— Лиза, я бы хотел поговорить с тобой наедине.

Лиза отчужденно посмотрела на брата, вошедшего в ее комнату, и покорно отложила свое занятье. Она перебирала вещи из наследного сундука — то, что должно было отойти ей после свадьбы от бабушки.

— Когда ты говорила Андрею Платоновичу, что выйдешь за него, я не услышал радости в твоем голосе.

— А чему радоваться, Андрей? Беда это моя, а не радость!.. Владимир разлюбил меня. Ты сказал, что он дрался на дуэли за честь другой женщины. Я-то мечтала, что мы всю жизнь будем вместе, что меня будут звать — Елизавета Петровна Корф. А теперь я стану Елизаветой Забалуевой!

— Андрей Платонович тебя любит… — скорее спросил, чем сказал Долгорукий.

— Я согласилась на этот брак, и будь что будет.

— Время лечит, Лизонька. Одни мечты сбываются, другие — нет. Выйдешь замуж, начнется совсем другая жизнь. И появятся другие мечты. Вот увидишь — ты снова научишься любить.

— Ты думаешь, можно научиться любить Забалуева?

— А ты взгляни на него непредвзято. Может быть, ты найдешь в нем достоинства, которых раньше не замечала. Конечно, этот брак не столь идеальный и романтичный, как ты мечтала, но…

— Андрюша! — Лиза подняла на брата глаза, полные слез. — Нельзя ли отложить свадьбу хотя бы ненадолго? Мне так тяжело сейчас!

— Я обязательно поговорю с маман, — растроганным тоном пообещал Андрей. — Я постараюсь убедить ее перенести свадьбу до лучших времен. Когда ты будешь готова.

— Спасибо! Ты единственный человек на всем белом свете, который меня понимает!

Андрей почувствовал прилив сентиментальности и нежно обнял сестру. В эту минуту она показалась ему такой беспомощной и несчастной.

— Я тотчас же пойду к маман, я сделаю все, что в моих силах!..

А Долгорукая тем временем опять совещалась в гостиной с Забалуевым. Андрей Платонович в свое имение уже почти не уезжал — он стал неотъемлемой частью домашнего интерьера Долгоруких и тенью княгини. И она была ему благодарна. После разговора с Корфами дело стало приобретать опасный оборот и требовало постоянного внимания и обсуждения стратегии и планов.

— Принесла его нелегкая! — шипела Мария Алексеевна по адресу младшего Корфа.

— Книги, Мария Алексеевна, — подпевал ей Забалуев. — Нужно срочно уладить вопрос с расходными книгами. А что, действительно, у вашего мужа в них может быть запись о выплате долга?

— Да, уж Петр Михайлович был педант, — покусывая губку, подтвердила княгиня. — Все записывал — мелочь какую-нибудь на шпильки девчонкам возьму, и ту запишет. Шагу нельзя было ступить, чтобы не занес в свои ненавистные реестры.

— Согласитесь, редкое качество для русского помещика, — оценил Забалуев.

— А хорошего-то что? Пользы-то что? Наживали, наживали добро на зависть соседям. А тратить — все экономили, экономили!.. Уж на вас одна надежда, Андрей Платонович — что вы на Лизе не будете экономить, как мой муженек на мне, — притворно всплакнула Долгорукая.

— Мария Алексеевна, дорогая! — возгорелся Забалуев. — Все брошу к ее ногам, если понадобится — лишь бы Лизонька была счастлива. Одного только боюсь… Вот мы завтра к Корфам на спектакль приглашены. Елизавета Петровна увидит, что Владимир на свободе. Как бы ее чувства к нему не вернулись с новой силой…

— Андрей Платонович, я уверена, что вы что-нибудь придумаете. Меня совершенно другое занимает — с книгами-то что делать?

— Да, вырвать к чертовой матери страницу эту проклятую! И дело с концом! С регистрационной книгой ведь так поступили. И ничего — сошло с рук.

— Говорю же вам, что муж был педант. Все записано в расходной книге по числам и страницы пронумерованы.

— А вот на это хитрость уже есть, старинная, народная… — Забалуев не успел закончить фразу — в гостиную решительным шагом вошел Андрей.

