если бы наши повара из кафе «Рододендрон» перестали готовить свои фирменные «котлеты по- обрадовски», то, считай, не одна сотня трудящихся поправила бы свое здоровье. И больницы, понятно, разгрузились бы, и лекарям облегчение…
— Между прочим, — вступил в разговор ведущий аграрий района Софрон Недородов, — я тут прикинул, и выходит, что прекращение выпуска босоножек и фирменных котлет, на которые, сами понимаете, надо расходовать кожу и мясо, — позволит нам увеличить стадо крупного рогатого скота, как минимум, на тысячу голов. И в земледелии предложение В. Суслопарова сулит немалую выгоду. Издревле получали на наших черноземах по тридцать центнеров на круг. У нас промелиорировано пять тысяч гектаров, и с них мы теперь получаем по шесть центнеров. На этот год мелиораторы замахнулись на две тысячи га. Следовательно, если бы мы дали им сейчас по рукам, то засыпали бы в закрома дополнительно 4800 тонн отборного зерна…
— А как вы видите предлагаемый эксперимент в сфере искусства? — с ехидцей спросил непременный лауреат фестиваля «Обрадовская лира» поэт Гермоген Новодевичий.
— Да очень просто, — саркастически усмехнулся В. Суслопаров. — Вот вы, лично, прекращаете с завтрашнего дня сочинять и издавать свои произведения. Что остается делать читателям? Они, естественно, обратятся к бессмертным строкам Пушкина и Лермонтова, Некрасова и Тютчева. А как установили социологи, высокая поэзия улучшает душевный настрой, придает бодрость и, следовательно, в конечном счете повышает производительность труда. Вот вам и экономический эффект.
— На самом деле, заманчиво получается, — раздумчиво произнес председательствующий. — Только объясни-ка нам, Василий, чем в предлагаемой тобой ситуации отцы города должны заниматься?
— А ровным счетом ничем, — бойко ответил автор смелой идеи, — Как говорится, заслуженно отдыхать.
Посуровел председательствующий и легонько кулаком по столу пристукнул:
— Твои демобилизационные настроения, Суслопаров, не отвечают требованиям дня. Отдыхать нам предлагаешь? А кто же, извини, дрова ломать будет?
Переглянулись присутствующие: а и правда, исстари этим делом отцы города занимались. Прекрати они сейчас свое занятие, как бы тогда не замерзнуть. Ведь зимы в Обрадовске, случается, очень суровыми бывают.
Увы, безжалостное время неумолимо стирает следы предшествующих поколений со ступенек истории. Но не всегда время. Чаще — небрежение и недомыслие отдельных лиц и организаций. Снисходительно посматривают они на доставшееся им наследство в виде материальных и духовных ценностей и, обуреваемые гордыней, кумекают: что бы такое учудить на радость и веселье современникам, какой бы еще град Китеж утопить?
И топят, да не один. А потом приходят потомки и хватаются за голову: эвон сколько памятников зодчества ушло под воду, и все сплошь уникальные, сплошь жемчужины. Повздыхав же, принимают решение: в лепешку расшибиться, но возродить шедевры, вновь явить их миру, потому как созерцание прекрасного вкупе с приобщением к историческому прошлому способствует гармоническому развитию личности и в конечном счете повышению производительности труда. И снаряжаются изыскательские экспедиции, и приглашается для консультаций известный исследователь подводных глубин Жак-Ив Кусто, и для детальной проработки осушения Новокитежского моря создается специальный институт Антиаквапроект, и возводится для него здание в сорок пять этажей, и…
И все это, между прочим, денежек стоит. Притом немалых. Не будем, как говорится, далеко ходить за примерами. Воссоздание первоначального облика расположенной в окрестностях Обрадовска усадьбы помещика-самодура начала XIX века Хрисанфа Оболдуева обошлось в 467 385 рублей 12 копеек. И хотя реставрация этого типичного образца ложнорусского барокко с элементами псевдорусского рококо была завершена еще семь лет назад, сделанная ею брешь в городском бюджете не заштопана и по сей день.
