— Спасибо за виски.

— И куда ты теперь пойдешь? — спросила она.

— В участок, печатать отчет.

— Я тебя еще увижу?

Она продолжала сидеть и смотрела на него, внимательно изучая его лицо своими голубыми глазами. Он не знал, что сказать.

— Я не убивала Джерри, — она посмотрела ему прямо в глаза. — Позвони мне.

Он не ответил.

— Позвонишь?

— Вы этого хотите?

— Я хочу.

— Тогда позвоню, — он пожал плечами.

— Я принесу тебе пальто, — она встала. Опять мелькнули коленки.

— Не надо, я сам найду выход, — сказал он. — Вы же торопитесь.

— Не говори глупости. — Она сняла с вешалки пальто, помогла надеть его и напоследок повторила: — Не забудь мне позвонить.

— Я позвоню, — пообещал он.

Ледяной ветер обрушился на него в ту же минуту, как Уиллис вышел из дома, вышибая алкоголь и уютное тепло, грубо возвращая к действительности. Он прошел к тому месту, где стояла его машина, и долго возился с замерзшим замком, ему пришлось спичкой разогреть ключ, и только после этого дверца открылась. Он включил мотор и печку. Затем стал протирать перчаткой замерзшее стекло.

Уиллис и сам не знал, почему решил остаться здесь в машине и понаблюдать за ее домом с другой стороны улицы.

Возможно, он слишком долго работал детективом. Через двадцать минут перед воротами остановился черный «Мерседес-Бенц-560». Дверца открылась.

«Подруга Микки», — подумал он.

Лучше поздно, чем никогда.

«Микки» заперла машину, прошла несколько шагов по направлению к дому Мэрилин, сняла перчатку и нажала на кнопку звонка.

Через секунду «Микки» отворила дверь и вошла в дом.

Подруга «Микки»... Это был здоровенный — шести футов с лишком росту и около ста килограммов веса белый мужчина в широченной енотовой шубе, в которой он казался еще крупнее, чем на самом деле.

«Откровенность», — говорила эта дама.

«Все это дерьмо и враки», — подумал Уиллис, записывая номер машины. Затем направился в сторону своего участка, чтобы напечатать отчет в трех экземплярах.

Апрель наступил совершенно неожиданно. До этого, казалось, город пребывает в осаде — мартовские ветры завывали, как военные трубы, под ногами лежал черный, как бы утоптанный множеством солдатских ног снег, небо было закрыто чем-то похожим на клубы порохового дыма, не пропускавшие солнечные лучи. Жители торопливо шли по улицам, упакованные в громоздкие теплые пальто и куртки, лица у них были красными от мороза, а настроение хуже некуда. Холод — это противник, заставляющий жителей, и без того не очень-то душевно открытых, еще сильнее замыкаться в своей скорлупе. Уиллис ненавидел холод. Он чувствовал себя потерянным во времени и пространстве, жертвой безжалостного врага, атакующего без всякого повода и причины, полного решимости уничтожить город и проглотить его жителей. Приходилось лишь мечтать о послаблении. Синоптики без конца обещали приближение теплого фронта со стороны Джорджии, но эти фронты так и не появились. С каждым днем все мрачней становились серые мартовские дни, холод — этот всюду проникающий, безжалостный, злобный враг — заставлял покорно себе подчиняться.

Но вдруг как-то сразу пришел апрель.

Неожиданно со стороны Старого волнолома задул легкий ветерок, насыщенный ароматами весны. Головы, привычно склоненные перед безжалостным врагом, стали постепенно подниматься к светлеющему небу, окоченевшие носы недоверчиво вдыхали теплеющий воздух, слезящиеся глаза моргали удивленно и недоверчиво. Были сброшены пальто. Незнакомые люди улыбались друг другу на улицах этого города. На окраинах города вдоль каменной ограды Гровер-парка нежным робким желтым и розовым цветом распустились кусты мимозы и кизиловых деревьев, являя собой контраст по отношению к грязно- неопрятным участкам еще не растаявшего снега.

