Минувшим летом произошел в нашем городе один в общем-то незначительный биологический казус, а именно: с наступлением июльского полнолуния, когда диск естественного спутника Земли и очертаниями, и скорбно снисходительной ухмылкой своей приобрел окончательное сходство с физиономией заведующего плодоовощной базой Никодима Ивановича Капустьянца, в городском парке имени Степана Разина стал выть волк. Истины ради надо признать, что выл он не философически мудро, как у Чингиза Айтматова, а довольно примитивно, на одной ноте, хотя и звучно, но с какими-то гнусными подхалимскими интонациями, более приличествующими работнику среднего звена административно-управленческого аппарата, нежели хищнику, которому природа назначила быть твердым и последовательным во взглядах на жизнь, пусть кому-то и представляются они ошибочными. И что еще огорчительнее, когда я услышал этот вой, то показался он мне удивительно сродни вокализам, исполнявшимся в не столь давние времена близким моим знакомцем Ванюшей Онучиным, бывшим референтом бывшего нашего мэра Василия Даниловича Гамова, на служебных пикниках, в которых и я пару раз сподобился принять участие.
Добрая народная традиция потчевать уважаемых гостей из центра не в чопорной обстановке банкетного зала, а на лоне природы, в укромном уголке заповедной дубравы, что начинается в пятнадцати километрах от Обрадовска и тянется широкой полосой вдоль правого крутого бережка полноводной и быстроструйной Обрадовки почти до самой границы района, зародилась, как недавно установил местный краевед и историограф Эдуард Каллистратович Утлогузов, в период Смутного времени. Тогда в Обрадовск зачастили посланцы от разных Лжедмитриев, и, чувствуя нутром, что лица, чьи интересы представляют оные визитеры, обыкновенные самозванцы, но в то же время не желая попасть впросак, буде кто-нибудь из них усядется-таки на трон, предусмотрительные наши предки стали устраивать совместные с ними трапезы подале от любопытных глаз, дабы избежать нежелательной огласки и злоязычия со стороны рядовых смердов, слабо разбирающихся в тонкостях дипломатического этикета. С годами ритуал хлебания ушицы без всяких там церемоний — «расстелем персидский ковер (с конца сороковых годов нынешнего столетия — брезент) на травушке-муравушке и закусим чем бог (в новейшие времена — райпотребсоюз) послал» — доведен был до совершенства, и только благодаря ему планы взимания податей (в девятой — одиннадцатой пятилетках — производства товаров широкого потребления) корректировались сверху всегда в сторону уменьшения. Впрочем, призывно манящая дымком от костра «уха по-обрадовски» (случалось, и стерляжья!) еще не раз будет помянута в моем повествовании, так что, пожалуй, не стоит сейчас отвлекать на нее внимание терпеливого читателя. Вернемся к серому хищнику.
Итак, с раннего утра — как сейчас помню, дело было в субботу, 26 июля, — по славному райцентру поползли слухи, будто в городе объявился волк. Правда, видеть его никто не видел, но вот волчий вой явственно слышали не менее полутора десятков горожан, по разным причинам бодрствовавших в полуночное время. Не знаю, как у вас, а в Обрадовске принято верить слухам. Наверное, потому, что какими бы несуразными они подчас ни казались, тем не менее оправдывались абсолютно всегда. Да вот взять хотя бы, к примеру, недавний слух о снижении цен на бельевые прищепки. Им и так грош цена, однако вдруг ни с того ни с сего по всем очередям прокатился доверительный шепот: «Вы прищепки-то не покупайте, с первого марта подешевеют на сорок процентов». И действительно ведь подешевели. Ну не на сорок процентов, а на двенадцать, и не все виды, а только деревянные, уже снятые с производства, но, по сути, народная информация оказалась вполне достоверной.
Еще пример. Уж совсем чепуховыми, абсурдными даже казались многим разговоры о том, что решено срыть шестой обрадовский холм, самый высокий из семи, а потому, очевидно, и прозванный Великой горкой.
— Чего люди мелют? — укоризненно вздыхали эти многие. — Знамо, язык без костей. Кому такая глупость может в голову взбрести, чтобы просто так, за здорово живешь срыть целый холм? Никаких полезных ископаемых в нем не содержится, а ценность он представляет как раз в своем натуральном виде — и историческую, ибо именно здесь обосновались поначалу первобытные наши предки, и архитектурную — как основной градообразующий ландшафтный элемент. Нет, что-то вы загнули, батенька!
