Я даже удивился своему спокойствию. Словно наконец случилось нечто, давным-давно предначертанное.

– У меня, собственно говоря, к тебе только один вопрос... – и вдруг я понял, что Дариана едва сдерживает самую настоящую истерику. Железная леди, несгибаемая Дариана Дарк дрожала мелкой дрожью, у неё тряслись пальцы, а лицо, напротив, закаменело, словно сведённое судорогой.

– Почему ты выжил?! – вдруг взвизгнула она, вскакивая. Стул полетел в сторону. – Почему ты выжил?!

Мне показалось – она сейчас вцпится ногтями мне в лицо. Дариана сдержала себя, но лишь в самый последний момент.

– Как ты мог выжить, Фатеев? – повторила она, на сей раз по-русски. – Тебя сбросили в реактор. В активный, развивавшийся биоморф. Ты не мог остаться в живых. Ни один человек не остался.

– Неправда, – я вскинул подбородок и, насколько мог, твёрдо взглянул Дариане в глаза. – Выжил и ещё один, очутившийся в активной массе. Ты, Дариана.

– Да, – прошипела Дарк, уголок её рта опасно подёргивался. – Да, я тоже уцелела. И очень хотела бы знать, почему, – она по-прежнему пользовалась моим родным языком.

– Неужели ты не нашла этому объяснения? – я постарался усмехнуться. Кажется, мы ещё побарахтаемся.

– Механизм развития толерантности у биоморфов сейчас активно изучается, – Дариана приняла вызов.

– Может, ты с ними слишком долго возилась? – предположил я. – Пропахла, так сказать. Вот и приняли за свою.

– Издеваешься, – Дариана скрипнула зубами. – В общем, так, Фатеев. Вся твоя команда – у меня. Расскажешь всё, как есть, – они останутся жить. Нет – сам понимаешь.

Я постарался пожать плечами, насколько позволяли путы.

– Тогда тебе придётся долго и нудно выполнять мои условия. Пока я не увижу, что мои люди в безопасности, ничего говорить не стану. И пытками мне грозить тоже не надо. Я умру прежде, чем сломаюсь.

– У меня работают специалисты, которых из гестапо за жестокость уволили, – совершенно серьёзным голосом уведомила меня Дариана. – Поэтому не надейся, умереть тебе не дадут.

– Надейся лучше ты, – я вновь пожал плечами. – Ну, так что с моим отрядом? Если их отпустят, я расскажу тебе правду. Не гарантирую, что она придётся тебе по вкусу.

Несколько мгновений Дариана молча буравила меня взглядом.

– За тебя просила Далия Дзамайте, – наконец сообщила она. – Не хотелось бы подвергать столь ценного сотрудника ещё одному стрессу, подобно тому, что она пережила там, на Омеге-восемь. Равным образом не хотелось бы и терять столь ценного сотрудника. Но я обещаю тебе, Фатеев, что лично пристрелю девчонку прямо перед твоими глазами – с контрольным выстрелом в голову, – если ты станешь продолжать выдвигать дурацкие условия и пытаться со мной торговаться.

Я молчал, оцепенев. Дариана, похоже, решила, что я заколебался.

– Дзамайте! – коротко бросила она в крошечный переговорник.

Далька почти не изменилась. Но именно, что «почти». Я никогда не видел у неё настолько больных глаз, словно у умирающей кошки. Она носила аляповатую форму Федерации, расставшись с простой штормовкой интербригад, и берет вместо всегдашней алой налобной повязки. Она успела сделать карьеру – три звёздочки на витых погонах золотого шитья.

– Товарищ командующий, старший лейтенент Дзамайте по вашему приказанию...

– Отставить! – Дариана расстегнула кобуру.

Далька держалась хорошо. На меня она бросила лишь один быстрый взгляд. И тотчас же отвернулась, но губы у неё предательски дрогнули.

– Так что, Фатеев? – Дарк подняла пистолет.

– Даля, беги! – вырвалось у меня. Напрасно. Ох, напрасно... Само собой, она только недоумённо приоткрыла рот.

Я смотрел в глаза Дариане – и понимал, что она действительно выстрелит.

