Проделав титаническую работу по систематике читательских версий, мы решили позволить отдых теперь уже себе и предложили задачу с гораздо меньшим (на наш взгляд) количеством валентностей. Перед вами миниатюра американского писателя, повествующая о загадочной цивилизации.

Конфедерация Потомков (земляне, расселившиеся по космосу) получает сигнал с дальней планеты, которая, судя по всему, просто жаждет вступить в контакт с человеческим сообществом. Поскольку полторы сотни лет назад в эту звездную систему был направлен исследовательский зонд, не обнаруживший признаков цивилизации ни на одной из планет, но вскоре прекративший передавать сигналы, люди вдвойне заинтересованы в контакте…

Однако дипломатическая миссия, в которую входят известные лица наиболее значимых миров Конфедерации, сталкивается с откровенным политическим безумием: после первых восторженных приветствий буквально через несколько часов следует категорическое требование убираться вон. Когда же миссия решает прервать контакт, ее вновь приглашают к сотрудничеству. Спустившийся корабль ждет теплая встреча, насекомоподобные туземцы сажают гостей в роскошный лимузин, сопровождаемый почетным эскортом, однако на пол пути угрюмо пересаживают в совершенно иной транспорт и отправляют в тюрьму. Наутро все опять меняется: господин Президент обещает вечную дружбу и сотрудничество.

Вопросов напрашивается два, но, учитывая предыдущий этап конкурса, зададим один: на чем основано это странное общество?

Ждем ваших версий (не больше трех от каждого конкурсанта!) до 1 июля этого года.

«Серийное производство характеризуется… изготовлением… однородной продукции, выпуск которой повторяется в течение продолжительного времени. Наибольшее распространение имеет в машиностроении и металлообработке». Ну и, разумеется, в теле-, видео- и литпроизводстве, — остается добавить к скупым строчкам энциклопедической статьи. Сериал для современной фантастики — явление обыденное. К нему привычны издатели, читатели, критики, да и сами авторы. Беда это? Болезнь роста? Достижение? Ответить на эти вопросы пытаются московский и харьковский критики.

Мы живем в обществе глобального рынка. А общество рынка предоставляет все услуги, которые можно продать; рекламирует услуги, которые продать нельзя, но, заморочив рекламой голову массовому потребителю, продают и их. Кроме того, общество всепоглощающего рынка должно постоянно себя воспроизводить, а значит, следить за состоянием умов. Следовательно, на масскульт (помимо чисто коммерческого) возлагается роль успокоительного средства, антидепрессанта.

Сериал на TV, видео, в литературе — одна из услуг, предназначенных к продаже. Как только отечественная культура приняла рыночные правила игры, эта услуга мигом распространилась на территорию фантастической литературы.

Означает ли это, что в советское время сериалов не было? Да полно! А «Строговы»? А «Вечный зов»? А революционная эпопея о Максиме? А милицейский боевик «Рожденная революцией»? А сериал Юлиана Семёнова об Исаеве-Штирлице? А целый ряд подобного рода образцов в детской литературе? И любили их; более того, старшее поколение до сих пор зачитывается/засматривается, хоть и партагитации в них — насосом не откачаешь, а все ж добротно вещи сработаны, на долгое пользование…

К созданию сериалов в СССР подходили как к исключительно важной части внутренней политики. Средства выделялись несчитанные-немереные. Хотите ознакомиться с фондами спецслужб, уважаемый член творчсоюза? В ограниченном масштабе спецприменение разрешить можем. Хотите массовку отсюда до горизонта?

Ответственные товарищи позаботятся, будьте спокойны. Считаете необходимым поставить танковую атаку в кадр? Командиры соответствующих воинских частей уже оповещены о мероприятии… Сериал был серьезным делом, делом государственного значения. Его со всей основательностью обеспечивали фондами, производственными мощностями, отборным персоналом.

Почему же в советские времена сериал миновал фантастику?

Во-первых, литература «крылатой мечты ближнего прицела» никогда не числилась важным участком идеологического фронта. Периферия, «падчерица эпохи», как выразился Кир Булычёв. К чему на нее особенно тратиться? К чему оплачивать дорогостоящие сериальные проекты ничтожному заштатному гарнизону фантастов? Сидят вээлкаэсэмовские ребята в издательстве «Молодая гвардия»; они, вроде, обеспечивают минимальную лояльность. Все крупные люди курируются. Фронда имеет место быть, но такая она жалкая, драная, хилыми струйками едва-едва пробивающаяся на поверхность… Давить сериалом? Много чести.

Во-вторых, как бы парадоксально это ни прозвучало, сериал все же советскую фантастику не миновал. Просто писать сериалы позволялось людям с именем. А в фантастике таковыми достаточно часто оказывались настоящие талантливые писатели. И благодарные любители фантастической литературы просто не испытывают желания цеплять к их произведениям сомнительный лейбл «сериал». Вместо этого используется нейтральный термин «цикл». И не стоит так уж рьяно отыскивать принципиальные отличия между циклом и сериалом! Поскольку явных, «протокольных» отличий нет. Можно сказать, что цикл после публикации последнего произведения сюжетно, идейно, эстетически завершен — ни прибавить, ни убавить; а сериал-де можно продолжать бесконечно. Можно сказать, что цикл является самостоятельным родом искусства (литературы), предполагающим дополнительную смысловую нагрузку, по сравнению с отдельными составными частями; а сериал никакой дополнительной нагрузки не несет. Но всякий раз будет обнаруживаться масса исключений.

Гораздо важнее видеть стилистическую разницу. Стилистически же сериал ниже, а цикл — выше. Сериал — попса, массолит.

На деле все это, конечно, преувеличение, но факт остается фактом: слово «сериал» и словосочетание «гель для душа» апеллируют к одному и тому же ассоциативному ряду. А «цикл»? Цикл баллад, цикл новелл, цикл художественных произведений… Звучит нейтрально, а значит, выше. Поэтому повести АБС о мире Полдня — ЦИКЛ, а не сериал, рассказы и повести Кира Булычёва об Алисе, Гусляре и Павлыше — ЦИКЛ, а не сериал.

Иначе говоря, если в массовое пользование вошло определение «цикл» или «сериал» относительно группы текстов какого-либо фантаста, значит, аудитория подсознательно выставила оценку художественному уровню этих текстов.

Правило распространялось и на 90-е годы, и на наши дни. Цикл «Бездна голодных глаз» Г.Л.Олди, «Лангедокский цикл» Елены Хаецкой, БелАморовский цикл Бориса Штерна. И так далее. Во всех случаях предполагается своего рода уникальность произведения, а не его однородность.

На первый взгляд, немного жестковато. Но здесь необходимо сделать «оговорку об утюгах». Возможно, телескоп склепать сложнее, чем утюг. Но без утюга в быту не обойдешься. И сделать хороший утюг тоже надо уметь. Классный утюгоделец — солидный, уважаемый человек. Так и мастер-сериальщик: претендентов на эту роль много, а удавшихся представителей с гулькин нос. Почему?

Отвечая на этот вопрос, придется мысленно вернуться в первую половину 1990-х. Издатель увидел: