— А вот я бы на ее месте тогда слабительного сыпанул, — выпалил вдруг один из гвардейцев. — И не накажут сильно, и сердцу приятно.

— Или, в крайнем случае, харкнул! — поддержал друга второй. — Уж это обязательно бы сделал!

Грамон вернул капусту на место и аккуратно отодвинул тарелку.

— Вы истерички, — сказал он, глядя, как остальные делают то же самое. — Все, кроме тебя, Кей. Ты просто тупой. Может, и правда орки в предки затесались, стихоложец?

Римти тяжко вздохнул и принялся разливать кофе.

— Между прочим, во мне совершенно нет орочьих черт, Хью. А вот у вас голова круглая и нос широкий. Я не говорю о природной манере общения, которая порой проскальзывает сквозь воспитание. Вообще, если бы я не знал точно, что скрещивание рас невозможно…

— Вот поэтому я и решил взять секретарем тебя, Кеюшко, — очень серьезно сказал Грамон. — Тебя не жалко.

Римти поперхнулся и пролил кофе на скатерть. Сел, отпил из чашки, стараясь отнестись к сказанному патроном иронично.

— Вроде горчит? — мстительно спросил он.

— Тогда, значит, не харкнули, а это самое… — Конвойные, переглянувшись, отставили чашки.

— Да он издевается, парни! Нельзя же… — Грамон попробовал и сморщился. — Морду бы тебе разбить, Римти.

Дорони вдруг схватился за скатерть и сбросил недоеденный ужин со стола. Гвардейцы вскочили и замерли, ожидая развития событий. Кей сделал вид, что увлекся стряхиванием со штанов капусты.

— Ну, и как мы объясним это хозяйке? — осведомился Грамон.

— Так, что это не ее свинячье дело! Уберет!

Дорони, свирепо раздувая ноздри, принялся вышагивать от стены к стене.

— Стыдно, сержант! Вы ведь пусть не по происхождению, но по званию кшатрий! Имперский воин! Ведите себя достойно!

— Достойно?! — Дорони метнулся к Грамону и навис над сидящим коротышкой. — Да, я имперский воин! А вы?

— А я служу Империи на ином поприще, — очень спокойно сказал Грамон.

Лишь Кей заметил, как рука посланника легла на заветную пряжку, и вжал голову в плечи. Однако сержант был всего лишь расстроен.

— То-то и оно, что на «ином»! — Он отошел к окну и уставился на пустынную темную площадь. — Похоже, они не придут. Вы должны потребовать разыскать моих людей.

— Моих, — акцентировал Грамон. — Моих людей. Да, пора. Идемте вместе.

Когда за ними закрылась дверь, Кей как мог незаметно подхватил мирно стоявшую на подоконнике недопитую бутылку вина и ушел спать.

Они ехали по ровной неширокой дороге, петлявшей среди живописных холмов. И, казалось Кею, не было квадратной сажени, на которой не нашлось бы при первом же взгляде следов человеческой работы. Будто бы каждая осинка выросла тут не случайно, а заботливо посажена по какому-то генеральному плану главного художника. И коровы на дальнем склоне пологого холма разбрелись согласно этому плану, и легкие облака в небе согласно плану формировали заказанные фигуры, и вообще сами боги устроили эти холмы по плану, что заставляло всерьез задуматься о личности планировщика.

«Дивно, дивно! Аж противно», — наскоро сложил Кей и постарался отвлечься от своей болезни, мысленно вернувшись в утро.

Утром выяснилось, что ночью пришел один из потерянных гвардейцев, а вот второго он сам потерял и безуспешно разыскивал несколько часов. Конечно, потерянным окончательно оказался молодой Лейтос. Дорони устроил Грамону настоящую истерику с раздиранием рубахи и воплями об Империи, которая никогда своих не бросает. Посланник, хоть и выглядел с утра сильно помятым, очень спокойно объяснил сержанту, что бросает, да еще как, и сам сержант, будучи старым солдатом, отлично это знает. Вогнав таким образом взбунтовавшегося подчиненного в холодную ярость, Грамон изменил курс и, понизив голос, доверительно объяснил: Лейтосу сейчас очень и очень туго, и, скорее всего, живым они его больше никогда не увидят — спецслужбы свидетелей не оставляют. Однако крошечный шанс все же есть, и за ним нужно как можно скорее ехать в Старый Порт, столицу Княжества. Только там могут помочь. У Дорони опустились руки, и, слегка наорав на конного сотника Пакани, сержант отправился закладывать экипаж.

