предместьях Старого Порта, в Нижнеямском Военном училище. Ты когда-нибудь слышал о нем? — Кей покачал головой, и Грамон довольно хрюкнул. — И ведь не секретная информация, а никто не знает. Спроси провинциального кшатрия: где учился Император? Ни тени сомнения: в Царьграде! А где же еще? Там все наше самое-самое… А вот не так. Нижнеямское Военное училище в Гритольде. Уже после этого — Царьградская академия армии и флота. Вот брахманы: те — нет, те, конечно, на Мертвой Пустоши юные годы коротают, а она по договору отошла к нам еще тысячу лет назад. Гритольдцы никогда там не были, брахманы разошлись с самого начала. Хотя тогда еще не было касты брахманов как таковой. В Гритольде она и не появилась, у них магией ведают просто способные мальчики-девочки, есть система отбора.

— На кой это нужно, если можно просто брать детей брахманов? — пожал плечами Кей. — То есть я понимаю плюсы, но в масштабе Империи проявятся и минусы… Взятки там… Здесь, может быть, и можно побороться со взяточничеством, а у нас не выйдет… Бахнем?

Грамон пожал могучими плечами и будто с неохотой опять извлек флягу из-за пазухи. Дорога все поворачивала, поворачивала, но по-прежнему тянулся крутой холм, и красовался все новыми башенками замок на нем.

— Увидишь Старый Порт, место, где высадились наши предки. — Грамон поймал взгляд обернувшегося Дорони и качнул флягой. Сержант сердито отвернулся. — Переживает насчет Лейтоса. Но Лейтос хоть и мальчик, а солдат. Солдаты гибнут, такова профессия.

— Я читал, что высадка произошла в пяти местах. Точно не помню все, но…

— Высадка произошла в Старом Порте, — твердо сказал Грамон. — Потом корабли разошлись, кое- где еще разведали побережье, но лет десять, не меньше, поселение было только здесь. Вот прямо тут наверняка и шли драки с эльфами. Потом появились Другие поселения, но именно Гритольд был «очеловечен» первым. Всех нелюдей отсюда выгнали еще Первые Короли. Людей становилось все больше, плыли из-за моря и рождались здесь. Люди пошли дальше, но Гритольд оставался твердыней. Все это написано в книгах тех лет, их немало сохранилось, только они теперь под грифом ДСП. Для служебного пользования. Этот гриф иногда значит гораздо больше, чем «Совершенно секретно», например. Но я читал. Какая служба, такое и пользование… Бахнем!

Они «бахнули». На солнце да натощак самогон производил впечатляющее действие. Кея даже закачало. Он вспомнил, как Вета гнала свое пойло: с горящими глазами, не допуская посторонних разговоров, но она всегда благосклонно относилась к присутствию зрителей-помощников. Двери и окна в ее доме закрывались, и квартирант, он же вечный должник Кей Римти, впадал в приятное, полусонное состояние, наблюдая из мягкого кресла, как хозяйка и ее странный сосед Хью, шепотом переговариваясь, нарушают закон о государственной монополии на крепкое спиртное.

— Проснись! — потребовал Грамон. — Видишь вон там, за дальним лесом, купол со шпилем? Это вроде бы один из храмов Всех Богов, тут их полно… А может, и нет, не важно. Когда я тут был на учебных сборах, храм реставрировали, он стоял в лесах, и по этим лесам мы забрались на самый купол с какими-то незнакомыми девчонками. Тут свободные нравы, ты верно подметил. Ну, или просто так бывает в юности. И вот…

— Избавьте, Хью, меня не интересует, насколько кощунственно вы потеряли девственность! — отмахнулся Кей. — Скажите лучше: Тысячелетний договор будет продлен или Империя станет смотреть, как нелюди вырежут тут все живое и поломают все неживое? В этих вот священных местах юности человечества на Материке и вашей юности, как выяснилось, в частности?

Грамон некоторое время смотрел на Римти так, будто подумывал скинуть его оплеухой с крыши. Потом вздохнул и достал флягу.

