города на секторы, пошла отсечка транспортных магистралей. Сейчас еще можно побегать по ближним, не простреливаемым окрестностям, попрыгать из укрытия в укрытие, затаиться… На что намекал шеф — тянуть время, пока Ночной Дозор мечется и ищет Дикаря.

Но Завулон не случайно выдавливает меня в район, где случилась наша славная зимняя потасовка. Я же не забыл о ней, значит, в какой-то момент буду действовать в створе воспоминаний.

Обзорная площадка была уже пуста. Только мой новообращенный стоял у лестницы, сжимая в руке пистолет, горящими глазами глядя вниз.

— Переодеваемся снова, — велел я. — Прими благодарность от Света. Потом забудь все, о чем мы говорили. Пойдешь домой. Будешь помнить только то, что день был обычный, как вчера. Никаких происшествий.

— Никаких происшествий! — с готовностью выпалил охранник, выбираясь из моей одежды.

Людей так легко повернуть к Свету или Тьме, но счастливее всего они, когда им позволяют быть самими собой. Или нет?

Выйдя из башни, я остановился, постоял, глядя на бьющие в небо лучи прожекторов. Острые тени от иглы темными лучами ложились на облака.

Два вроде бы незначительных события занимали меня в той игре, что вели сейчас Дозоры, вернее, руководители Дозоров.

Предупреждал меня или запугивал тот, ушедший в Сумрак? Кто он был, на чьей стороне?

Случайна или подстроена встреча с мальчиком Егором? Если не случайна, то что в ней: узел судьбы или очередной ход Завулона?

Про сумеречных обитателей я не знал почти ничего. Может быть, и сам Гесер не знал.

А вот Егор — несданная карта в игре. Пусть даже шестерка, но козырная, как все мы. Егор уже побывал в Сумраке — первый раз, пытаясь увидеть меня, вторично — спасаясь от вампирши. Нехороший расклад, если честно. Оба раза его вел страх… и что там говорить, его будущее почти предрешено. Он может еще несколько лет продержаться на грани между человеком и Иным, но путь ведет его в объятия Темных.

Правде лучше смотреть в глаза.

Скорее всего, он уже Темный. Пусть покамест он нормальный, хороший мальчишка. Если я выживу, мне еще предстоит при встрече требовать его документы… или предъявлять свои.

Может Завулон на него воздействовать? Легко!

Тогда мое местонахождение для него не тайна. К этому я готов. Вот только в чем смысл нашей «случайной» встречи?

Операторы элегантно разболтали, что район ВДНХ пока не прочесывают. Антон Городецкий в панике вполне мог затаиться у мальчишки дома или послать его за помощью…

Слишком сложно. Меня можно взять в любое время. Что же я упускаю?

Я шел к дороге, уже не оглядываясь на башню, вместившую бутафорский штаб Темных, почти забыв об изувеченном теле мага-охранника, что лежало сейчас где-то у подножия. Чего от меня ждут?

Послужить приманкой. Попасться Дневному Дозору. Да еще таким образом, чтобы сомнений в вине не оставалось; так фактически и произошло.

А затем не выдержит Светлана. Можно защитить ее саму и ее родных. Мы лишь не в силах вмешаться в ее собственные решения. Но если она начнет спасать меня, выдергивать из подземелий Дневного Дозора, отбивать на Трибунале, то ее уничтожат быстро и без колебаний. Вся игра построена в расчете на ее неверный ход. Вся игра затеяна давным-давно, когда темный архимаг Завулон увидел в будущем появление Великой Волшебницы и ту роль, которую предстоит сыграть мне. Расставили декорации, насторожили ловушки. Первая не сработала. Вторая уже раскрыла хищную пасть. Возможно, есть еще и третья.

Но при чем тут Егор?

Я остановился.

Он ведь Темный. Кто тут у нас убивает Темных? Слабых, неумелых, не желающих развивать себя… Вот и появится еще один труп свежей выделки, и я над ним. Перебор?

Не знаю. Но то, что мальчишка обречен и что встреча в метро была не случайной, теперь я точно знал. Завулон вычищает заодно всех мелких фигурантов, уцелевших после той зимней заварухи.

Егор погибнет.

Я вспомнил, как он смотрел на меня на перроне, насупившись, одновременно желая и спросить что- то, и обругать, в очередной раз выкрикнуть ту обжигающую правду о Дозорах, которая открылась ему слишком рано и опалила душу. Как он повернулся и побежал к поезду…

Я остановился, сжимая голову ладонями. Свет и Тьма, как же я глуп! Пока Дикарь жив — капкан не захлопнут. Мало выдать меня за психопата-охотника, за браконьера от Светлых. Не менее важно убрать настоящего Дикаря.

Темные — или, по крайней мере, Завулон — знают, кто он. Более того, управляют им. Подбрасывают добычу, тех, от кого не видят особого прока. Сейчас у Дикаря не просто очередное героическое сражение с Тьмой — он с головой ушел в схватку. Темные валятся на него со всех сторон: вначале женщина-оборотень, потом темный маг в ресторане, сейчас мальчик. Наверное, ему кажется, что мир сошел с ума, что близится Апокалипсис, что силы Тьмы захватывают Вселенную. Не хотел бы я оказаться на его месте.

Женщина-оборотень была необходима, чтобы заявить нам протест и продемонстрировать, кто под ударом.

Темный маг — чтобы обложить со всех сторон и ради права на формальное обвинение и арест.

Мальчик — чтобы наконец уничтожить сыгравшего свою роль Дикаря. Вмешаться в последний момент, взять с поличным, убить, пресекая побег и сопротивление — он же не понимает, что мы воюем по правилам, он никогда не сдастся, не отреагирует на приказ неведомого Дневного Дозора…

После исчезновения Дикаря у меня не останется никакого выхода. Либо соглашаться на выворачивание памяти, либо уходить в Сумрак. Выворачивание неприемлемо. Сумрак безысходен. В любом варианте срыв Светланы неизбежен.

Я поежился.

Холодно-то как! Вскинув руку, я остановил первую же машину. Глянул водителю в глаза и приказал:

— Поехали!

Он даже не спросил, куда?