группы, ворвавшиеся в крошечную страну со всех сторон, и они тоже убивали всех. Империя никогда не отступает. Оказавшийся в безвыходном положении зверь бил наотмашь, чужих и своих.
Посол знал, что он и его семья — заложники, знал, что шанса выжить нет. Он не поднялся из-за стола, услышав могучий гул, лишь налил себе еще вина. Выпить господин Кипон не успел. Его жена, подталкивая детей, кинулась к дверям, но была сожжена на бегу. Пытаясь прикрыть младшего сына, она упала на него, и мальчик не смог выбраться. Он умирал медленно, поджариваясь от горящей матери.
Погибли курсанты, сидевшие у бойниц по осадному распорядку. Погибли расчеты катапульт, в том числе та единственная противонебесная батарея, которая даже успела дать один залп. Погибли Великий Князь вместе со всей семьей и окружавшая его аристократическая верхушка Гритольда. Они верили, что Империя задумалась и попросила десять дней на размышление. Верили, что ночью, вырезав созданные в Старом Порте отряды, почти победили. И не верили в способность вялого, огромного и плохо управляемого государства нанести удар, используя самое страшное средство.
Первая эскадра, разбившись на тройки, еще долго била по периметру, разрушая каменные стены и обрушивая своды невидимых подземных ходов. Еще один дракон погиб — ударился о башню, снес ее и рухнул в море, на мелководье. И по всему Гритольду, выполнив основную задачу, теперь разлетались отдельные звенья, атакуя любую цель. Пилоты визжали, пьяные от восторга — за последние полторы сотни лет Империя впервые пустила в ход драконов.
У крылатых ящеров есть лишь зубы и когти, но человек подчинил их, завязал глаза и сделал «огнедышащими», раскрыв гоблинские секреты. Дорогое оружие, слишком дорогое, чтобы тратить его на рассыпающихся по Степи кентавров, на замуровавшихся в горах гномов, даже на подводные города. Велики потери, а вырастить нового дракона — дело долгое и опасное. Страшное оружие, слишком страшное, чтобы атаковать ими немирных эльфов в северо-восточных лесах. Побывав на пепелище, все эльфы Империи поднимут клинки против Сына Солнца. Зато это оружие можно применить против людей, которые решили, что могут жить, как им вздумается. И в этом их главная вина перед Империей, а вовсе не в толковании Святых Книг или в отношении к другим расам.
Элькони еще до сообщения брахмана увидел на горизонте Четвертую Эскадру — самых больших особей. Он дал команду прекратить огонь и построиться, набрал высоту. Драконы-гиганты разбились на группы, самая большая пошла на крепость. На длинных, вытянутых в планирующем полете крыльях уже копошились фигурки небесных гренадеров, расправлявших свои легкие, длинные «стрекозиные крылья». Им предстояло спрыгнуть вниз, прямо в огонь, и довершить начатое драконами дело.
— Удачи, парни, — пробормотал адмирал. — Да поможет вам Алькон!
Что-то происходило. Клера выбежала вон, за ней один из парней в фартуках, второй остановился в дверях. Снаружи выло, грохотало, потом пахнуло огнем так, что запеклась кровь на лице и посыпались на колени волосы. Помощник палача запрыгал в затлевшем фартуке, а потом затряслись стены, и кресло упало набок. Кей приложился головой о каменный пол, но не потерял сознания. Он видел, как встал, держась за висок, гритольдец, как в дверь ввалился кто-то большой, страшный, в грязных лохмотьях, и перерезал гритольдцу горло. Потом незнакомец, что-то рыча, резал ремни на кресле, а Кей пытался ему объяснить, что можно просто расстегнуть пряжки, но не мог почему-то ни слова произнести как положено. Снова грохотало, с потолка падали то ли камни, то ли просто куски штукатурки. Они бежали по качающемуся коридору, и он увидел лежащую у самой лестницы Клеру с выпученными глазами, и еще какие-то люди лежали на лестнице и горели. Они бежали вниз, и Кей упал, скатился по ступеням, но не почувствовал боли нигде, кроме раздробленной кисти, и кричал, а Рэнт Дорони все тащил его и рычал, и у него не было лица, только глаза. Потом ниоткуда взялся Грамон с окровавленным ножом в руке, у Грамона были голая черная спина и искривленный рот. Они