Сторм…

Перемещение во времени завершилось. Черты лица Джона заострились.

— Быстрее выходите, — сказал он. — Нас не должны видеть.

Локридж довольно бесцеремонно с жаром схватил своих попутчиков за руки.

— Прощайте, не поминайте лихом! — крикнул он.

— О, Боже, прощай! — крикнула в ответ Мэри и поцеловала его.

Створка двери отъехала в сторону. Он выпрыгнул. Аппарат взмыл вверх и исчез.

Он стоял посреди девственной чащи, достойной времен Тенил Оругарэй. Сквозь голые ветви между высоких стройных стволов берез проглядывало закатное небо. Холодный ветер играл сухими опавшими листьями. Над головой кружил ворон.

Локридж зябко поежился. Хороши хозяева, подумал он, бросить в одиночестве голодного человека.

Он долго блуждал в сумерках и наконец набрел на тропу. Локридж настроил диаглоссу на тысячелетие, в котором оказался, и вприпрыжку припустил по дорожке, надеясь согреться.

Сквозь заросли на фоне последних красок умирающего заката мелькнуло светлое пятно. Наверное, луна — спутница ночной охоты, решил он. Ори, должно быть, месяца три ждет — не дождется его. Бедняжка. Они уже давно закончили ее исследовать. «Ничего, как только найду какой-нибудь транспорт, сразу же поеду к ней», — мечтал Локридж…

Он остановился. Раздавшийся вдалеке заунывный вой сковал его душу леденящим страхом.

Что это? Почему, черт возьми, ему вдруг стало не по себе? Нервы? Он снова двинулся вперед.

Сумерки сменила темнота ночи. Он пробирался ощупью, то и дело сбиваясь с тропы, ломая ветки и хрустя сухими сучьями. Завывание ветра становилось громче. Все еще издалека, но уже ближе донесся лай собак и звук, напоминающий сигнал горна, но, скорее, похожий на звериный рык.

Возможно, охотники нагоняют его по этой же тропе, подумал он. Подождем… Нет, лучше не надо. Локридж побежал. Безотчетная тревога подсказывала ему, что с этими охотниками лучше не связываться.

Преодолевая нараставшее беспокойство, он пытался разобраться в обстановке. Заповедники дикой природы вполне согласуются с философией Хранителей. Ну а жажда развлечений — это тоже понятно. Но заросли, скорее, были воплощением заброшенности и запустения. Леса неолита изобиловали живностью. Здесь же только голые деревья и кусты и никакой дичи. И леденящий кровь вой ветра, и неестественно быстрый бег настигающей его собачьей своры.

Луна поднялась выше. Призрачно-бледные лунные дорожки, затканные паутиной теней, пролегли между стволами деревьев. Глубже в лесу мгла становилась непроницаемой. Беспокойство неудержимо нарастало, происходящее напоминало Локриджу бегство от погони по бесконечному туннелю. Дыхание становилось прерывистым. Звериному завыванию вторило эхо, снова раздался трубный сигнал горна, и Локридж ощутил дрожь мерзлой земли от топота тяжелых копыт.

Наконец впереди открылся выход из леса. Поблескивал иней на вереске, а на черных водах Лим- Фьорда извивались серебристые спирали от мерцающего света звезд.

Неожиданно лай собак перешел в яростный от, горн бешено заголосил, а монотонный бег погони сменился лихорадочным галопом. Догадка пронзила мозг Локриджа: они учуяли его запах! Животный страх подстегнул его. Он рванулся вперед.

Совсем близко раздались вопли и гиканье охотников. Протяжно, как дикая кошка, закричала женщина. Он попал в полосу лунного света, и его заметили. В миле от себя, вплотную к берегу, он разглядел темные холмики и несколько крошечных желтых огоньков. Дома… Он упал, ободравшись до крови о скалы.

Падение привело его в чувство, панический страх отступил. Надо бежать, останавливаться нельзя!

Быстрее к опушке леса… Скорее вверх на дерево… выше по ветвям… теснее прижаться к стволу, слиться с ним — стать тенью, исчезнуть и ждать!

