— Ты стукнул его! Ты хочешь сказать, ты его ударил? — Сэм наклонился вперед, стиснув зубами сигару так, словно хотел перекусить ее пополам.

— Ну да, он приготовился плюнуть мне в лицо, так что мне пришлось немного его утихомирить...

— Да погоди ты! — выражение лица Сэма стало почти болезненным. — Он пытался плюнуть на тебя? С чего бы это?

— О'кей, сейчас это выглядит глупо. Но он вышел из себя, когда я отказался от его взятки, и сделался совершенно невыносимым. Он буквально взбеленился, и мне пришлось дать ему по зубам...

Сэм медленно и устало потер рукой лоб. Несколько секунд он молчал, потом нехотя произнес:

— Шелл, мне не хочется больше об этом говорить. Твое счастье, что этот человек был настолько великодушен, что не стал подавать на тебя жалобу. Он мог бы запросто упрятать тебя за решетку, отобрав у тебя...

— Настолько великодушен! Да пойми ты, глупая голова, что он-то как раз не хочет, чтобы меня упрятали за решетку! Он хочет, чтобы я свободно разгуливал по улицам, где бы его парни могли спокойно разделаться со мной! И это им чуть не удалось, кстати...

Сэм тяжело вздохнул:

— Кому-то понадобилось всадить в тебя пару зарядов, это точно. Но нет никаких оснований подозревать в этом Госса. Ты все время стараешься вывести меня из себя, чтобы я накостылял тебе по шее. И твое счастье, что мне просто лень этим заняться!

— Ладно, — сказал я. — Забудем это.

Некоторое оживление в углу дежурки полицейского участка и взгляд на ухмыляющуюся красную физиономию Свена дали мне понять, что пройдет немало времени, прежде чем история о «чудовище без штанов» окончательно забудется. Я отхлебнул глоток горячего кофе из бумажного стаканчика и постарался переменить тему.

— Когда ты получишь заключение баллистической экспертизы, Сэм, — сказал я, — многое для тебя прояснится!

— Какая еще там экспертиза! Все и так ясно.

— Да. Но я все же хотел бы убедиться...

Труп, обнаруженный мною в кабинете Брандта, находился уже в морге. Смерть была вызвана пулей 38- го калибра, прошедшей через грудную мышцу справа, сломавшей ребро и застрявшей в правом легком. Когда я рассказал Сэмсону о перестрелке перед отелем, я намекнул, что пуля в грудь Куппа попала, очевидно, из моего кольта. В криминалистической лаборатории был сделан пробный выстрел. Пуля из легкого Куппа и пробная пуля из моего револьвера находились сейчас в лаборатории под микроскопом.

Вскоре Сэму позвонили оттуда. Он коротко переговорил и повесил трубку.

— Ты был прав, Шелл. Пуля из твоего кольта.

Все сходится. Держу пари, что Купп жил достаточно долго, чтобы успеть горько пожалеть и раскаяться в том, что он нарвался на меня. Хотел бы я знать, кто был второй в той машине! И, конечно, кто подослал ко мне этих громил!

Какая-то тень мысли промелькнула у меня в мозгу. Сэм попытался что-то сказать, но я его остановил:

— Погоди секунду! Мне кажется, что я кое-что вспомнил.

— Что значит «кажется»?

— После того как Брандт шарахнул меня по голове, я пришел в себя, а он в это время разговаривал по телефону...

Все, что происходило тогда, в эти колышущиеся, скользящие и расплывающиеся минуты, когда сознание возвращалось ко мне, продолжало оставаться таким же туманным и неясным. Но я сосредоточился, пытаясь вспомнить:

— Брандт с кем-то говорил... — сказал я Сэму. — Наверное, сообщал ему обо мне, о том, что случилось...

— Может быть, с тем, кто послал к тебе убийц?

— Может быть.

— И кто же это, по-твоему?

Я покачал головой.

