мясом, полезно попробовать те чудесные дары, которые Господь в своей милости послал им в этот благословенный день.
Брендан не знал, что там намешал лукавый француз, но в воздухе витал такой дивный аромат, что он мгновенно почувствовал волчий голод и набросился на еду. Только когда стол опустел, он вдруг заметил, что Эрик выжидательно смотрит на него.
— Ты видел Элинор?
— Да. Вошел в комнату как раз в тот момент, когда она собиралась спуститься из окна по веревке.
Эрик расхохотался.
— Собиралась удрать!
— Похоже на то. Мне удалось убедить ее, что она свернет себе шею. Теперь она с пеной у рта требует, чтобы ей позволили предстать перед судом и доказать свою невиновность.
Эрик наклонился к нему.
— Она не выдаст нас? Я-то не прочь рискнуть жизнью… но только если сама леди не против бежать.
— На этот счет можешь не волноваться, — отрезал Брендан, чувствуя, как в душе снова закипает гнев.
— Тогда чего ты злишься, словно медведь-шатун? Брендан поколебался.
— Это касается только нас двоих, — буркнул он. Потом крикнул: — Эй, отец Джиллиан!
— Да, сын мой?
— Она всегда такая упрямая?
— Увы! В точности как мой мул! — сокрушенно вздохнул священник.
Все захохотали, а Джиллиан, забыв о шахматах, подошел к Брендану.
— Упрямая, сын мой, это верно, но она не убивала старого графа. Только поэтому я взял грех на душу и дал вам свою одежду, хоть я и добрый англичанин. Но явись вы в другое время…
— Вы бы разорвали нас на части! — с хохотом закончил Лайам. — Я верен своему королю, сын мой.
— И все же мы здесь, — произнес Брендан, глядя на него в упор.
Капеллан уныло вздохнул:
— Да, это так. Однако вы все равно вошли, с моего согласия или без, верно? А ночь лучше коротать под крышей, чем на сырой земле. Ну а что до меня, сын мой, так мой сан обязывает меня верностью сначала Богу, а уж потом королю. Вот так-то. А теперь, если вы меня извините, я вернусь к игре, не то мой здоровенный друг потеряет терпение.
Он ушел.
— Все готовы? — тихо спросил Брендан. Эрик кивнул.
Закованный в доспехи, с опущенным на лицо забралом, Брендан молча ждал, сидя в седле. Остальные держались сзади. Сэр Майлз Фицджеральд, выполняя свой долг, вывел Элинор из дома. На плечи ее был накинут теплый, отороченный мехом плащ — роскошная вещь, не только свидетельствовавшая о высоком положении пленницы, но призванная также служить ей в долгом и утомительном путешествии. Элинор шла с высоко поднятой головой. Пышные золотистые волосы были уложены высокой короной. Сэр Майлз едва поспевал за ней. Увидев Корбина, Брендан удивленно присвистнул — стало быть, мальчишка и в самом деле твердо решил защищать свою кузину!
Элинор поравнялась с отрядом Фицджеральда — дюжиной вооруженных всадников без доспехов. Во дворе замка стали собираться крестьяне.
Кто-то с размаху швырнул гнилой помидор, угодивший в лицо Фицджеральду. Злобно выругавшись, англичанин потянулся за мечом. Его примеру последовали его люди.
Эрик чертыхнулся сквозь зубы.
Элинор схватила Фицджеральда за руку.
— Прошу вас! — громко сказала она, обращаясь к толпе. — Не бойтесь за меня — я найду справедливость! А эти люди просто выполняют приказ. Умоляю вас… ради меня… не надо чинить им препятствий!
Они молча наблюдали, как Фиццжеральд подвел Элинор к ожидавшей ее лошади. Но Элинор вдруг заупрямилась. Брендан не веря собственным глазам смотрел, как они с Фицджеральдом о чем-то спорят.
— Какого дьявола? Что там происходит? — поинтересовался Эрик.
— Понятия не имею, — бросил Брендан.
А те двое все никак не могли договориться. Даже отсюда было видно, что Элинор упрямо качает головой.
— Пойду посмотрю, что там происходит, — пробормотал Брендан.
— Ты что? Тебе нельзя туда!
— Я должен.
Тронув каблуками коня, Брендан приблизился к спорившим.
— В чем дело? — коротко бросил он.
— Леди настаивает, чтобы мы взяли ее служанку. Брендан повернул голову к Элинор. Лицо его было скрыто шлемом, только в прорезях блестели глаза.
— Тут полно других служанок, миледи.
— Мне нужна Брайди, — отрезала она.
— Тогда почему бы не привести эту девушку и не покончить с этим?—. спросил он Фицджеральда.
— Служанка была с ней постоянно. Она может оказаться сообщницей.
— Она может свидетельствовать в мою защиту, — раздраженно процедила сквозь зубы Элинор. — Если, конечно, меня собираются судить по справедливости! Или нет?
— Она может оказаться опасной… — пробормотал Фицджеральд.
— Кто? Одна-единственная девушка?! — возмутилась Элинор и надменно выпрямилась. — Как бы там ни было, без нее я не поеду. Брендан хмуро посмотрел на Фицджеральда.
— Сэр, война со скоттами еще не кончена, — проворчал он. — Мы не можем тратить столько времени на какую-то служанку. Прошу вас, пошлите за этой женщиной. Я сам пригляжу за ней.
— Как пожелаете, — недовольно буркнул тот в ответ. Брендан вернулся к своим людям. И снова медленно потянулось время. Наконец привели Брайди, в глазах ее застыл страх. Элинор ласково обняла ее.
Сделав вид, что не замечает руки Фицджеральда, Элинор сама вскочила в седло.
В толпе поднялся ропот, и Брендан опять был вынужден подъехать к Фицджеральду.
— Сэр, по-моему, самое время ехать.
— Да! — Тот выехал вперед. Воины плотным кольцом окружили Элинор. Следом за ней, гордо выпятив грудь с гербом Клэрина, двинулся Корбин.
— Господь да хранит вас, миледи! — крикнула из толпы женщина с младенцем на руках.
— Господь Бог — он все видит! — подхватил кто-то.
— С дороги! — прикрикнул на какого-то старика Фицджеральд. — С дороги, я сказал, не то затопчу!
— Бог да благословит вас всех, добрые люди! — крикнула в ответ Элинор. — Я вручила ему себя и знаю, что он не допустит, чтобы пострадал невинный!
Толпа отпрянула назад, пропуская всадников. Успев на мгновение заметить, какой болью исказилось лицо Элинор, Брендан отвел глаза в сторону. Потом, тронув шпорами коня, двинулся следом, предоставив своим людям сдерживать напор толпы.
Наконец крепостные стены Клэрина остались позади. Фицджеральд уже успел уехать вперед, и Брендан послал коня в галоп.
Вскоре и высокая башня замка тоже исчезла из виду. Дорога в Лондон была долгой. И с каждым шагом они все дальше углублялись туда, где тяжелой рукой правил король Англии.
Брендан взглядом измерил разделявшее их расстояние. Пока все шло по плану. Они нападут, когда придет время переправляться через ручей.
Де Лонгвиль, казалось, едва сдерживался, чтобы не втянуть людей шерифа в разговор. Слава Богу, хотя бы Хагар молчал — его акцент неминуемо выдал бы их всех.
Элинор ехала молча, лишь изредка отвечая на вопросы кузена. Только по глазам было заметно, в каком
