уйти. Петер Крумп на своем «Фокке-Вульфе» с черным номером снова атаковал. Раскрылись два парашюта. Один из «Тандерболтов» внезапно перевернулся на спину, а затем перешел в сумасшедшую петлю, все быстрее и круче пикируя к земле. Длинный огненный шлейф пронесся в полуденном небе, а затем в воздух поднялся высокий черный столб дыма с огненно-красным шаром на вершине.

Прагер на своей машине с белым номером стрелой спикировал на группу из двенадцати «Мустангов», которая мчалась на помощь.

Я держался выше, хладнокровно выжидая момент, чтобы самому вступить в «собачью схватку». Было замечательно наблюдать за тем, как три командира эскадрилий отправляли на землю одного противника за другим. Если американцы не смогут оторваться, то для них это будет означать конец.

Теперь уже «Мустанги» пытались уйти, но я начал свою атаку на них. Три горящих самолета упали на землю. Оставшиеся вышли из боя, спикировав сквозь сумасшедшее переплетение сражавшихся самолетов и алые ожерелья трассирующих пуль, ткавших в небе зигзаги, подобно сказочным иглам.

Я со своей 9-й эскадрильей снова занял прежнюю позицию. Кажется, все мои самолеты были на месте, но внизу на земле полыхало около двадцати самолетов.

– Говорит Хейлман. Парни, побыстрее. Мы должны подумать об остатке топлива.

– Зибе – Хейлману. Взгляните назад, с правого борта.

«Боже!» Некоторые их них не были трусами. Метрах в четырехстах три «Мустанга» разворачивались в моем направлении, пытаясь зайти мне в хвост. Три против двадцати. Хорошо, удачи вам!

– Хейлман – 9-й эскадрилье. Продолжаем лететь и не обращаем внимания. Они думают, что мы не заметили их. Они попробуют зайти нам в хвост, а затем удрать в облака.

Из выхлопных патрубков «Мустангов» вырывался плотный черный дым. Им было крайне трудно не отстать от нас.

– Всем приготовиться. Время наступает. Патт, доложи, как понял.

– Говорит, Островитцки. «Виктор».

– Патт, веди свою эскадрилью налево. Все остальные вслед за мной выполняют правый вираж. Затем «свеча» с последующим резким разворотом. Это заставит эту троицу задуматься.

Взгляд через плечо. Да, теперь время пришло.

– Давайте все. Заходим на эти три «Мустанга».

– «Виктор», «Виктор», «Виктор», – один за другим доносились из рации доклады.

Я начал считать. Один, два…

– Привет, парни. Если вы хотите, то можете посчитать до пятидесяти.

Я начал оглядываться вокруг. Чей это был голос? Я быстро повернул голову в другую сторону, и мое сердце почти остановилось. Масса маленьких черных точек на фоне облаков становилась все больше. Из этой огромной массы облаков одна за другой пикировали машины, эллипсовидные крылья, красно-бело- синие круги – «Спитфайры».

«Мустанги» вызвали помощь. Они спокойно летели позади группы «Фокке-Вульфов» и по своей радиосвязи передавали наши курс и высоту. Отсюда этот циничный голос в рации. Должно быть, рабочая частота «Зеленого сердца» была известна им и кто-то настроился на нее, чтобы поглумиться над нами.

Отличная работа, янки, вы спасли нашу жизнь, через долю секунды «Зеленое сердце» нападет на вас, а потом нам на хвост сядут численно превосходящие «Спитфайры».

Я стремительно проанализировал положение.

Облака были слишком далеко. Нам надо бежать.

Мы должны спикировать, но что скрывается там, за толстым слоем облаков?

– Говорит Хейлман. Всем влево. Держимся плотно, крылом к крылу, и уходим на север.

Прежде чем «Спитфайры» успели занять позицию для атаки – теперь я оценивал их численность приблизительно в пятьдесят машин, – двадцать «Фокке-Вульфов», оставляя позади конденсационные следы, после серии максимально крутых разворотов с набором высоты на скорости 570 км/ч спикировали на своих преследователей.