— Только Госс, больше некому... — и прежде чем он прервал меня, я быстро добавил: — Но Брандт что-то говорил насчет Куппа, насчет того, что я его убил. Потом он сказал: «Лайм вернулся»... Кажется, так. Я помню, что он сказал именно Лайм. Возможно, он имел в виду напарника Куппа.

— Что значит «вернулся»? Куда?

— Вот, вот! Если бы я знал, я был бы уже там. Есть еще один шанс: «доктор» или кто он там был. Ну, тот парень с медицинским чемоданчиком. Но главное — Лайм. Это имя о чем-нибудь говорит?

— Пока нет. Но мы можем проверить!

Сэм поговорил с Юргенсоном, попросил его проверить по сводке полицейских донесений и в картотеке идентификационного отдела, нет ли у них «багажа» на человека по имени Лайм. Юргенсон ушел.

В ожидании возвращения Свена я немного пораскинул мозгами насчет Велдена. Судя по результатам расследования, можно было считать, что если Велден был замешан в уголовную историю, то доказательства этому умерли вместе с ним. Он участвовал в нескольких рискованных предприятиях, как мне говорила Эллен, в них не было ничего нелегального. В течение последних трех лет он был весьма удачливым агентом по продаже недвижимости, примерным гражданином и аккуратным налогоплательщиком. Оставленные в его комнате бумаги, как установила полиция, были в полном порядке. Может быть, даже в чересчур отличном: он купил или приобрел в долгосрочный кредит значительные участки земли в округе Лос-Анджелеса и близлежащих районах. Эти земли стоимостью около миллиона долларов через несколько лет могли неслыханно возрасти в цене благодаря расширению города и новым застройкам. Вполне нормальный перспективный бизнес: спекуляция земельными участками, игра, которая может окупиться, а может и нет. В этом не было ничего противозаконного.

Меня удивило, откуда у Велдена появилась такал куча денег за последние пару лет. Целый миллион! Похоже было, что землю приобрел кто-то другой, а он был только подставным лицом.

Может быть, капитан Роберт Госс? Но все-таки опять ничего противозаконного...

Возвратился Юргенсон с папкой в руке.

— Думаю, что мы его обнаружили, — сказал он Сэму. — Леонард Лайм. Называет себя Стасом и еще двадцатью различными кличками. Похоже, что это он: несколько раз его видели с Куппом. Он разыскивается по обвинению в «Пупо».

«Пупо» — покушение на убийство с применением огнестрельного оружия — именно то, что он собирался сделать со мной. Это и его прежние связи с Куппом почти не оставляли сомнения в том, что вторым человеком в машине, из которой в меня стреляли, был Леонард Лайм. Он, очевидно, сидел за рулем и сразу нажал на все педали, как только я подстрелил Куппа. Сэм просмотрел «багаж» Лайма и передвинул папку ко мне.

Дело Лайма занимало полторы страницы убористого машинописного текста. Все, от ареста за бродяжничество до подозрений в убийстве, плюс две судимости. Обстоятельства начали улучшаться. Через несколько минут телетайп разнесет инструкцию по полицейским отделениям и конторам шерифов близлежащих районов, а «Бюллетень разыскиваемых» распространит ее еще дальше. Полиция наклеила метку на моего убийцу, и не сегодня-завтра он будет за решеткой.

Когда удовольствие от успешного завершения розыска Лайма улеглось, я сказал Сэму:

— Мне пришла в голову еще одна идея. Послушай, Кранделл здесь?

— Он сменился с дежурства. Хочешь нарисовать картинку?

— Да.

Кранделл был полицейским художником. Когда следователь не мог достаточно четко описать внешность преступника или узнать его по снимку в полицейской картотеке, вызывали Кранделла, и он рисовал портрет под руководством очевидца. У него была очень быстрая рука, и он мгновенно менял черты лица на портрете, если слышал: «Нет, ноздри были поглубже» и тому подобное, до тех пор, пока он не достигал почти полного сходства с подозреваемым.

— Можно пригласить Уинстона, — сказал Сэм. — Он, пожалуй, не хуже Кранделла. А кого ты имеешь в