позади всех – четыре громыхающие палаческие колымаги. Никакие лошади не приблизились бы к Башне, животные скорее дали бы забить себя насмерть, и потому телеги с пыточными снарядами пришлось тащить самим же святым братьям.

Отряд довольно бодро преодолел прибрежную полосу. Некогда дыбившиеся здесь ропаки и торосы давно раздробили на мелкие куски и потом тщательно следили, чтобы напиравшие на берег льды не подняли бы тут новых преград. Сапоги затопали по матёрому паковому слою, с которого ветер сдул почти весь снег. Идти оказалось легко, впереди то и дело голосил Этлау, призывая воинов не страшиться «мороков Тьмы» и шагать смело.

Анэто поправил меховую шапку, оглянулся на своих. В бой он взял только видавших виды, испытанных магов, побывавших не в одном деле. Люди шли хорошо – сосредоточенно, спокойно, не оглядываясь назад. Рядом с милордом ректором шагали и огненные маги, и воздушные, и мастера водной стихии – если вдруг потребуется навести ледяные мосты для отступления; были в этом строю и искусные лекари, и знатоки «магии чудовищ», и, наконец, двое молодых, но подающих очень большие надежды «предельщиков» из числа магов-теоретиков, которым Анэто строго-настрого приказал ни при каких обстоятельствах не ввязываться в драку, а смотреть во все глаза на Чёрную башню и запоминать все фокусы Тьмы, какие они только смогут. Милорд ректор, единственный из всех, взял с собой кроме посоха короткий самострел, бивший тяжелыми железными дротами. С расстояния в полтора десятка шагов такой дрот навылет пробивал тяжеленный турнирный доспех, в два раза толще и прочнее боевого.

Это – прощальный подарок преподобному отцу Этлау, если у того окончательно помрачится сознание от своей «избранности». С ассасинами, если такое случится, он, Анэто, уж как-нибудь договорится, сославшись на непреодолимые форсмажорные обстоятельства. Да и то сказать – где эти хвалёные воины Храма? Сгинули бесследно. Может, некромант их шкуры уже себе на барабан натянул… (Анэто не догадывался, насколько он близок к истине). У него, как ректора Академии, сейчас одна цель – маги должны вернуться обратно в Ордос, Анэто видел свой долг именно в этом. Разрушитель всё это время тихо и мирно просидел в своей Башне, не высовывая носа и никому, если разобраться, не делая ничего плохого. Милорд ректор Академии Высокого Волшебства и глава Белого Совета слишком хорошо знал натуру Святой Инквизиции. У этих господ плана с менее чем тройным дном не бывает просто по определению. Аркинский престол давно уже точил зубы на вольнодумный Ордос. Недавние события в Кинте Ближнем едва не позволили инквизиторам добиться и от аррасского султана отмены знаменитого закона «Из Арраса выдачи нет». Но Его величество оказался куда более здравомыслящ и хитёр, он слишком хорошо умел считать прибыли от всех тех непризнанных алхимиков, механиков, инженеров, которых «за ересь» вот-вот могли отправить на костры по всему Старому Свету. Султан был достаточно мудр для того, чтобы предложить гонимым убежище – если только они не станут вмешиваться в собственно аррасские дела и указывать подданным его величества султана, что Аррасом можно было б управлять и получше. После Скавеллской битвы несколько тысяч «нежелательных элементов», выдачи коих настойчиво добивался Аркин, втайне были переправлены султаном в Ордос и мелкие герцогства Изгиба; когда прыть святых братьев (равно как и их количество) в Аррасе несколько поубавились, изгнанники вернулись обратно.

Но что инквизиции Аррас, мрачно размышлял милорд ректор. Что им эти жалкие несколько тысяч книгочеев и лицедеев, пригревшихся в Кинте Ближнем! Главная цель святых братьев – бесспорно, Ордос, и тут двух мнений быть не может. Сейчас, шагая в строю, Анэто строго судил себя за бесчисленные компромиссы, на которые он шёл, управляя Академией. Странно, однако он совершенно не думал ни о Башне, ни о Разрушителе. Даже судьба сгинувших ассасинов больше его не тревожила.

Да, компромиссы и уступки – вольности Ордоса медленно, но верно съёживались. Святой факультет, факультет магии Спасителя ещё совсем недавно слыл оплотом вольнодумства даже среди служителей Церкви; там собирались богословы, чьи сочинения не слишком-то одобрял официальный Аркин. Сейчас Святой Престол начал подкапываться и под это, требуя себе право назначения всех без исключения преподавателей на этом факультете…

А вот шагавшая радом Мегана не могла выбросить из головы исчезнувших таинственным образом ассасинов. Скорее всего они просто погибли; это было бы самым естественным и правдоподобным объяснением. Своего кристалла чародейка не чувствовала – едва воин Храма скрылся в черноте бойницы, пульсация заклятья исчезла. Блокировка на уровне абсолюта, мрачно думала чародейка. И что мы станем делать с этой твердыней? Одна радость – хоть бы этот преподобный фанатик на самом деле сгорел, первым ступив на остров.