— Маман, есть серьезные причины отложить свадьбу.

— Отложить свадьбу? С какой стати?!

— Я сейчас говорил с Лизой, и я очень беспокоюсь за нее. Все произошедшее стало для сестры большим потрясением. И я полагаю, мы должны уважать ее чувства. Лизе нужно время, чтобы смириться с тем, что Владимир никогда не станет ее мужем.

— А я предполагаю, что со свадьбой, наоборот, следует поторопиться, — вмешался Забалуев.

— Отчего же?

— Елизавете Петровне вредно надолго погружаться в грустные мысли и воспоминания — возникнет опасность, что она никогда больше не сможет испытать счастья.

— Лечит только время… — возразил Андрей.

— Глупости! Со временем переживания не уходят, а боль лишь усиливается. Поверьте, я желаю Елизавете Петровне счастья и не позволю ей мучаться в одиночестве! Я ее такой любовью окружу, вы представить себе не можете!

— И вы готовы поклясться, что сделаете ее счастливой? — с сомнением спросил Андрей.

— Естественно, клянусь! Однако, Андрей Петрович, если вы полагаете, что я — неподходящая партия для вашей сестрицы, я, конечно, уйду в сторону…

— Нет! — вскричала Долгорукая.

— Мария Алексеевна, — остановил ее Забалуев, — решение должен принять ваш сын.

— Хорошо, — кивнул Андрей, — пусть будет так. Вы женитесь на Лизе, но о дате свадьбы я скажу сам. И еще одно… Маман, я слышал, вы собираетесь к барону на спектакль? Насколько я понимаю, у вас сейчас с ним тяжба…

— Мы идем смотреть спектакль, а не судиться с ними, — всплеснула руками Долгорукая. — Иван Иванович еще загодя прислал приглашения всем соседям. И Андрей Платонович тоже его получил.

— Да, да, — закивал Забалуев.

— Что ж, если так…

— Послушай, Андрэ, я не настолько кровожадна, как может рисовать тебе твое воображение, — Долгорукая улыбнулась одной из своих самых обворожительных и сладких улыбок. — Дела делами, а нарушать правила приличия — ни за что! Мы же все-таки с Корфами соседи. Я сама поеду к барону пораньше, справлюсь о его здоровье. Ты же знаешь — хотя и денежки врозь, а дружба всегда остается дружбой.

— Твои бы устами, маменька… — Андрей слегка поклонился матери и вышел из гостиной, чтобы сообщить Лизе о достигнутой договоренности.

Лиза ждала его с нетерпением и вместе с тем в успехе этого заступничества сомневалась. Андрей уже давно жил в Петербурге отдельно, в загородном имении бывал редко, а, когда приезжал, то княгиня всегда была к нему так почтительна и с таким уважением преподносила всем его статус, представляя за главу семейства, что Андрей с легкостью принимал ее тонкую игру за действительность. Лиза же маменьку хорошо изучила и понимала, кто настоящий хозяин в этом доме и кто распоряжается ее судьбой и будущим. И, несмотря на всю усталость и обиду за разрушенные мечты, ей очень хотелось досадить маменьке, и она придумала одеть к выходу одно из своих старых платьев, давно висевших в дальнем углу гардероба.

— Ты с ума сошла? — растерялась Соня, которая зашла к сестре в тот момент, когда Лиза примеряла знакомое платье. — Это же с похорон отца, маменька будет расстроена.

— Буду рада, — ничуть не смутилась Лиза. — Если у меня траур, так пусть его почувствуют все.

— Хочешь навлечь на себя беду?

— Все беды уже пришли, Соня. Владимир меня предал, моим мужем станет омерзительный старик, маменька равнодушна к моим страданиям… Как ты думаешь, какая шляпка больше подойдет к этому платью?

— Вот эта, — машинально выбрала Соня.

— Пожалуй, ты права, — Лиза примерила шляпку и посмотрелась в зеркало. — Андрей обещал мне уговорить маман отложить свадьбу до того момента, когда я буду готова. А, быть может, я никогда не буду