— В точности как на фото, — не без гордости заметила она, собираясь упаковывать кисти.
— Но… — начала Катя и замолчала.
Что тут скажешь…
— Наряжаем невесту? — спросила ассистентка, осторожно выуживая из чехла то самое кружевное платье, в котором Катя выступала на конкурсе.
В коробках на полу оказалось несколько пар белых туфель.
В спальню заглянула Итлинн.
— Вы заканчиваете? — крикнула она. — Хозяин приехал!
Катя пискнула, прикрылась руками и попыталась спрятаться за зеркало.
В ту же секунду в двери показался Селгарин — как всегда, элегантный и неотразимый. Он был в превосходном настроении.
— Доброе утро, дамы, — чарующе улыбаясь, сказал Селгарин.
Илона Андреевна кокетливо сморщилась в ответной улыбке. Ассистентка простодушно вытаращилась на роскошного господина.
— Катенька! — Селгарин направился прямо к полураздетой «невесте». — Как идет подготовка?
Катя смутилась.
Единственное, чего ей хотелось, это спрятаться. Но Селгарин к Катиной полуобнаженности отнесся равнодушно. И сразу заявил, что работа визажистки ему не нравится.
— Мне тоже, — пробурчала Катя.
— В точности как на фото! — всполошилась визажистка. — Лучше никто в городе не сделает!
— Помолчите! — оборвал ее Селгарин.
— Что именно вам не нравится? — спросил он у Кати.
— Неживое лицо получилось. Тон неверно подобран. У Карины был другой — еще бледнее, но он как будто светился изнутри…
— «А red as blood and as white as snow»[6],— задумчиво процитировал Селгарин сказку о Белоснежке. — Понимаю.
— А надо было пригласить Карину, — сварливо сказала Катя. — Я же говорила, что она лучше всех.
— Пригласить Карину — абсолютно исключено, — отрезал Селгарин. — Она работает на наших конкурентов. Катенька, у вас есть вкус и чутье. Поправьте-ка вы этот макияж сами.
— Ну не знаю, смогу ли, — засомневалась Катя. — будет некрасиво… криво…
— Это мелочи. Действуйте так, как будто вы — Карина. Главное — образ.
Илона Андреевна снова подняла крик. Катя подумала, что тетка боится, что ей не заплатят.
— Вы сделали все, что могли, — успокоил ее Селгарин. — Пусть девочка немного поэкспериментирует. В конце концов, это ее праздник. Давайте, Катенька, приступайте.
Катя, подчиняясь его бархатистому голосу, машинально набрала на салфетку немного крема и начала снимать со лба густой грим…
— …Примерно так, — сказала она через полчаса.
Селгарин с полминуты пристально смотрел ей в лицо. Наконец морщинка на его лбу разгладилась и он улыбнулся.
— Неплохо, — одобрил он. — Вы восстановили нужный образ. Левый глаз подведен кривовато, и контур губ прерывистый, но это мы сейчас поправим…
Итлинн по указанию Селгарина твердой рукой подрисовала Кате то, что нужно.
На Катю надели платье. Оно оказалось немного не по фигуре. Наверно, его тоже шили по фотографии. Селгарин остался доволен и под конец подарил Кате крошечный флакончик духов. Их аромат неуловимо напоминал давешний суп.
— Образ должен быть целостным, — сказал Селгарин.
— Я хочу есть, — вздыхая, пожаловалась Катя.
— Сосисок сварить? — спросила Итлинн.
Селгарин задумался.
— Не надо, — решительно сказал он. — Мы с вами перекусим по дороге. Итлинн, нам зеленого чаю в ясеневую гостиную.
Катя и Селгарин перешли в другую комнату, попросторнее и посветлее, где возле журнального столика стояли два хрупких плетеных стула. Вскоре Итлинн принесла на подносе фарфоровый чайник и две тонкие чашки. Селгарин собственноручно разлил чай. Прозрачная зеленая жидкость мистически попахивала все тем же супом.
— Во сколько показ? — спросила Катя.
— Начало около восьми. Но прибыть надо заранее. Это необычный показ, там будет довольно сложный сценарий…
— Эдуард Георгиевич, а можно поподробнее?
— Хм… представляете себе, Катенька, что такое перформанс? Тематическая…
Селгарина прервала трель мобильника.
— Слушаю, — холодно сказал он, и вдруг его лицо преобразилось.
— Это ты?
Ресницы Селгарина затрепетали, на губах промелькнула нежная улыбка. Катино сердце сжалось от восторга и необоснованной ревности — она даже не представляла,
— Да, выезжаем. Через пять минут, — сказал он и сунул мобильник в карман.
— Всё, пора ехать, — сказал он.
В холле Селгарин выдал Кате длинный легкий плащ. Но на нее все равно оглядывались — и в холле, и на автостоянке.
— Меня все принимают за невесту! — развеселилась Катя. — Только букета не хватает. А вас, наверно, принимают за жениха…
— Скорее, шафера, — непонятно улыбаясь, отвечал Селгарин.
— Вы меня похищаете? — Катя кокетливо стрельнула глазками, забыв о предположительно нетрадиционной ориентации шефа. — Тайный брак, как в «Кавказской пленнице»?
Селгарин только посмеивался, выводя машину на трассу.
— Я просто хочу, чтобы кое-кто был сражен вашей красотой. А насчет букета вы полностью правы — купим его по дороге. Это важно. Образ должен быть целостным.
Катю его слова почему-то встревожили. И еще она вспомнила, что так и не узнала, где в квартире телефон, и не позвонила Лейке.
Попросить мобильник у Селгарина она постеснялась.
Глава сорок восьмая
Штурм
Решили как-то два горных тролля выпить. Распечатали бочку эля, поймали мастера спорта по альпинизму — на закусь, разлили по лоханям.
— Ну, давай за здоровье! — говорит один. — Здоровье — это главное.
— Не-е, — мотает башкой другой. — Вот этот, — кивок на закусь, — он здоровый был. И что, помогло ему здоровье? Нет, давай лучше за удачу!
Карина привезла их в Дубки и сразу уехала. Карлссон ее отпустил.
Так что к особняку они подошли втроем. Вернее, вчетвером. Где-то поблизости незримой тенью крался Хищник.