Надо сказать, что хотя Мегана и слыла верной дщерью Святой Матери-Церкви, отношение волшебницы к отцу-экзекутору за последние месяцы совершенно переменилось. Хозяйка Волшебного Двора куда лучше, чем рационалист Анэто, чувствовала сжигавший Этлау изнутри страшный огонь – инквизитор был весь во власти Идеи, она захватила его целиком, вытеснив практически все человеческие чувства. Он искренне и без тени сомнения верил, что именно ему предначертано спасти Эвиал от надвигающегося ужаса. И на этом пути преподобный отец Этлау не имел права никого щадить – ни мужчину, ни женщину, ни ребёнка. Разрушитель мог воплотиться в любом облике и склонить любого на свою сторону. Мегана безошибочно чувствовала в Этлау великую, иссушающую жажду жертвы. Он на самом деле сам чуть ли не искал гибели во имя Спасителя, похоже, ничуть не сомневаясь, что после этого Западная Тьма немедленно рассеется. И в этом заблуждении, сумрачно размышляла Мегана, нам и следует его поддерживать. Пусть лезет первый на эти стены….

Все предыдущие попытки добраться до острова оканчивались одинаково – разведчиков охватывал панический, необоримый ужас, и они бросались наутёк, роняя оружие. Никакие посулы или угрозы не могли заставить их повернуть назад. Правда, в те разы среди наступающих не шёл преподобный отец- экзекутор…

Далеко позади остался берег и бастионы. Там медленно собиралось на всякий случай в единый кулак всё остальное войско. Мегана знала, что общего штурма сегодня никто не замышлял, но Этлау настоял на всеобщем построении – мол, одному Спасителю ведомо, во что выльется их сегодняшняя разведка.

Отряд прошёл уже половину отделявшего их от Башни расстояния. Ровный и гладкий лёд, идти – одно удовольствие. Ни тебе арбалетных стрел, ни катапультных ядер или глиняных бомб, наполненных горящим маслом. И никто до сих пор не чувствовал никакого ужаса. Казалось, шесть сотен человек дойдут до подножия Башни, как на параде.

Впереди что-то выл и визжал Этлау. Казалось, он сейчас начнёт бесноваться, словно одержимый дикий шаман из Полуночных Земель. Анэто бросил взгляд вправо, влево, пробежался вдоль строя своих магов, хлопая по плечам и подбадривая людей. Все пока держались неплохо.

Когда позади осталось уже две трети расстояния, внезапно и резко усилился бьющий в глаза ледяной ветер. В считанные мгновения он обрёл силу настоящего урагана; люди сгибались в три погибели, чтобы только удержаться на ногах. Ветер подхватил и понёс навстречу наступающим тучи мелкой сухой крупы – только сегодня, эта снежная крупа резала, подобно острым бритвам. В передних рядах кто-то вскрикнул, кто-то прижал руки к окровавленной щеке.

– Маги! – услыхал Анэто неистовый вопль преподобного отца-экзекутора. – Маги, вперё-о-од!

Милорду ректору этот приказ не сильно понравился. Этлау не был формально поставлен начальствующим над объединённым войском Эвиала, всё должен был решать совет командиров, но как-то само собой сложилось, что приказы бесноватого инквизитора люди кинулись выполнять, не раздумывая.

Вот и сейчас товарищи Меганы, особенно те, кто имел опыт управления ветрами и буранами, бегом бросились в первые ряды, обгоняя закрывающихся стёгаными рукавами лучников и алебардистов.

Чародеи Ордоса не торопились, поглядывая на милорда ректора, словно желая показать, что выполняют только его распоряжения.

– Сведен, Манфред – вперёд, – распорядился Анэто. – Постарайтесь унять ветер… ну да не мне вас учить.

Двое седобородых мага согласно кивнули и, подхватив посохи, поспешили вперёд. Оба они слыли мастерами Воздушной Стихии, могли справиться даже с бешеным торнадо. Анэто, сам маг Воздуха, остался позади. Зажмурившись и подняв посох, он старался уловить контуры вражеского заклятья, его движущую силу – не исключено, что его товарищам-магам потребуется помощь.

Секущая крупа больно резала незащищённую кожу, но бессильно ломалась о доспехи и даже просто