Из леса по тропе на вересковую пустошь вылетела погоня.

Гончие не были собаками — стая тварей, отдаленно напоминавших волков: их шкуры лоснились в лунном свете. Лошади оказались вовсе не лошадьми, а более крупными, мощными животными с раскидистыми ветвистыми рогами. Наездники — две женщины и четверо мужчин — были одеты в форму Хранителей. Их распущенные светлые волосы развевались на ветру. Перекинутая через седло кровавая туша, испачкавшая бок животного, оказалась телом человека: при свете луны белел вспоротый живот.

Один из Хранителей протрубил в рог прямо под деревом, на котором прятался Локридж. Американец едва удержался на ветке; этот трубный глас гнал с места, подхлестывал: беги, беги, беги. «Низкочастотный сигнал!» — мелькнуло в дальнем, еще не потерявшем способность мыслить уголке сознания. Он еще теснее прижался к дереву.

— Йо-ху, Йо-ху! — кричала ехавшая впереди женщина, потрясая копьем. Ее лицо напоминало лицо Сторм.

Погоня промчалась мимо. Вскоре гончие потеряли след и забегали по кругу, злобно скуля. Всадники спешились. Сквозь вой животных и рев ветра Локридж слышал, как они перекликаются друг с другом. Одна из женщин настойчиво указывала рукой в сторону леса. Она догадывалась, где должен искать спасения загнанный зверь. Но ее опьяненные преследованием попутчики крутились на одном месте. Через некоторое время они бросили безуспешные поиски и направились на запад.

Локридж соскользнул с дерева. Нужно немедленно идти в деревню — такого хода они вряд ли ожидают.

Набрав в легкие воздух, он прижал локти к бокам и побежал. Лунный свет заливал землю, серебрилась изморозь на траве и кустах, блестели воды залива; охотники без труда могли его обнаружить, но другого выхода не было. Колючие ветви хлестали его по ногам, встречный ветер упирался в грудь, но нужно было бежать, бежать без остановки. Мир опустел, осталось только предчувствие — томительное ожидание нападения, удара рогов или копья. Что подгоняло его, что придавало ему такую сверхчеловеческую силу — ужас или введенный Джоном в его кровь стимулятор?

Этот бег напоминал полет во сне: одним спринтерским рывком он достиг берега.

Поселок оказался жалкой кучкой убогих строений. Несмотря на бетонные стены и гладкие синтетические крыши, дома выглядели еще боле запущенными и жалкими, чем жилища Тенил Оругарэй. Сквозь щели в плохо подогнанных дверях и ставнях просачивался тусклый свет. Локридж постучался в первый же дом.

— Откройте!

Никто не ответил, вообще не донеслось ни звука — дом словно вымер. Он пересек немощеную грязную улицу и заколотил в дверь другого:

— Помогите! Во имя Нее, помогите!

Кто-то захныкал, напряженный мужской голос ответил:

— Пошел прочь!

Издалека, с пустыря снова донеслись звуки охоты. Они приближались.

Локридж с разгона ударил в дверь плечом. Доски оказались прочными, он отскочил, морщась от боли…

Он бежал по поселку и взывал о помощи. В центре деревушки находилось что-то вроде площади. Рядом с колодцем стоял крест, футов двадцати высотой. На нем был распят юноша. Он был уже мертв.

Локридж пробежал мимо креста. Теперь он явственно слышал грохот копыт. На окраине поселка начинались картофельные поля. У обочины примостился домишко, наверное, самый неказистый во всей деревне. Вдруг его дверь со скрипом распахнулась, и вышедшая на порог старуха хриплым шепотом позвала:

— Эй ты. Быстрее сюда.

Локридж, споткнувшись о порог, влетел в комнату. Женщина затворила дверь на засов. Сквозь собственное тяжелое дыхание он слышал полупьяное бормотание старухи:

— Они не полезут сюда. Какая радость — добивать замученного доходягу? Впрочем, как вижу, лесной