понятные фразы, словно в сознании Фолко кто-то повторял вслед за беседующими незнакомцами.

– …Таким образом, избавились мы от докучливых толп этих ни на что не годных перьеруких. На нет сведена сила Тхерема. Теперь станет он легкой добычей, – нараспев говорил один из четверых, сидевший с правого края, спиной к незримому Фолко.

– Благодаря мудрости несравненного Хенны, дарованной ему благими Богами… – тотчас же подхватил сидевший по левую руку от говорившего.

– Хватит! – неожиданно резко вмешался чернобородый человек в шелковой накидке, восседавший на возвышении, – судя по всему, как раз тот самый загадочный Хенна. – Хватит лести, Боабдил! Ты знаешь: мы все, и я в том числе, ничто перед мудростью и силой Богов. Им благоугодно было избрать меня, оделить меня силой и мудростью, – но это лишь благодаря им. Я есть лишь их ничтожный служитель – как и вы все.

Голос у Хенны силен и низок, настоящий бас, почти что рык. Глаза горели волей и решимостью. Чем-то он очень-очень напоминал Олмера…

– Мне ведомо, что в пределы владений Наших, – продолжал тем временем Хенна, – вступил отряд богомерзких эльфов. Почему я до сих пор не вижу их голов? Каждый миг, пока их нечестивые сапоги топчут осиянную благодатью землю, дарованную мне Богами, являет собой тягчайшее святотатство и оскорбление тех же всемилостивейших к Нам Богов. Саладин! Я хочу видеть их головы!

– Желание всемилостивейшего повелителя, под чьей стопой дрожит твердь земная, есть закон для смиренного его слуги. Я, Саладин, принесу головы отвратительных чудищ или расстанусь с жизнью.

– Не так цветасто… – поморщился Хенна.

– Виноват… – Саладин не то всхлипнул, не то поперхнулся, но Хенна даже и не смотрел на него.

– Ты хотел что-то сказать, наш верный Боабдил?

– Дозволительно ли будет спросить всепокорнейшему слуге Божественного Хенну…

– Сколько раз повторять, чтобы ты не смел именовать меня так! Оставьте лесть для моих жен!

– Виноват. – Боабдил тоже задрожал, но не столь выразительно, как Саладин – уже пятившийся тем временем к выходу из шатра. Лица его хоббит по-прежнему не видел. – Позволительно ли узнать будет, как провидел повелитель явление на земли наши богомерзких эльфов? Будучи главным чародеем, не смог узреть я их путей! А значит это, что служба моя верная стала не нужна более Хенне Божественному и может он немедленно отсечь мне голову или же сварить в масле кипящем!..

К концу прочувствованной речи голос Боабдила дрожал от слез, и он, точно безумный, с изрядной ловкостью бился лбом о расстеленный по шатру ковер.

– Успокойся, мой верный Боабдил. – Хенна снисходительно усмехнулся. – Дарованная мне Богами власть, оказывается, в силах открыть пути осквернителей Божьего Замысла. Доселе не имел я случая понять сию сторону силы моей; но когда они появились. Свет Адаманта указал мне их. От северной границы, от башен на рубеже с Тхеремом идут они, направляясь прямо к ставке Нашей, и, без сомнения, злоумышляют против Нашей Персоны!..

– Смерть им! – воспламененные, вскричали разом остальные три советника.

– Смерть им, – кивнул Хенна. Глаза его пылали, точно угли. – Но только сперва поведают они Нам, кем были посланы сюда, где обиталища врагов Наших и каковы к ним пути… А когда падет в руки Наши Тхерем – тогда соединенные Наши рати двинутся дальше и покончат с гнездилищами богомерзких племен и отвратных ересей!

– Да умрут все потомки змеи и шакала! – вновь возопили советники.

– Умрут, умрут… Ну, вершите речи ваши дальше!

– Пришли на двух кораблях именующие себя Морским Народом в числе малом, не более двунадесяти десятков. Испрашивают позволения предстать ко взорам Божественного. – Боабдил вновь низко поклонился, для верности стукнувшись еще раз лбом. – По речам их – взыскуют Его благости…

– Морской Народ? Хм-м-м… Сие интересно суть. – Хенна приложил ко лбу указательный палец, всем видом своим являя крайнюю степень задумчивости. – Ну что ж. Мы даруем им Свою благость… Сотня и два десятка не опасны воинству Нашему – так что пусть идут. Разумеется, в сопровождении усиленного конвоя. Я думаю… – он вновь сделал паузу, – тысячи панцирников будет достаточно.