И вновь, как и тогда, на Сильвании, я не мог допустить, чтобы Далька умерла. Я предаю своих боевых товарищей?.. Хотя, с другой стороны, какие они мне товарищи, с черепом на рукаве?..

– Хорошо, – сказал я. – Мы оба выжили, потому что мы одной крови, Дариана.

– Что ты этим хотел сказать? – прошипела она. – Дзамайте, вы свободны...

– Мы с тобой оба биоморфы, Дариана, – бросил я ей в лицо, и выполнявшая чёткий поворот «кругом!» Далька замерла, воззрившись на меня широко раскрывшимися глазами.

Дариана зашипела, словно сдувающаяся шина. Это походило на предсмертный выдох. Далька побелела.

– Дзамайте, свободна! – рыкнула Дарк, собрав остатки самообладания.

Дисциплина оказалась сильнее, Далька двинулась к двери на негнущихся ногах. Пистолет Дарианы дрогнул, словно раздумывая, не совместить ли линию чёрного дула со световолосой головой, но в последний момент всё-таки опустился. Дарк что-то коротко бросила в переговорник, быстро и на неизвестном мне языке.

– Продолжай, Фатеев. И тогда я отпущу и тебя, и твоих, – Дариана подобрала было стул, уселась, но тут же и вскочила – один клубок нервов.

– В активной массе выживают только те, кто сам – она, хотя бы частично, – медленно проговорил я, со злой радостью видя в глазах Дарианы накатывающий ужас. – Мы – результат евгенического эксперимента. Вернее, разных экспериментов. Люди с примесью биоморфов. Отсюда – моя и твоя неуязвимость. И твоя способность управлять «матками». Ну, что, для тебя это новость?

Для неё это была новость. Новость с большой буквы. Дариана смахнула пот со лба тыльной стороной ладони, сжимавшей пистолет; по рукояти текли настоящие струйки.

– Я... я человек! – выкрикнула она. – Человек, слышишь, ты, тварь, а биоморфы повинуются, потому что у меня биоиоле с ними в резонансе!

– Не городи чушь, – отрезал я. – Лучше бы ты допросила собственных родителей. Не занимались ли они слиянием человеческих яйцеклеток и сперматозоидов в бесклеточной системе биоморфа, с тем чтобы получившийся гибрид подсадить твоей матери.

Дарк вся передёрнулась, словно её стегнули кнутом.

– Не у кого спрашивать... – прошипела она, но злоба теперь казалась какой-то бессильной.

– Очень удобно, – кивнул я со своего распятия. – Все концы в воде. Никто ничего не найдёт. И, главное, сама Дариана Дарк не подозревает, что она – не человек! Впрочем, меня легко проверить. Взять кого-то ещё, кому точно так же повинуются «матки» и Туча, и сбросить его в реактор. Уверяю тебя, он выберется оттуда живым и невредимым.

Дарк промолчала. Она раскачивалась на стуле, как заведённая, а по лбу, вискам, щекам тёк обильный пот.

– Прекрати это дело, Дариана. «Матки» не остановятся, пока от человечества не останется ничего, ни Империи, ни твоей Федерации. Только моря, обращённые в студень, где будут кишеть бесчисленные биоморфы. Не притворяйся, что этого ты не понимаешь. Или ты решила, что твоя власть над ними абсолютна? Наивная...

– Абсолютная, не абсолютная, а хватит, чтобы выкосить имперскую сволочь на Сибири, – Дарк выпятила подбородок. – А иначе твой Крым станет имперским протекторатом!

– Многие жили куда лучше при Империи, чем под твоей Федерацией.

Но Дариане, похоже, сейчас было не до Империй и Федераций. Сказанное мною постепенно проникало в неё всё глубже и глубже, словно отравленный наконечник.

– А зачем ты меня вообще расспрашивала, Дариана? – вдруг в свою очередь спросил я. – Когда ты выходила сдаваться, ты что-то произнесла. Надо понимать – некое слово подчинения, команду, что ты отдаёшь своим биоморфам?

– Нет, не так, – хрипло ответила Дарк. Я даже удивился, что она всё-таки снизошла до ответа: наверное, яд проник и уже достаточно распространился. – Я произнесла команду, но не для тебя. Для Тучи.