пошутил он, когда рядом с нами сбавил ход штабной трейлер.

Мы заскочили на подножку. Бронированная дверь отворилась – и мне прямо в глаза посмотрела не кто иная, как Гилви собственной персоной. Гилви, в полевом камуфляже, с парой ярко-зелёных нашивок шарфюрера (ого! очередное повышение!) на левом рукаве. Глаза её расширились, она совсем не по уставу прижала обе ладони лодочкой к низу лица, а потом вдруг бросилась мне на шею.

– Спокойно, dame Scharfuhrer, – не без ехидства заметил Валленштейн у меня из-за спины. – Может, позволите мне подняться, а потом уже будете проявлять пылкие чувства?

Красная, как мак, Гилви поспешно отскочила. Валленштейн следом за мной поднялся на подножку бронированного левиафана.

Я знал, что увижу внутри. Плотно упакованные в вертикальные консоли электронные блоки, голографические установки панорамного моделирования, дисплеи, отражавшие обстановку в режиме реального времени, бесконечные вычислители, шифровальные устройства, передатчики и так далее и тому подобное. Я удивился – почти все, кто сидел у экранов, оказались девушками.

Гилви вихрем выскочила из заднего компартмента, уже не в камуфляже, а в чёрной «повседневной» форме, на правой петлице – сдвоенные руны на левой – косая полоска и одиночная «розетка» шарфюрера.

– С благополучным возвращением вас, господин лейтенант, и, конечно же, с успешным выполнением задания командования!

– Вот об этом выполнении он мне сейчас и доложит, – Валленштейн пребывал в отличном настроении. – Обеспечьте безопасность, шарфюрер.

– Яволь, герр оберст-лейтенант!

В транспортёре имелся крошечный «кабинет» командира полка, больше напоминавший купе старинного поезда, выставленного у нас в железнодорожном музее. Откидная спальная полка, крошечный столик перед панелью вычислителя, дисплей на стене да два складывающихся стула. На столике голограмма: светловолосая смеющаяся женщина, обнимающая двоих детей: мальчишку лет десяти и пятилетнюю девочку.

– Прошу садиться, господин лейтенант, – чопорно проговорил Валленштейн, явно намекая на то, что откровенничать пока не следует.

Я повиновался. Оберст-лейтенант тем временем извлёк из внутреннего кармана что-то вроде обычного наладонника и принялся нажимать клавиши. За стенными панелями что-то с лёгким гудением включалось и выключалось.

– Теперь можно, Руслан. И, конечно, давай без чинов, – вдруг произнёс мой собеседник по-русски. – У этой клетушки то преимущество, что относительно просто отыскивать «жучки». От внешнего сканирования её неплохо защитили конструкторы, – Валленштейн перешёл на общеимперский. – Мы получили твоё сообщение. Тот факт, что Дариана Дарк, по сути, не является человеком, придаёт всем событиям совершенно иной оборот.

– К сожалению, её местонахождение по-прежнему неизвестно, – сказал я. – Да это сейчас и не главное. Надо остановить войну здесь, на Новом Крыму.

Валленштейн помрачнел.

– Моим единомышленникам в Генштабе стоило немалых усилий добиться отправки сюда «Танненберга». Произошла нежелательная утечка информации...

– Вы имеете в виду – моей информации? О конфликте между поселенцами и новокрымчанами?

– Именно, – кивнул Валленштейн. – Первоначально мы планировали, что удастся протолкнуть через Генштаб идею малоформатной точечной операции силами одной нашей бригады. Захват космопорта, Нового Севастополя, разоружение и интернирование поселенческих формирований, компромисс с умеренными деятелями в Думе, широкая автономия Нового Крыма в составе Империи.

– Силами одной бригады? – я не верил собственным ушам.

– Усиленной бригады, и притом какой бригады! – усмехнулся Валленштейн. – На самом деле, если обезглавить сопротивление...

– Но откуда мы можем знать, где именно скрывается Дариана?