– Бож-ш-ш-е-с-с-с-твенный… – сидящий с самого края советник внезапно издал нечто, одновременно похожее и на шипение и на свист. – Нас-с подс-с-лушивают!

– Что?! – Хенна в один миг оказался на ногах. Шелковая накидка слетела с плеч, обнажив мощный, мускулистый торс истинного воина. С шеи свисала толстая золотая цепь, на ней красовался крупный камень, серый и невзрачный, – заостренный, сужающийся книзу обломок.

«Ну и украшение же у тебя», – успел отрешенно подумать хоббит, и тотчас же то ли сам Хенна, то ли его чародеи, то ли они вместе – нанесли ответный удар. Нет, это был не ураганный шквал всеиспепеляющего пламени, гораздо хуже – крылья радужного мотылька затрепетали, опутанные незримой паутиной.

Перед глазами все померкло – одна сплошная шевелящаяся масса чего-то бесформенно-серого, какие- то вспухающие и опадающие клубы – и бьющийся в цепких тенетах радужный мотылек.

В сознание вбуравливалась новая, незнакомая, давящая боль – Фолко словно бы очутился в громадных тисках. Он закричал, тщетно пытаясь освободиться; перед глазами все вспыхнуло фейерверком красок… и он почувствовал под лопатками крепкие доски палубы. Его тряс Торин. Тряс что было сил.

– Фолко, Фолко, да очнись же, очнись наконец!.. Ох, вот беда-то какая!..

Хоббит застонал. В голове дружно стучали многопудовыми кувалдами добрая сотня молотобойцев.

– Приди в себя! Кажется, опять драка. Мы встретили Скиллудра!

– О-ох!.. Что ж ему от нас надо?

– Накормить нами здешних рыбок! Вставай! Сейчас будет жарко!

Хоббит сейчас никак не годился для боя. В глазах все плыло, руки дрожали; даже поднятый Торином, он едва удерживался на ногах. Гном с отчаянием махнул рукой:

– Бахтерец-то хоть надень! И подкольчужницу! И сиди здесь! А то не ровен час…

Однако хоббит выбрался-таки на палубу – когда «драконы» Скиллудра оказались уже совсем близко.

Их было много – почти два десятка кораблей, огромная сила по меркам Морского Народа. Скиллудру помогал попутный ветер, в то время как командам «Крылатого Змея» и «Скопы» приходилось еще до начала схватки налегать на весла.

Флот Скиллудра надвигался строем серпа, охватывая корабли Фарнака и Вингетора с боков, отрезая и путь достойного отступления в открытое море, и путь позорного бегства на берег. Щиты были уже подняты, на носах стояли лучники; кормчим «Скопы» и «Змея» оставалось только одно – развернуться и во весь опор уходить на север, надеясь на быстроту своих корабликов.

Скиллудр, похоже, и это предусмотрел; его левое крыло вытягивалось все дальше и дальше с явным намерением отрезать врагу последнюю возможность для бегства.

– Эй!.. Что они хотят? – страшно озабоченный Малыш, тащивший тяжеленный щит на нос «Скопы», оказался рядом с Фолко.

– А! – Маленький Гном безнадежно махнул рукой. – Вызывали, кричали им – не отвечают. Фарнак самого Скиллудра выкликивал – тоже ничего. Они, глянь-ка, не шутят!

– Так ведь Скиллудр вроде бы ушел с перьерукими воевать…

– Вернулся, верно.

На носу «Скопы» внезапно появился Вингетор – в парадных, черных с золотой насечкой доспехах, но без шлема, с непокрытой головой и без оружия.

– Э-гей! Скиллудр! Тан Скиллудр! Если ты здесь и хочешь напасть на нас, так и знай – мы отправим на дно всю твою армаду!

– Что он такое несет? – пробормотал себе под нос хоббит.

Ни один из кораблей Скиллудра не замедлил ход. Ни на одном не опустились щиты и не отошли от бортов лучники.

– Плевал он на все слова, – так же еле слышно сказал Фолко. – Я не я буду, если все это – не дело рук просветленного Хенны!

«Тогда зачем говорить своим ближайшим советникам, что желающие приобщиться его благости да не