– А как муж прознает? – Баба поглядела на Дедку, как на неразумного. И снова, скороговоркой: – Да я придумала все! Ты, колдун, хворь на нее наведи! Ты можешь, бабы сколь раз говорили. А уж хозяин-то мой сам ее к те приведет, полечить. Ну и ясно, как ты ее полечишь!

Дедко фыркнул, покосился на корзину.

– Ты не гляди, что мало! – с ходу угадала баба.– Сколько могла, тишком же. Я еще принесу, ты не думай! Я…

– Помолчи! – рыкнул колдун, зыркнул из-под бровей грозно, он умел.

Баба вмиг осеклась, заерзала на лавке, забегала пальцами по подолу.

Дедко подумал, подумал да и выдал:

– А что, Сластя, глянь на малого моего. Нравится?

Баба глянула мельком, подняла арки бровей:

– Красный молодец,– и улыбнулась, но не Бурому, а ведуну.

– Вот и добре.– Дедко подвинул на затылок волчью шапку.– Подсядь ко мне.

Баба проворно вскочила, подбежала, плюхнулась рядышком да еще прижалась потесней. Бурый про себя усмехнулся.

Дедко взял посох, поднял вровень с бабьим лицом:

– Глянь-ко сюда!

На ручке посоха неведомым искусником была вырезана Злая Морда с красными глазами-каменьями. Баба глянула, и румянец с ее щек вмиг сошел.

– Ты гляди, гляди! – строго прикрикнул Дедко, придвинув Морду прям к ее носу, и – раз! – хлопнул бабу свободной рукой по лбу. Да не просто хлопнул, а так, что умишко ее бабий враз перевернулся, а глаза под лоб закатились. Ведун хлопнул бабу еще раз, по затылку, и глаза ее вернулись на место. Но смысла в них уже не было, одна пустынь.

– Любит муж дочку? – спросил ведун строго.

– Любит,– пустым мертвым голосом ответила баба.

– А тя любит?

– Любит.

– А дочка, чай, добра девка?

– Добра.

– Чо ж те от ней надо?

– Мониста.

– Каки-таки мониста?

– Ожерелки самоцветные. Мать, помирав, ей оставила.

– За них хочешь девку сгубить?

– Как помрет – муж мне отдаст. И меня шибче любить станет, потому как одна у него останусь.

– У самой, что ж, дитёв нет?

– Нету.

Дедко подмигнул ученику.

– Встань,– скомандовал бабе.

Та поднялась и застыла, ровно деревянный истукан.

Дедко ухватил гашник ее поневы, развязал, сдернул запашную юбку, завалил бабу грудью на стол, полез пальцами в сокровенное место. Баба дернулась.

– Ты чё?

– Больно,– скучным голосом сказала гостья.

Бурый глядел во все глаза, в портах у него зашевелилось.

Дедко щупал бабу, словно корову. Баба терпела, только вздрагивала и негромко вздыхала.

Наконец Дедко распрямился.

– Сочна и утробна,– изрек он с удовлетворением. И ученику: – Подь сюды и гляди.

Бурый охотно приблизился. А Дедко взял бабу за срамное место и принялся мять, да уже не так, как ране, а полегоньку. Баба тихонько засопела, потом пискнула и дернула задом.

– Вишь как,– произнес Дедко, отнял руку и обтер о голенище.– Ну скидай портки да суй куда надо. Не забыл, куда надоть?

– Не забыл,– пробормотал Бурый, поспешно разоблачаясь.

– От так,– похвалил Дедко.– Да не шустри, не шустри, бабы, они крепких любят, а не шустрых. Ты сперва так посунься, потом эдак.

Дедко показал руками как. Бурый охотно плюнул бы на Дедковы поучения, но не решался и покорно двигался и раскачивался.

Баба заохала, закряхтела, застонала тонко.

Бурый, удивленный, остановился.

– Давай, дурень, давай! – гаркнул Дедко.– Теперя бей, не жалей!

Бабье нутро стиснуло Бурого, он аж охнул. Жар вскипел в копчике, воздух потемнел, тело налилось яростью, бурав его обратился в тяжкое свирепое долото.

Баба завизжала. Бурый почувствовал, как руки ведуна тянут его назад, махнул рукой в гневе – и руки пропали. Бабий визг еще боле взъярил его. Он зарычал яростно и страшно, навалился на мягкие ягодицы…

Что-то твердое воткнулось Бурому в промежность, он содрогнулся в последнем усилии… и все кончилось.

Свирепый и могучий ушел, остался ошеломленный отрок с дрожащими коленями.

– Ну, малый, ты учудил,– прохрипел Дедко даже с каким-то восхищением.

– Да я… – пробормотал ученик.

Но Дедко уже занимался бабой.

– Ну ежели она и теперь не понесла, то я не я, а смерд глупый,– пробормотал он.

Потом глянул искоса на ученика и сказал строго:

– Впредь-то не забывайся… Бурый.

Человек в черной рубашке удивленно посмотрел на Морри, и тот повторил вопрос:

– Вы точно справитесь?

– У меня в команде одни профессионалы! – с легкой обидой ответил человек.– У каждого на счету десятки подобных операций. Мы проанализировали обстановку и отождествили системы безопасности. Уверен, что мы можем ликвидировать охрану и захватить всех, кто находится в доме, менее чем за десять минут. Даже если охрана успеет вызвать поддержку, ко времени ее прибытия мы успеем отойти. Забрав все, что требуется. Разрешите?

– Нет! – отрезал Морри.

Человек не глуп. Но не понимает, что воинское мастерство – еще не все. Иной раз лопнувшая подпруга стоит витязю головы. И тем не менее человек очень полезен. Да. И его обученные убивать люди – тоже. Скоро Морри даст им работу. Теперь он знает слабое место соперника. И использует эту слабость.

Чем дальше, тем интересней казался Морри-разуму этот мир. Настораживало только одно: не умея прозревать невидимое, эти люди оказались способны полностью контролировать любого из себе подобных, если тот вдруг привлекал их внимание. Ни одно его слово, ни один поступок не оставались незамеченными. Удобно, когда этим пользовались пособники Морри. Но то же могли проделать и его враги. Морри мог взять человека и заставить его видеть то, что хочет Хозяин. Но проделать то же самое с видеокамерой пока не умел. Этому предстояло научиться.