, вы используете это слово. Это ваше слов©, ваша метафора для этого ощущения несвободы. Давайте обсудим это слово. Вы знаете, что в восемнадцатом веке Мальтус нажал кнопку тревоги о росте населения, а тридцать-сорок лет назад был второй приступ паники и все равно население растет. Но все ужасы, которые рисовались воображению, не наступили. Сейчас совсем не так плохо, как предсказывали. Нам всем вместе хорошо живется в Америке, и если наши жизненные стандарты в чем-то уступают предшествующим поколениям, то в других отношениях, они их намного превосходят. Но допустим, страх перед перенаселением действует не внешне, а внутренне, на состояние мозга. Если вы чувствуете себя стесненным множеством людей, когда этого на самом деле нет, что же это значит? Может быть, что вы боитесь контактов с людьми, боитесь соприкосновения с ними. И именно так вы находите повод держать реальность на некотором удалении.

ЗЭГ действовала. Продолжая говорить, Хабер подключил Усилитель.

— Теперь, Джордж, мы еще немного поговорим. А когда я произнесу слово «Антверп», вы уснете. Проснувшись, будете чувствовать себя отдохнувшим и полным энергии. Вы не вспомните то, что я вам сейчас говорю, вы запомните свой сон.

Вам будет снится то, что вас беспокоит — перенаселение. Во сне вы убедитесь, что в сущности не это вас беспокоит. Люди не могут жить в одиночестве. Оказаться в одиночестве — худший вид наказания. Нам нужны окружающие, чтобы помогать нам, чтобы мы им помогали, соперничали с ними, чтобы наш мозг работал.

И так далее. Присутствие инспектора мешало Хаберу: приходилось пользоваться абстрактными словами, вместо того, чтобы прямо изложить содержание сна.

Конечно, он не фальсифицировал свой метод, чтобы обмануть наблюдателя, его метод просто еще не имел вариантов. Он кое-что менял от сеанса к сеансу, ища способ внушить наиболее полно желаемое содержание сна, и всегда он наталкивался на сопротивление, которое иногда несло в себе сверхтрудный мыслительный процесс, а иногда — упрямство самого Орра. Во всяком случае, сон никогда не получался точно таким, каким его планировал Хабер, и это отвлеченное рассуждение может подействовать не хуже других. Возможно, оно вызовет меньшее подсознательное сопротивление Орра.

Хабер жестом подозвал мисс Лилач и показал на экран ЗЭГ, на который она поглядывала из угла, а сам продолжал:

— Вы увидите сон, в котором не будет чувства перенаселения. Весь мир будет перед вами, вся свобода.

Наконец он сказал:

— Антверп!

Он указал на экран, чтобы Лилач увидела почти немедленную перемену.

— Видите, как замедляются все движения, — пробормотал он. — Вот пик высокого напряжения, вот другой… всплеск сна. Он уже во второй стадии ортодоксального сна s-стадии, как вы его назовете. Это сон без ярких сновидений, он длится между периодами j-сна всю ночь. Но я не позволю ему задерживаться здесь, поскольку нам нужны сновидения. Включаю Усилитель. Следите за этими линиями. Видите?

— Похоже, будто он просыпается, — с сомнением пробормотала она.

— Верно. Но он не просыпается. Посмотрите на него.

Орр лежал навзничь, голова его откинулась, так что короткая светлая бородка торчала кверху. Он крепко спал, но рот был напряжен. Вот он вздохнул.

— Видите, как двигаются у него глаза под веками. Так в 1930 году установили этот феномен, его назвали «быстрое движение глаз спящего». Но это не только движения глаз. Это третья стадия существования. Все его автономные системы полностью мобилизованы, как в напряженные моменты бодрствования. Но мышечный тонус нулевой. Большие мышцы расслаблены глубже, чем при s-сне. Кора, подкорка, мозжечок, средний мозг — все активны, как при бодрствовании, в то время как при с-стадии они пассивны. Дыхание и давление крови на уровне бодрствования или даже выше. Пощупайте его пульс.

Он взял запястье Орра.

— Восемьдесят или восемьдесят пять. Он парень — что надо.

— Значит он видит сон?

— Да.

— И все его реакции нормальны?

— Абсолютно. Каждую ночь мы все четыре-пять раз бываем в таком состоянии, примерно по десять минут каждый раз. Это совершенно нормальная j-стадия на экране ЗЭГ. Единственная странность — вот эти редкие пики, какая-то мозговая буря. Никогда раньше ничего подобного я не наблюдал. Такие пики наблюдаются в ЗЭГ человека, занятого напряженной творческой работой: создание картин, скульптур, стихотворений, даже чтение Шекспира. Я еще не знаю, что в данный момент делает его мозг, но Усилитель дает мне возможность регулярно наблюдать эти эффекты, а затем изучать их.

— А может этот эффект вызван машиной?