бежали коридорами втроем, и Кей слышал крики Хью: «Вниз нельзя, они пустят тяжелый газ!», «У них приказ убивать всех! Всех!», «Только по этому уровню, найди лифтовую шахту!». Позже Дорони исчез, и они бежали вдвоем с Грамоном, перепрыгивая через трупы. Люди горели, много дыма и запаха жареного мяса. Вверх, вниз. Дорони убили, но кто и когда сказал ему об этом, Кей не помнил. Грамон почему-то бежал теперь навстречу, придерживая болтающуюся руку, капала кровь, и он бешено мотал головой. «Налево!» Длинный коридор, за поворотом голоса, и они остановились. Кей смог предложить: «Давай прикинемся мертвыми, мы похожи на трупы!», а Грамон ответил, что небесные гренадеры обязаны обезглавить все тела, и Кей понял, что уже видел такие. За поворотом начался бой, и тогда беглецы побежали назад, в клубы дыма, и Хью тащил ничего не видевшего Кея и вытолкнул его прямо на какого-то человека. Кей попытался сбить его, схватить здоровой рукой за горло, а потом Хью оттаскивал его: «Уже все! Уже все!». И снова бег. Хью не говорил, но Кей знал: Грамон изучал план училища, он знает здесь все, он профессионал, если есть шанс уйти из имперской ловушки, то только Хью мог его увидеть. Они оказались на узком балкончике. Снизу валил дым.
— Прыгай!
— Хью… — Кея стошнило от навалившегося открытого пространства.
— Прыгай!
Кей перевалился через перила и полетел в черные клубы.
Дым стелился по воде, но иногда можно было разглядеть споро идущие к берегу шлюпки, много шлюпок. Буруны у крупных камней заставили их чуть отклониться в сторону. Морские гренадеры присоединились к атаке.
— Хью, мы тут как на ладони. Лежим на валуне в линии прибоя. Если бы не дым… Там что-то горит, у самого берега. Кажется, это дракон.
— Найди воды, идиот! — потребовал в паузе между ругательствами Грамон, и Кей понял, что помощи от него не дождаться.
Он осторожно сполз в воду, зашипев от боли в изломанной руке, и поплыл к дракону.
По счастью, упавший в воду дракон почти не сгорел, да и разбитая кабинка едва занялась, а пристегнутый экипаж остался в креслах. Кей никогда не видел огромных ящеров, но шок убил и страх, и удивление. Трупы пилота и брахмана ушли в море, обрывки их формы перекочевали на тела имперского посланника и его секретаря, вынужденно оказавшихся на нелегальном положении. Морские гренадеры заметили их примерно через час и, против ожидания Кея, даже не подумали прикончить. Чудом выжившие попросили помочь им добраться до берега, а там остались в ожидании небесных гренадеров, которые, якобы, уже были извещены. Кею и Хью оказали первую помощь и оставили немного воды. До темноты, к счастью, так никто и не пришел.
Ночь выдалась темной, то ли из-за облаков, то ли из-за стелящегося над всем Гритольдом дыма. Бои ушли далеко от побережья. У Хью начался жар, кожа со спины сползала клочьями, воспалилась пробитая арбалетным болтом рука. Чувствуя себя ненамного лучше, Кей заставил Хью проделать несколько верст по побережью, пока они не оказались в прибрежном лесу. И снова повезло: в одиноком хуторе лесника остались лишь его жена, младшие дети да старуха мать. Жену, напавшую на пришельца с рогатиной, Кею пришлось убить, остальных он не тронул. В доме нашлись вода, еда и даже масло для спины Грамона. Старая кляча, из-за возраста не мобилизованная хозяином, еще вчера ушедшим сражаться, повезла раненого на запад.
Хью, немного пришедший в себя под утро, посоветовал пристать к каким-нибудь отмороженным мародерам, рискнувшим сунуться в самое пекло. Обругав его за несбыточность плана, Кей согласился, что это было бы лучше всего. Осторожно обойдя несколько тихих селений, они, уже на полпути к границе, нашли штурмуемую бандитами деревню. Жители попытались оказать сопротивление на подступах к деревне, но были отброшены и частью забаррикадировались в храме, частью оказались осажденными в своих домах. Бандиты, сплошь орки, грабили и поджигали опустевшие дома, до поры оставив гритольдцев в покое. Кей, на ходу помолившись, вышел к ним.
Сразу его не убили, тем более что часть орков оказалась почти земляками — из Дельты Спрои. И все