– Мы бы смогли. Как бы она ни шифровалась, можно осуществить практически полный перехват всех электронных сообщений в масштабе планеты. У нас есть такая техника. Да, пришлось бы повозиться. Но оно того бы стоило. Только надо было подольше повисеть над Новым Крымом да, как говорите вы, русские, «накрутить хвосты» криптографам.

– Она бы успела перебросить сюда за это время столько переселенцев, что потребовалась бы целая танковая армия!

– Это не так, Руслан. Говорю тебе, если б мы вычислили их логово и высадили туда десант...

– А если ошибка?

– Эвакуировались бы. Конечно, несколько испортив тщательно сохраняемую экологию твоей планеты, но... в конце концов, радиоактивное загрязнение – вещь очень неприятная, но это не летальная инъекция всему живому.

– То есть успех всей операции ставился в зависимость от того, нашли бы или нет Дариану?

– Не только, – сказал Валленштейн. – Как уже говорилось, очень важно было захватить Новый Севастополь и прилегающий порт. С пленением Дарианы и её штаба вполне справилась бы отдельная тактическая группа из, скажем, двух усиленных рот.

– Но этот план принят не был, вместо него Генштаб решил осуществить полицейскую операцию?

– Генштаб поддержал наши предложения, – заметил Валленштейн. – Но вмешались другие силы. Прежде всего – контрразведка и служба охраны кайзера. Они настояли на широкомасштабной операции возмездия. Кайзер властью Верховного Главнокомандующего отверг представленный на утверждение Генштабом план и велел разработать карательную операцию. Худшего варианта и представить нельзя.

– Это же глупо... – бессильно проговорил я.

– Глупо, но может оказаться эффективно, – мрачно хмыкнул подполковник. – На Новом Крыму особенно не попартизанишь.

– Но что-то всё-таки пошло не так, раз здесь оказались и 1-я мотодивизия, и «Мёртвая голова»?

– Разумеется. Считалось, что охранные дивизии займут Владисибирск уже на второй день операции.

– А почему в первом эшелоне именно они, а не ударные части?

Валленштейн развёл руками.

– Мои источники в Генштабе также в полном недоумении. 203-я охранная дивизия столкнулась с упорным сопротивлением и понесла существенные потери, особенно при штурме Владисибирска. Вопреки ожиданиям, не произошло капитуляции собственно новокрымских частей перед фронтом наступающих.

– Они не очень-то и предлагали сдаться... – заметил я. – Так, самый минимум миниморум...

– Это-то как раз очень даже объяснимо. Новый Крым и его обитателей не слишком-то любят радикалы из ближнего окружения Его Величества. Там не перевелись те, кто верит в расовые теории и что их миссия – возродить Рейх не только, так сказать, организационно, но и идеологически. Считалось, что новокрымчане должны быть деморализованы, подавлены, не готовы к сопротивлению. Ксенофобия по отношению к переселенцам должна была, по расчётам этих господ, перевесить страх и ненависть перед Империей, ведь Империя не посягала, скажем так, на национальный состав населения Нового Крыма или на его бытовой язык.

– Странный расчёт...

– Согласен. Скорее всего, рассуждали они так: если нам сдадутся – очень хорошо, а не сдадутся – ещё лучше, можно уничтожить всех смутьянов. Поверь, переселиться на Новый Крым мечтали бы не только шахтёры из-под куполов. Очень многие с Внутренних Планет охотно последовали бы их примеру. Поэтому и посылка охранных дивизий. Выполнять операции по зачистке территорий им привычнее. И лишь когда стало ясно, что добровольцы не сдаются, а сражаются насмерть, а в 203-й дивизии большие потери и её вот-вот придётся отводить на переформирование, в бой ввели второй эшелон. То есть нас. Но «Танненберг» используют не как десантную часть, а в качестве простой моторизованной бригады, хотя и усиленного состава.

– Оборону вы прорвали, – проронил я. – Весь остров в руках Империи. Сейчас, боюсь, начнётся, как