Склонившись в своих кабинах, чтобы лучше прицелиться, мы начали стрелять.

«Фокке-Вульфы» и «Спитфайры», развернувшись навстречу, словно сумасшедшие поливали друг друга свинцом. Мгновенный огонь прекратился. Противники лишь мельком успевали заметить друг друга, когда проносились мимо на скорости, превышающей 1000 км/ч.[232]

– Держитесь, парни. Теперь они постараются задать нам жару.

– Хорошо, шеф. Сегодня вокруг нас, кажется, порхает все союзническое общество по разведению домашней птицы.

Это был саркастический голос Патта, но как радостно было слышать его в такие критические моменты. Он был лучшим лекарством от сковывавшего страха и успокаивал нервы, натянутые до предела.

Широкий, массивный слой облаков быстро приближался. Теперь летим сквозь него!..

Это было совсем непростым делом пролететь сквозь эту угрюмую, молочную пелену, когда самолеты на скорости от 640 до 700 км/ч летели так близко друг к другу.

Последние клочки облаков, и мы прошли через них. Лишь в 900 метрах внизу лежала земля. Облака отбрасывали на нее свои тени подобно гигантским парусникам.

– Не расслабляйтесь. Мы отстаем от вас.

– Кто говорит?

– Это Зибе. За мной все еще держатся трое из них.

– Ты сумасшедший, Курт. Мы немного сбросим скорость, чтобы позволить вам догнать нас, нам предстоит путь на наш бывший аэродром. Это Хезепе.

Что происходит?

Вдали на горизонте кружились самолеты. Два Ме-109, оставляя за собой черные дымные шлейфы, быстро приближались к нам. Зенитная артиллерия открыла заградительный огонь, но затем ее огненные пальцы отклонились влево и внезапно исчезли, словно призрак.

Конечно. Там шла другая «собачья схватка». Ме-109 и «Мустанги». Наши старые бедные «мыльницы» никогда не могли избежать неприятной встречи с ними.

– Говорит Хейлман. Держитесь за мной, парни. Мы должны помочь этим несчастным ублюдкам.

Наши «Фокке-Вульфы» ворвались в схватку словно молния. Нас все еще было больше дюжины. Огонь!

Крутой разворот с набором высоты, переворот через крыло и затем новая атака.

Над аэродромом Хезепе было свыше тридцати «Мустангов». Время от времени, когда наступал благоприятный момент, среди них раздавались взрывы зенитных снарядов. Пилоты «Мустангов», должно быть, испытали шок, к сожалению, томми или янки лишь изредка получали неприятный опыт полетов в условиях настоящей бойни.

Шесть или семь Ме-109 горели на земле вокруг аэродрома. Оставшиеся пять, воспользовавшись внезапной атакой «Фокке-Вульфов», спасались бегством, направляясь на запад на малой высоте.

– Это не очень вежливо с вашей стороны, – пробормотал я, нажав на кнопку передатчика в надежде, что они услышат меня, – бросать нас здесь. Было бы неплохо, если бы вы выполнили свою часть работы.

Никакого ответа не последовало.

Я поймал в прицел уходивший «Мустанг». Он позволил сбить себя, словно был «хромой уткой».[233] Затем я набрал высоту и снова оказался над местом боя. Их боевой порядок был разрушен, и враг предпринимал последние отчаянные усилия. Мастерский высший пилотаж оставлял около земли инверсионные следы – неизбежный признак того, что машины расходовали последние капли своей мощи, когда словно безумные метались в небе, чтобы вырваться из прицела противника или уйти от смертоносного зенитного огня снизу. Небо между Хезепе и Ахмером на высоте до 900 метров представляло собой сумасшедший дом. Истребители кружились и переплетались в вихре подобно гигантским роям ос. Резко вспыхивали красные и желтые дуги трассеров, огненные шары взрывавшихся в воздухе машин отбрасывали свои пылающие, красные тени на облака, проплывавшие наверху.

Пилоты не могли оценить эту картину, пот заливал глаза, в которых часто темнело от перегрузок, они