Что из этого следует? А то, что когда-нибудь и мы, ныне живущие, станем далекими предками, и пытливый наш потомок, возжелавший поглядеть, как же существовали обитатели славного райцентра в 1986 году, с огорчением может обнаружить, что ничего подлинного от нашего времени не осталось, — все перекроено, переделано, переиначено на свой лад предыдущим населением. И придется ему, потомку, усугубляя, возможно, нелегкое финансовое положение, выкраивать необходимые средства на проведение реставрационных работ. Между тем эти рубли ой как пригодились бы для сооружения, скажем, детского садика «Постреленок» или компот-бара «Эдельвейс».
Именно горячим желанием хоть в какой-то мере облегчить жизнь грядущим поколениям, избавить их от дополнительных расходов и в то же время удовлетворить их законное любопытство и продиктовано наше письмо. Непосредственным же поводом для его написания послужили просочившиеся из прокуратуры слухи о некоторых намечаемых мероприятиях, которые, будь они осуществлены, могут существенно изменить, а если называть вещи своими именами, даже исказить неповторимое лицо Обрадовска.
Лишь благодаря героическим усилиям широкой общественности удалось спасти ансамбль служебных кабинетов отцов города. Этот выдающийся архитектурно-пространственный памятник недавней эпохи бюрократического ренессанса некоторые горячие головы предлагали переделать в краеведческий музей. Чудовищный дилетантизм, граничащий с невежеством! Ведь изменение функционального назначения любого здания неминуемо ведет к необратимым переменам как его внутреннего содержания, так и внешнего вида. Печально, но эту аксиому, которую надо знать со школьной скамьи, пришлось растолковывать добрых полгода, прежде чем на административных фасадах появились долженствующие таблички: «Памятник казенного зодчества 60 — 70-х годов XX века. Охраняется…»
Но недолго пришлось нам испытывать чувство законного удовлетворения. Все настойчивее циркулируют слухи о новых готовящихся акциях непродуманного характера. В частности, очевидно, буквально поняв призыв к перестройке, некоторые ставят вопрос о перестройке летней резиденции приемщика стеклопосуды Никиты Волконского в пионерский лагерь. Другие ведут разговоры о том, что надо бы преобразовать квартиру заведующей сектора учета и распределения жилой площади Антонины Лапкиной в общедоступную кунсткамеру. Третьи же доходят до того, что предлагают снести личный гараж директора плодоовощной базы Никодима Капустьянца и разбить на этом месте городской парк культуры и отдыха.
Не поддадимся, товарищи, эмоциям! Посмотрим на вещи здраво. Прежде всего перечисленные предложения не выдерживают никакой критики с экономической точки зрения. Владельцы уникальных сооружений в кругу друзей и знакомых неоднократно подчеркивали, что содержать в порядке эти строения стоит немалых средств. Таких денег в горисполкоме просто-напросто нет. Тем более нет их там для какой- либо конкретной перестройки в примитивном смысле этого слова. И потом, где же логика? Зачем взваливать дополнительные расходы на местные органы, если такое оказывается под силу частным лицам?
А главное, о чем уже было говорено выше: давайте помнить о потомках, о людях третьего тысячелетия! Вдруг им захочется узнать, а как в конце двадцатого века поживали простые советские бюрократы, взяточники, жулики. Выйдут они тогда на балкон своей крупнопанельной пятиэтажки, справедливости ради тоже сохраненной на века, глянут окрест, и предстанут их взору в нетронутом своем великолепии усадьба скромного приемщика стеклотары, особняк рядовой сотрудницы коммунальной службы, подсобная постройка торгового руководителя среднего звена. И, вытирая слезы умиления, с легкой завистью вздохнут потомки: «Умели же жить люди!»
В районном центре Обрадовске решили преподнести детворе новогодний подарок — устроить во Дворце культуры работников управления веселую, задорную, идеологически затейливую елку под девизом: «Юный обрадовец! Твои отличные успехи в учебе и примерное поведение — залог высокопроизводительного труда твоих родителей!» Праздник должен был открыться «Диалогом пионеров», который специально