Погода стояла просто прекрасная. Как раз хорошего человека похоронить, как говаривали в тех местах, где прошла юность Кея Римти. В экипаже обстановка была мрачной, так что Грамон не выдержал и изъявил желание подняться вместе с секретарем на крышу. Дорони, как ни странно, возражать не стал — видимо, злился на посланника — и лишь молча перебрался на козла, к управлявшему лошадьми гвардейцу. С нового места Кею открылись куда более интересные виды Гритольда, вот только жарковато было, на его вкус. Но коротышка Грамон, хоть и потел отчаянно при первой возможности, тепло любил, и выбирать не приходилось.

— Красивые здесь бабы, не правда ли, сударь? — осведомился Кей, когда ему надоело вспоминать. — И довольно бесстыжие.

Грамон проследил взгляд секретаря и пожал плечами.

— Подоткнуть юбки, на их взгляд, разумнее, чем перепачкать, все же на огороде работают. А с преступностью тут, сам понимаешь, строго. Полная безопасность. Вон, смотри! Стоят три девки на пустой практически дороге, торгуют цветочками за гроши. У нас они долго бы простояли где-нибудь в Верхней Ладонии?

— Ну, если далеко от города, то их поведение однозначно трактовалось бы как поиски приключений, — согласился Кей, шутки ради приподняв шляпу. Две девушки отвернулись, а третья что-то изобразила на пальцах. — Неизвестный знак, однако что-то мне подсказывает, неприличный… Хью, они экипаж пометили как-то или просто все в Гритольде знают нас в лицо?

— Гусары, — Грамон кивнул на эскорт. — Ехали сюда, растрепали, что имперские уроды пожаловали, теперь двигаются назад… А по нашим рожам, ты думаешь, не видно, что мы не местные?

— Ну, я темноват, вы, простите, маловаты ростом, а вот Дорони…

— Дурак! На рожах у нас, говорю, все написано. Народец тут не глупый. Между прочим, все дети обязаны учиться до четырнадцати лет. И школы здесь получше, чем у нас.

Римти поскреб затылок — этого он не знал. Однако это стоило немалых денег Княжеству, а доходы крошечного государства несравнимы с имперскими…

— А в чем смысл, Хью? Зачем учить шудру… Чему можно учить до четырнадцати лет? Истории, магии, геометрии… Ну и зачем учить этому шудру? Мы же не эльфы!

— Здесь нет шудр. Вообще нет каст, гритольдцы этим очень гордятся. Будто в Империи все можно устроить, как у них… — Грамон выругался и достал флягу. — Не в моих правилах пить крепкое на солнцепеке, но вино кончилось, и…

— Знаю, знаю, — закивал Римти, подставляя стаканчики. — Все знаю о ваших высоких правилах. Просто мы не завтракали, и день пошел кувырком.

— И не ужинали толком, — печально напомнил Грамон. — Ладно. Нравится страна?

— В общем, да. Только жить я бы здесь не хотел. Пресновато как-то. А вот на старость прикупить домик, жениться, детишек завести — это можно.

— Интересные у тебя представления о старости, — поднял брови Грамон. — Ну, бахнем!

Они «бахнули». Дорога длинной дугой уходила за высокий холм, на вершине которого уютно устроился высокостенный стройный замок.

— Это, наверное, тоже с Эпохи Прибывших еще?

— Наверное. Что я тебе, экскурсовод? Конечно, многое в моей юности связано с Гритольдом, но что я… — Грамон понюхал флягу, но все же закрутил крышку. — Я из семьи заслуженной, но не родовитой. А вот верхи нашего кшатрианства, если можно так выразиться, проводили здесь куда больше времени. В том числе и Сам, конечно.

— Вот как? — Кей решил ограничиться этими словами.

— Да. И Его братья. А до того Его отец, Его дяди, а до того… Вся верхушка училась там, в