— Поживем — увидим! — лукаво улыбался «батенька». — Я, знаете, сам ушам своим не поверил, когда такое услышал. Но информацию получил из очень надежного источника. Племяш мой намедни чинил сливной бачок на третьем этаже горисполкома, там, где самые компетентные лица обретаются, и они при нем, не таясь, обсуждали, как половчее нашу Великую горку сровнять с землей. Какому-то шибко большому начальнику она не глянулась.
А и точно. Проплывал по долгу службы мимо нашего города один Достаточно Ответственный Товарищ. (Кстати, почему ответственных товарищей называют ответственными, если их не принято привлекать к ответственности?) Ну, естественно, помощник или, может, специально выделенный экскурсовод давал ему пояснения, какие такие достопримечательности находятся на берегах Обрадовки. Можно предположить, что про Об-радовск доложил он примерно следующее: «Районный центр Обрадовск, основанный по преданию легендарным Чурилой Пленковичем, привольно раскинулся на семи холмах…»
— А ну-ка, мы их сейчас пересчитаем, — шутки ради сказал Достаточно Ответственный товарищ и начал загибать пальцы. Насчиталось только шесть. Укоризненно посмотрел Достаточно Ответственный товарищ на экскурсовода: как же, мол, так, молодой человек, вы людей в заблуждение вводите?
Сконфузился экскурсовод, вытащил из портфельчика путеводитель, открыл нужную страницу — там про семь холмов написано.
— Может, — говорит, — когда вы пальцы загибали, один пальчик у вас нечаянно отогнулся?
— Ну, уж раз дело пошло на принцип, — осерчал Достаточно Ответственный товарищ, — давай, капитан, задний ход, мы их снова пересчитаем. И прошу всех присутствующих принять участие в установлении реального количества холмов этого — как его? — Обрадовска.
Дали задний ход, потом медленно поплыли в прежнем направлении. Столпились все на палубе, зорко оглядывают панораму города, холмы считают. Раз… два… три… На шести остановились, ни у кого семи не набралось.
— Чему вас только в университетах учат! — насмешливо глянул на вконец стушевавшегося экскурсовода Достаточно Ответственный товарищ.
Видно, обидная эта реплика задела за живое экскурсовода, припомнил он, чему его в университетах учили, и хлопнул себя по лбу:
— Извините, товарищ Ответственный товарищ, действительно запамятовал: если глядеть на Обрадовск с середины реки, то видится только шесть холмов, потому как седьмой, низкорослый, располагается аккурат позади предыдущего, шестого.
Внимательно выслушал это сообщение Достаточно Ответственный товарищ, задумался глубоко и наставительно изрек:
— Не дело это. Реальность всегда должна находиться в строгом соответствии с документами. Раз холмов обозначено семь, то седьмой обязательно должен быть виден. А если его какой другой загораживает, кто обрадовцам мешает срыть этот другой? Правильно я говорю?
Тут, конечно, раздались одобрительные аплодисменты.
Через некоторое время казус с обрадовскими холмами обнародован был на межобластном симпозиуме по борьбе с приписками, ну и, сами понимаете, судьба Великой горки оказалась предрешена…
И чтобы уж окончательно покончить с этой, по правде говоря, мелковатой, не имеющей большого общественного звучания темой о слухах, расскажу в заключение такой эпизод.
О снятии с поста того же Василия Даниловича Гамова куда как задолго стали поговаривать. Ни одного вроде даже облачка, не то что тучки, на его служебном небосклоне тогда не просматривалось. Тем не менее сбылся прогноз, поначалу никак не укладывавшийся в голове. Рухнул Василий Данилович, что называется в одночасье.
Как всегда свежевыбритый, благоухающий заграничным лосьоном «Spartacus», бодрым пружинистым шагом вышел он ровно в восемь тридцать из своего подъезда и протянул руку, чтобы открыть дверцу персональной «Волги». (Надо отметить, наш бывший мэр отличался демократизмом в общении с нижестоящими и категорически запретил своему шоферу оказывать эту немудрящую услугу, чем, кстати, весьма обидел доброго малого.) Так вот, протянул он руку да так и застыл с протянутой рукой: машины не было. Недоуменно повел Василий Данилович очами по сторонам, но и там она не обнаружилась. Тугие
