Звезды. Это я звонил тебе позавчера с Луны по поводу исчезновения Эба.

— Назовите свое второе имя, — позади раздался совсем молодой, но твердый женский голос.

— Арнуол, — сказал Рэйф. — Рафаэл Арнуол Харальд. Помнишь, когда я звонил тебе, то напомнил как ты, Эбнер и я ходили в маленькую пивнушку. Я тогда не назвал ее. Так вот, она называлась «Голубой кувшин». Ты еще училась в школе. Эб был на восемь лет старше меня. Ваши родители умерли года за два или за три до этого. Если хочешь, спроси меня о чем-нибудь еще.

— Вы можете встать, — раздался ее голос. — Через минуту Лукас проведет вас в дом. Если у вас есть оружие, оставьте его здесь.

— У меня нет оружия.

Рэйф услышал странный удаляющийся звук, похожий на шелест травы на ветру.

— Куда идти, Лукас? — спросил Рэйф. — Показывай дорогу.

Они вошли в дом и, пройдя по коридору, оказались в большой комнате, напоминающей не то физическую лабораторию, не то ремонтную мастерскую. В дальнем ее конце за высоким столом сидела стройная темноволосая молодая женщина. Трудно было узнать в красивой женщине ту девчушку тринадцати — четырнадцати лет, которую Рэйф встречал в свои университетские годы. Не изменился разве что крупный красивый рот, и Рэйф тут же вспомнил улыбку Габриеллы, улыбку, заражавшую радостью всех окружающих. Сейчас, однако, она смотрела на него не улыбаясь.

Волк тихонько скулил.

— Все в порядке, Лукас, — сказала она, — ты можешь сюда не входить. Подожди в коридоре, только дверь оставь открытой.

Вильнув хвостом, Лукас вышел из комнаты и улегся у самой двери с другой стороны.

— Лукас не очень любит заходить в эту комнату, — пояснила женщина.

— Наверное, Эб работал над ним именно здесь?

— Работал над ним? Что вы имеете в виду? — насторожилась Габриелла.

— Еще на улице я обратил внимание, что у волка между ушами что-то блестело… Ну и потом, он разговаривает. Думаю, это связано с исследованиями электрической активности мозга, которыми занимался Эб. Или я ошибаюсь?

— Не слишком ли много догадок? — сухо спросила Габриелла.

— Разве? Тут ведь все ясно: способность говорить, какое-то устройство в черепе. Хотя не думаю, что большинство людей так хорошо разбирается в строении волчьего черепа, чтобы заметить, что он слегка деформирован.

— Большинство людей, — на этот раз голос женщины смягчился, — вообще не отличит волка от собаки.

— Я думаю, отличит, и сразу, как только их собственная собака встретится с волком, — возразил Рэйф. — Никто из соседей еще не жаловался?

— У ближайших соседей нет собак, — ответила она. — К тому же, днем я держу Лукаса в доме, а во двор выпускаю только по ночам.

— И правильно делаете, — сказал Рэйф. — Вообще-то было бы неплохо где-нибудь присесть, и тогда уже все обстоятельно обсудим. Я ведь на ногах с тех пор, как вылетел с Луны.

— Да, разумеется, — ответила Габи.

Она поднялась из-за стола и направилась к Рэйфу. Он услышал тот же негромкий звук, на который уже обратил внимание в саду. Наконец он увидел всю фигуру девушки. Она была в инвалидном кресле, если так можно назвать цилиндр, позволяющий ей двигаться. Он-то и издавал при движении странный шелестящий звук.

— Да, я парализована, — поймав взгляд Рэйфа, сказала Габи. — Вся нижняя часть тела. Вот уже три года. Средство передвижения для меня сконструировал Эб. Я была одной из жертв аварий первой ночи.

— Что это за авария первой ночи?

Рэйф проследовал за девушкой по коридору, Лукас замыкал процессию. Они вошли в большую комнату, судя по всему, гостиную: спокойные зеленые обои, мягкие диваны, кресла. Габи подъехала к одному из кресел и проворно пересела в него из своей каталки. Немного поколебавшись, цилиндр снова принял вертикальное положение. Лукас свернулся у ног хозяйки.

Рэйф устало опустился в кресло напротив Габриеллы. Назойливая вибрация во всем теле уже изрядно вымотала его. Казалось, все силы уходят на то, чтобы не поддаться искушению закрыть глаза.

— У тебя есть какие-нибудь стимуляторы? — спросил он.

— Дексидрин, — ответила Габи. — Только против излучения он вряд ли поможет.

— Надо все-таки попробовать.

— Лукас, пожалуйста, в лаборатории ящик «Булка/Фенхель» — пакет «Яйцо/Картофель».

Волк вышел из комнаты.

— Потрясающий зверь, — изумился Рэйф, провожая его взглядом. — А что за кодовая система, которой вы пользуетесь?

— О, это простой код, — улыбнулась Габи. — У нас свой алфавит, где вместо букв пищевые запахи. А — абрикос, Б — булка, и так далее. Сейчас, например, было «Я/К», яйцо/картофель. У нас целая «картотека» запахов. Каждому свертку соответствует свой…

Лукас уже вернулся с коричневым флаконом в зубах.

— Отдай Рэйфу.

Волк подошел к Рэйфу и положил бутылочку ему на колени. Рэйф высыпал на ладонь пару оранжевых таблеток в форме сердечка, с отвращением оглядел и, помедлив, одну из них положил обратно.

— Воды?

— Не беспокойся, — Рэйф торопливо сглотнул таблетку. — А когда отключают станции?

— Вскоре после рассвета, — ответила Габи, — часа через четыре. А что?

— К этому времени мы должны быть уже далеко отсюда. Впрочем, время еще есть. Так ты говорила, что была одной из жертв первой ночи… Что это за первая ночь?

— Разве ты об этом не читал? В ту ночь впервые испытывали станции. Вышел приказ: еще до захода солнца — когда начнется излучение — быть дома и никуда не выходить. Я же оказалась одной из тех, кто не рассчитал время и не успел добраться до дома. Начало излучения застало меня в автомобиле. Я очнулась среди обломков машины, потерпевшей аварию двенадцать часов назад. Еще через пару часов меня оттуда извлекли. С тех пор ноги не слушаются меня.

— Травматический паралич?

— В больнице мне объяснили, что, скорее всего, это явление психического порядка. Эб же считает травму следствием воздействия излучения. Оно пагубно сказалось на электрической активности мозга: слишком долго я находилась без сознания.

— Да, — задумчиво произнес Рэйф, — это была его главная тема — электрическая активность мозга.

— Была… — отозвалась Габи, — но никто так и не понял, как многого он добился. Никто!

Тем временем Рэйфу не только не полегчало, но, напротив, становилось все хуже и хуже. Слова, давались ему с трудом, и он способен был лишь вымученно улыбаться.

— Что же случилось? — быстро переключилась Габи. — Тебя же трясет!

— Кажется, это снадобье не пошло мне на пользу, — пробормотал Рэйф.

Лихорадка усилилась, и зубы стучали так, что он уже не мог позволить себе роскоши тратить силы на разговоры.

— Подумай, что бы могло тебе помочь?

— Седативное. Успокоительное. Любой алкоголь…

— Лукас! В столовой шотландское вис…

Но Лукас был уже на ногах. Он застыл на месте, ощетинившись и напряженно глядя на дверь. Волк медленно повел носом, а затем негромко, но угрожающе зарычал.

— В чем дело, Лукас? — спросила Габи. — Что…

— Четверо, — сказал Лукас, медленно поворачивая голову. — Один — входная дверь. Второй — ворота. Двое — за домом.