Наконец-то наступил апрель.

И как раз в апреле, через два дня после Пасхи, на 12-м участке обнаружили труп.

Сосед покойного, вспомнив, очевидно, фильм «Свини Тодд», пожаловался управляющему домом, что из квартиры 401 исходит такой запах, будто там пекут пирожки из человеческого мяса. Полицейские из Службы спасения 911, приехавшие по вызову, тут же определили, что пахнет разлагающимся трупом. Проклиная теплую погоду, они приготовили мешок для тела у самых дверей в квартиру.

Покойный оказался Бэзилем Холландером, бухгалтером фирмы «Кайли, Бенсон, Маркс и Рудольф».

Детективов 12-го участка, которым было поручено вести дело, звали Сэм Кауфман и Джимми Ларкин (или просто Ларк). Ни тот, ни другой не знали, что два детектива в противоположном конце города занимаются расследованием дела об отравлении. Собственно говоря, Кауфман и Ларкин вообще не знали о существовании Кареллы и Уиллиса. Двух полицейских из отдела убийств, назначенных для выяснения обстоятельств дела, звали Мастрояно и Манзини. Они работали в Западном филиале отдела и весьма поверхностно знали Моногана и Монро, числившихся в Восточном филиале.

Моноган и Монро, которые прочли практически все отчеты детективов 87-го участка по делу МакКенно- на, по всей вероятности, знали, что среди допрошенных был бухгалтер по имени Бэзил Холлендер. Но они не имели никакого отношения к делу, которое расследовалось 12-м участком — ведь это был большой город. И в сущности, даже если бы их и вызвали по этому делу, то они вряд ли нашли бы между этими двумя смертями какую-либо связь. Но их не вызвали, поскольку географические границы между участками соблюдались полицейскими столь же свято, как и собственная безупречная репутация. Да и вообще Моноган и Монро были очень занятыми людьми, обожавшими неприличные анекдоты.

И поэтому лишь 2-го апреля, то есть на второй день, Уиллис случайно прочел об этом убийстве в газете.

До того времени он занимался поисками владельца черного «мерседеса», облаченного в енотовую шубу. Он позвонил в Службу движения, и ему сообщили, что этот номер принадлежит президенту фирмы по пошиву женского платья «Лили Фэшенз», администрация которой располагалась в центре города на Берк- стрит. Президента звали Эбрахэм Лилиенталь, отсюда (по мнению Службы движения) и название фирмы «Лили Фэшенз».

Однако, поговорив с мистером Лилиенталем по телефону, Уиллис выяснил, что машина была угнана в ночь на 23 марта и до сих пор еще не найдена. «А мистер Уиллис, наверное, звонит, чтобы сообщить о том, что машина нашлась?» Уиллис спросил Лилиенталя, не знает ли он кого-либо по имени Микки. «Что? — удивился Лилиенталь. — Микки? Вы что, издеваетесь надо мной?»

Затем Уиллис позвонил в отдел по угону машин, где ему сообщили, что машину угнали от бара для гомосексуалистов в Квартере, хотя Лилиенталь уверял, что навещал приятеля, живущего в том доме, добродетельного, как методистский проповедник, человека. Во всяком случае, машина до сих пор еще не найдена. И по мнению детектива из отдела по угонам машин, этот автомобиль теперь находится на автомобильной свалке, а все его детали продаются в разных частях этой огромной страны.

Когда Уиллис сообщил ему, что видел машину всего лишь вечером во вторник, детектив усмехнулся: «Так это был прошлый вторник, приятель, а сегодня уже среда». На сообщение же о том, что машину вел человек, которого, возможно, зовут Микки и который носит енотовую шубу, детектив из отдела угонов не без ехидства заметил: «Прекрасно, я проверю, не было ли почтовых переводов за енотовые шубы», — и повесил трубку.

По всему выходило, что эта так называемая «подруга» Мэрилин или сам был автомобильным угонщиком, или знал того, кто ворует машины. Уиллис уже собрался позвонить Мэрилин, не для того, чтобы проявить