– Н-не понимаю…
– И не надо. Ты человек, будь счастлив этим.
Конечно, ведь он – не человек, вновь напомнила себе Ниакрис. И в который уже раз поразилась своему спокойствию. Столкнувшись с такой силой, простой смертный должен самое меньшее немедля падать ниц и лишаться чувств. Но, может, принявший облик Кицума именно этого и хотел избегнуть?
Чёрный меч. Само собой, хорошие мысли приходят в умные головы одновременно. Неведомый «кто-то» (неведомый Лейт архимаг Игнациус, о котором говорил Кицум по пути сюда?) выдернул Сильвию из тупика, указал ей дорогу… куда? Очевидно, туда, где она могла понадобиться. А где ещё она могла понадобиться, как не в Эвиале? О первом, самой Сильвией высказанном плане – помешать Кларе Хюммель добыть какие- то не слишком понятные магические мечи и передать их кому-то ещё, кому – этого Ниакрис тоже не слишком поняла, рассказ Кицума поневоле страдал лапидарностью, – об этом самом первом плане, похоже, можно было забыть.
– Её оружие, господин? Но оно не оставляет такого следа, как живая душа…
– Конечно. Но вот умная девочка Лейт наверняка…
– Само собой. Я держала его в руках. Носила за плечами. Я его почувствовала, – резко вступила Ниакрис, не тратя время на формальные фразы. – Только я могу проследить.
Кицум пристально взглянул в глаза Лейт – и та ощутила, как мороз пробирает до самых костей. Она-то знала, кто на неё сейчас смотрит.
Откуда? Откуда она это знала?.. Странствия по призрачным мирам, длившиеся невесть сколько мгновений, лет или веков по счёту Эвиала. Смутные образы, один сменялся другим, но память Ниакрис цепко впитала в себя один исполинский, распластавшийся по всей бесконечности миров, и услыхала имя. Тогда она содрогнулась, едва удержала в себе сознание, – но отчего-то не слишком удивилась, мгновенно ощутив тот же самый образ под человеческой плотью Кицума.
Сейчас она не сомневалась, что Кицум проделал всё это сознательно. Он, конечно же, не случайно показался им с отцом во время безумного падения сквозь миры реальные и астральные. И уж не он ли сам приложил руку, когда создавалось это самое Дно Миров? Не он ли сплёл паутину дорог и тайных путей, сводя вместе их – и свой собственный отряд, пусть даже госпожа Хюммель какое-то время полагала, будто она тут главная?
Безошибочным инстинктом выращенной в Храме Мечей боевой гончей Лейт чувствовала, что несмотря на всё величие этой силы, она тоже имеет свои пределы и ограничения, что она тоже подвластна определённым законам, не сущностям, не богам, а именно бездушным законам, воевать с которыми в открытую – так же бессмысленно, как и бичевать океан, утопивший корабль. И явившийся им Кицум – такая же попытка обойти эти законы с запретами, как и она сама, Лейт-Ниакрис, обманувшая обратившуюся против её отца мощь. И неудивительно, что Кицум предпочитал сохранять инкогнито. Перед тем, перед кем нужно.
Они с отцом упали слишком глубоко. Возможно, никак иначе их было уже не вытащить – они узрели отражение истинной сущности Кицума, задолго до встречи на Дне Миров, как уже говорилось. Незримо пылающий Знак Разрушения – право же, не самое лучшее знамя.
Эвиалу требовалась защита. И Кицум пытался собрать не тех, кого мог, а кто мог исполнить требуемое. Верно, армии в мириады мириадов бойцов здесь бы не справились. Требовалось несколько одиночек… как и всегда. Толпа может жечь, громить и убивать, может истребить (при удаче) другую такую же толпу, но истинную победу всё равно одерживают одиночки – так её учили в Храме Мечей, и сейчас она только лишний раз убедилась в правдивости своих наставников.
– Верно, девочка, – услыхала она голос Кицума. – Ты можешь поставить нас на след фламберга. Ты и только ты.
– А вы, господин? – с известным нажимом осведомился отец Ниакрис.
– Я… – усмехнулся Кицум. – Я тоже могу. Но будет существенно лучше, если это сделает она. Чем меньше я стану вмешиваться, тем лучше. С Сильвией мне пришлось схватиться самому, потому что иначе мы проиграли бы ещё в Эвиале. И, – он в упор взглянул на замерших Лейт и старого некроманта, – вы бы так и остались пленниками призрачных спиралей, вечного полусна-полуяви.
– Я знал, что должен благодарить вас за это, господин, – отец Лейт низко поклонился. Без раболепства, но с должным почтением.