— Без третьей раздачи не будет удачи. Тысячу лет назад, Кеюшко, провозглашенная крохотная, но гордая держава к западу отсюда назвалась Империей. И заключила договор о взаимопомощи и так далее с Княжеством Гритольд. Между прочим, тогда имелись и другие державы на Материке, сам догадайся, куда они потом делись. Империя и Княжество неплохо поработали. Тогда в Империи жили только люди, как и в Гритольде. До первых прочных союзов с гномами оставалось еще лет сто. Заключили договор на тысячу лет, то есть, как им казалось, навсегда. — Грамон опрокинул стопку, не дожидаясь Кея. — А вот и не навсегда! Можно, конечно, продлить, оставить все как прежде… Да вот беда: Империя захватила половину Материка и надеется когда-нибудь упрочиться и на второй половине. Для этого потребовалось заключать союзы с… С нелюдями, как здесь говорят. Больше половины граждан Империи — нелюди. Нелюди. А Гритольд стоял и стоит на своем: на нашей земле нелюдей не будет! Каждый, пересекший границу, умрет. И Империя, выполняя условия договора, защищала Гритольд, порой теряя очки во внутренней политике. Кое- кто сюда все же пробирался… Ну, ты видел их головы на кольях. Теперь договор истекает… Пей, что ты на меня смотришь? Это последняя.

Римти послушно запрокинул голову. В целом он понимал, куда клонит кшатрий: если договор продлить, если Империя опять возьмет под крыло Гритольд с его чудовищными обычаями, восстания вспыхнут по всему Материку. Уж больно хороший повод. И цель есть — прорваться в Гритольд. Общая цель, способная объединить эльфов с орками, гномов с кентаврами. Между людьми и всеми остальными гражданами появится весьма глубокая трещина, которая, вполне возможно, расколет Империю. Кей в свои тридцать с лишним лет уже давно не мечтал жить в героические времена, вроде Эпохи Багровых Мечей. А ведь закончилась та Эпоха битвой при Царьграде, в которой едва ли не решающую роль сыграло гритольдское ополчение, об этом еще поэма есть! Экипаж проехал мимо симпатичной — или так показалось спьяну? — вайшьисочки, Кей чмокнул в ее сторону губами и рассмеялся, когда она что-то негодующе крикнула в ответ.

— А если договор не подписать… — рассуждал Грамон. — Ну, тут все очень сложно…

— Я понял, понял, Хью. Но скажите: подпишем или нет? Грамон пожал плечами и, кряхтя, спустился в люк. На прощание высунулась его рука с двумя выставленными пальцами. Захохотав, Кей откинулся на спину и задел сердитого Дорони. Сержант, против ожидания, не выругался, а лишь невесело рассмеялся.

— Два дня осталось Гритольду.

За длинным поворотом оказался перекресток. Уходящая к востоку дорога была шире, выложена обтесанным камнем и явно активно использовалась. По крайней мере, об этом говорила длинная колонна панцирной пехоты, перемежаемая множеством армейских повозок.

— Не меньше отдельного полка, — предположил Дорони. — А то и больше. Кто знает, как у них тут все устроено? Стоим, значит, Кей. Никто нас в военную колонну не пустит, по нынешним-то временам.

— И куда они идут? — спросил Римти, оглядываясь в поисках колодца.

— К столице, скорее всего. Где им в крошечной стране главный узел обороны организовывать? Только там.

Торчать возле пылящих пехотинцев не хотелось, колодца поблизости не обнаружилось. Кей решил пройтись до ближайшего пригорка, чтобы увеличить обзор — в экипаже вода закончилась, частью его стараниями, а в основном стараниями храпящего Грамона.

— Далеко не уходи! — бросил вслед ему Дорони. — Этот и тебя ждать не станет. А если что, сразу кричи, даже коли нож у ребра!

— Я знаю, Рэнт! Буду рядышком.

Мягкая, сочная трава будто пострижена — пасли какой-то скот. Теперь скот стрижет траву в другом месте, а навоз наверняка какие-то мальцы увезли на тачках. Кей подумал так, потому что двое мальчишек лет десяти совсем рядом собирались чинить мостик через крохотный ручей, а инструменты и доски привезли в тачке. Смешные малыши в шортах, но при том в ботинках и при шляпах. Уж не говоря о ножах — Гритольд вооружился до зубов.

Через мостик как раз перебиралась дама лет тридцати, одного ребенка, девочку, она вела за руку, второго, неопределенного для Римти пола, несла. Обнаружив, что ручей слишком мелок, чтобы из него было безопасно пить, имперец засмотрелся на аборигенку. Когда и если нелюди придут сюда, ее, конечно, изнасилуют, прежде чем убить. И там, где вырос, и позже, в непокорной Степи, Кей навидался всякого. Одну такую сценку он припомнил и понял, в чем будет существенная разница. Тогда орки лишь отшвыривали детей ногами, а теперь… Теперь они их с удовольствием убьют. Тысячелетняя ненависть. Люди в Империи и не вспоминали особо о Гритольде, а вот нелюди, поди, сызмальства слушают от старших истории об унижении, впитывают обиды. Они ждали, и вот срок истек. Мстители скапливаются у границы, и если их не