– Завтра. Сегодня я собираюсь отоспаться. Убегался, знаешь ли…
– Ничего,– подбодрил Стежень.– Зато, глядишь, похудеешь, пока мы нашего беса прижучим.
– Э-э-э, брат! Оптимист – это моя роль! – запротестовал Игоев.– Ты у нас скептик!
– Я реалист! – возразил Стежень.– Профессия у меня такая… медицинская.
– Все хотел тебя спросить, Глебушка, ты после ординатуры хоть годик по специальности отработал? – ехидно осведомился Кирилл.– Или сразу в чемпионы подался?
– А как же! – с деланной обидой заявил Стежень.– Три года на «скорой» отпахал.
Это была шутка.
Игоев прекрасно знал, что Глеб совсем недавно вернулся из Сан-Франциско, где полгода «стажировался» у своего бывшего сокурсника, который когда-то тоже разъезжал по Питеру на «скорой», а последние десять лет успешно отбивал у Смерти американских налогоплательщиков. Настолько успешно, что ныне возглавлял отделение в очень престижной клинике. С перспективой в скором времени возглавить и всю клинику целиком. В профессиональном плане это был опыт, который в России вообще приобрести невозможно.
Впрочем, Стежень тоже научил бывшего сокурсника некоторым полезным вещам, о которых не пишут в американских научных журналах.
Глава третья
От трупа Кермаева Морри-Ликанов избавился просто. Когда стемнело, выволок во двор, загрузил в «мерс» Шведова, отогнал машину на противоположный конец города, в купчинские новострои, и там бросил. Вернувшись в квартиру Ликанова, Морри попытался разобраться в незримых иерархиях города, но очень быстро запутался. Морри-разум не привык к городам. Тем более – к таким огромным. Тысячи, нет, миллионы сущностей, мириады сил… Ум и знания жертвы оказались совершенно бесполезны. Ликанов был неглуп, но толку от него было не больше, чем от охотничьей собаки в библиотечном каталоге. То же можно было сказать и об эгрегоре его школы. Морри чуял титанов, чья мощь вызывала у него жгучую зависть. Чуял он и тех, кто помельче. Эти занимали свое определенное место, а чаще прорастали паразитами на более мощных стволах. Чем-то город напоминал лес. Тот лес, который не так давно был Лесом Морри. В своем Лесу Морри был полновластным хозяином, но это не значило, что он приказывал каждой букашке. Плевать ему на букашек. И тот, кто повелевал в городе (может, сам Город?), на букашек тоже плевал. А Морри – не больше чем букашка. Пока. Очень скоро Морри-алчущий заставит Морри-разум искать Силу. И тогда…
Утро наступило незаметно. Морри-разум велел жертве проделать все, что та обычно делала по утрам, а затем вышел в город и поехал в центр. Он уже знал: там сила гуще. И тут Морри-разуму посчастливилось…
Четверо парней пили пиво. С точки зрения Ликанова – ничего особенного. И ничего примечательного, если не считать одинаковых серых шаровар с красными «генеральскими» лампасами. Но штаны – ерунда. Бывают примочки и позабавней. Например, кольцо в ноздре.
А вот с точки зрения Морри четверка представляла интерес. Потому что от каждого из парней тянулась невидимая ниточка. Многообещающая, но недостаточно прочная, чтобы представлять опасность для Морри.
Небо заплыло тучами. Распластавшийся на болотистой земле город выглядел таким же серым, как небо, окутанное испарениями Маркизовой лужи. Серым и тусклым… Но не для Морри. Его глаза видели тысячи оттенков и красок. Город дымился, пульсировал, шевелился и переливался через края окон. Наросты, щупальца, мерцающие вены, протянувшиеся от стены к стене, из стены в стену, уходящие ввысь и ныряющие в асфальт, в клоаку и еще ниже…
Тысячи жертв шли под ними, над ними, сквозь них. Невидимые человеческому глазу лапки прикасались к их лицам, невидимые языки слизывали дыхание жизни, острые полые хоботки искали прорехи в оболочках, впивались… и скукоживались, как опаленные волоски, если жертва оказывалась слишком «горячей» или уже принадлежала кому-то сильному… Тысячи жертв шли сквозь отравленные испарения, изрыгая туман мрачных мыслей и смрадных желаний. А солнца не было…
Четверка пила пиво, и Морри тоже купил бутылку. Он уже достаточно поднаторел в новом мире, чтобы понимать: улица – неподходящее место для охоты. Поэтому следует заманить жертв куда-нибудь в более укромное местечко. Как это сделать? О, у Рустама Кермаева накопилась целая охапка подобных приемчиков. Кермаев мертв, зато Морри унаследовал весь его опыт.