– Боюсь, что скоро ты проклянёшь меня… Бельт, если уж тебе угодно так именоваться. Помощь вышних сил никогда не бывает бесплатной для смертного.
– После того, что случилось со мной, господин, никакая участь не покажется особенно уж пугающей, – чародей гордо вскинул подбородок, и в этот миг Ниакрис против собственной воли ощутила что-то вроде фамильной гордости за него. Чувство, которое мечтает, наверное, испытать любая дочь.
– Сомневаюсь, – тяжело уронил Кицум, поворачиваясь спиной. – Короче, так. Сильвии, конечно, помогли отсюда убраться. В этом наша удача. След совы мы потеряли, но зато можем последовать за её мечом. Ниакрис, я прошу тебя…
…Это было почти, как на занятиях в Храме. Почти так же, как в те дни, когда она шла, безошибочно не угадывая даже, а зная направление, к твердыне Врага. Только тогда не стоял рядом Кицум, крепко сжав ей запястье, и не разбегались от его пальцев по всему её телу волны странного тепла, чуть ли не жара. Всё усиливаясь, жар постепенно становился обжигающим. Ниакрис творила обычные заклятья поиска, хотя сильно подозревала, что держащему её за руку никакие заклятья и чары вообще не нужны по определению. Он в свою очередь пытался обмануть неких могущественных незримых стражей – Лейт очень надеялась, что в этом он преуспеет.
Дно Миров представало перед девушкой с необычайной, пугающей резкостью. Действительно, дно. Или, вернее, яма. Битком набитая обломками того, что некогда служило земной твердью бессчётным поколениям разумных и неразумных. Заплечный мешок незримых богов, туго опутанный мглистыми магическими потоками; и сквозь эти потоки пролёг едва различимый след – там, где плоть Межреальности запомнила неутолимые ярость и гнев чёрного фламберга.
«Ты видишь. Очень хорошо. Постарайся запомнить. Я не хочу смотреть в глубь тебя. Смертным это опасно, —услыхала она тихий голос Кицума. – Потом мы вернёмся за остальными и будем выбираться отсюда. Боюсь только, что Сильвия слишком уж нас опередила».
Последняя фраза в какой-то степени вернула Лейт к реальности. За спиной Кицума стояла колоссальная мощь, но кто-то иной, быть может, куда менее могущественный, но по-своему хитрый и ловкий сумел разгадать тайны Дна Миров. Иначе как бы он сумел так ловко выдернуть отсюда сову-беглянку?
И взор Ниакрис скользил всё дальше и дальше; глаза жгло всё сильнее и сильнее, так что боль делалась почти невыносимой, а старые, в Храме затверженные заклятья, её снимающие, почему-то отказывались работать. Она ощущала себя словно бы стоящей на дне быстрого потока, смотрящей вверх, туда, где сквозь водную толщу пробивались солнечные лучи. Обжигающие, жалящие лучи – однако только там её ждало спасение.
«Терпи, девочка, пожалуйста, терпи, – голос Кицума сделался умоляющим. – Ты не знаешь, какая пошла игра… и очень хорошо. В своё время всё станет явным. А пока, ну, прошу тебя, дотянись до Эвиала. Дотянись до него взглядом – и всё! Больше я ничего не прошу».
Я не смогу, хотелось закричать Лейт. Отпусти меня, если только для тебя есть хоть что-то святое. Отпусти меня. Мне больно. Я вижу слишком многое…
Она видела слишком многое, наследница не одного поколения магов древнего Эвиала. Потоки Силы, казалось, сейчас вырвут из её души видящее начало, подхватят, захлестнут призрачными волнами и потащат прочь, туда, в бессветные исполинские провалы между мирами, где нет вообще ничего – ни звука, ни движения. Тут не могли помочь никакие выученные заклинания – нагая сущность Ниакрис стояла сейчас на самом краю Сущего, и легчайшее из лёгких дуновений грозило сбросить её в бездну, не имеющую даже намёка на пределы.
Девушка вновь видела себя, весь свой путь, отмеченный множеством смертей, и казалось – это именно здесь прошёл чёрный меч, только в другом обличье. Взгляд её поднимался всё выше и выше, что-то опять нашёптывал Кицум, что – она не слышала. Внезапно перед ней мелькнули две облачённые в широкие плащи фигуры, с вычурными длинными посохами, бывшими в моде, когда её несчастный дед, эвиальский чародей Велиом, вовсю ухаживал за её бабушкой, которую Лейт вообще никогда не видела. Фигуры ровным шагом