Неловкое движение – и половина бутылки опорожняется на штаны одного из парней.
– Твою мать!..– Облитый отскочил, оглядел мгновенно пропитавшиеся влагой штаны.– Ты что, мужик, охренел?
– Гы-гы! – пьяно хихикнул Морри-Кермаев.– Обоссался!
Пострадавший замахнулся, но один из приятелей успел перехватить руку.
– Сидор! – воскликнул он укоризненно.– Народ же!
Морри мгновенно окружили и начали оттеснять к ближайшей подворотне. Он не сопротивлялся, только безостановочно сыпал угрозами и бахвалился.
Есть! Маленький голый дворик, глухие стены…
Морри мгновенно превратился в бешеный волчок. Двое придерживавших его за руки полетели на асфальт. Третий, подброшенный ударом в живот, рухнул ничком. Четвертый, облитый, дернулся, попытался… Но не успел. Тычок в грудь – и, пролетев метра три, он влепился спиной в стену, сполз и скрючился рядом с кучей дерьма. Рядом, потому что Морри не хотел, чтобы от его новых подопечных дурно пахло.
Чтобы привести всех четверых к повиновению, Морри потребовалось всего несколько минут. Он действовал грубо, потому что ему нужны были не союзники, а марионетки. Союзниками он обзаведется чуть позже, и это будут не пешки, а фигуры покрупнее. Хотя и им рано или поздно предстоит стать Пищей.
Из подворотни вышли впятером. Морри – замыкающий. Идти, как оказалось, недалеко.
Я остановился в дверях, минуту-другую глядел, как два сэмпая, чернявый и блондин, гоняют молодняк. Потом я позволил, чтобы меня заметили.
Сэмпаев, по физиономиям видно, приход гостя не обрадовал, и ко мне они направились вдвоем. Вдвоем – оно спокойней. Достала жизнь ребятишек. Сначала Морри, потом пропавший сэнсэй, менты, бандитские наезды…
– Что надо? – довольно грубо спросил блондин.
А вот это неверно. Раздражение следует использовать, а не выплескивать. Я молча глядел парню в глаза. Чернявый тем временем пристроился во фланг. Вернее, считал, что пристроился, наивный мальчик.
Блондин смущенно кашлянул, поправился:
– Чем мы можем быть полезны?
Не иначе менеджментом балуется в рабочее время.
– Можете,– кивнул я. Проводить демонстрацию силы мне показалось преждевременным.– Меня зовут Глеб Игоревич Стежень. Я ищу вашего сэнсэя.
Блондину фамилия «Стежень» не говорила ровно ничего, но чернявый явно слышал ее не впервые. Потому что тут же перестал меня «держать», шагнул вперед, оказавшись рядом с напарником, заулыбался.
Блондин поведение коллеги усек, слегка расслабился.
– Олега нет,– сообщил чернявый.– Он… его нет, в общем. Но, как сказал Игорь, если мы можем…
– Можете,– еще раз, подчеркнуто благосклонно повторил я.– Я знаю, что Ликанов пропал… – Я выдержал надлежащую паузу и сообщил доверительным тоном: – Честно говоря, парни, мне нужен не Ликанов, а тот, кто его прихватил.
Оx как они напружинились! Я даже подумал: Морри держит их на веревочке. И отчасти оказался прав. Морри
Я мысленно исполнил «колокол». Но накрыл не одного себя, а нас троих. Игорь просто сбросил напряг, а чернявый даже ухитрился что-то просечь на подкорке, поглядел на молодняк, трудолюбиво отрабатывающий кихон. Правильно, чтобы увидеть стекло, надо смотреть под углом. Впрочем, мне этих
