— Вы так уверены в этом?

— Миледи, я могу в этом поклясться.

— Как это? — Ее глаза внезапно сузились, и сердце, казалось, на мгновение перестало биться. — Вы тоже подглядывали, когда я мылась?!

— Значит, вы признаетесь, что подглядывали за мной? — быстро спросил он.

— Нет… но вы… вы…

— Нет, миледи. Просто когда вас принесли сюда в мокром платье, облепившем вас с головы до ног, и у вас начался жар, мне пришлось раздеть вас, искупать в горячей воде, а потом вытереть досуха и уложить под одеяло.

— О! — застонала она, похолодев от стыда и ужаса. А потом гнев нахлынул на нее с такой силой, что Элинор, забыв обо всем, заколотила кулаками по его обнаженной груди. — Как вы могли… негодяй! Вы с вашим Уоллесом толковали о галантности, уверяли, что никакие вы не чудовища, а на самом деле…

— Прошу прощения, миледи, но когда речь идет о жизни и смерти, я забываю о манерах!

— Смерть по крайней мере избавила бы меня… от этого…

— Еще раз прошу меня простить. Я как-то забыл, что вы привыкли играть своей жизнью. А кстати, от чего это вы так безумно страдаете, что даже смерть кажется вам избавлением?

— От того, что я… здесь.

Выпустив ее руки, Брендан отодвинулся от Элинор.

— Не думаю, что вы так уж страдаете, миледи. — Бросив на него хмурый взгляд, она почувствовала, что снова начинает злиться.

— Если вы не уйдете, то уйду я. — Нет.

Она и ахнуть не успела, как он опрокинул ее на подушки. Руки Брендана больно сжали ей плечи. Потом он склонился к ней, и она услышала его низкий, угрожающий голос:

— Хотите знать, миледи, о чем я думаю?

— Нет. Но ведь вы мне и так скажете?

— Верно. Так вот, мне пришло в голову, что ваша семейка попросту продала вас старому денежному мешку.

— Алан де Лаквиль — замечательный человек! Вы его совсем не знаете!

— Знаю. Я встречался со старым джентльменом несколько лет назад, вскоре после сражения при Фолкерке. Вы правы — он человек неплохой, с изысканными манерами… но очень, очень стар. И очень богат. Может, вы решились выйти за него, рассчитывая, что жить ему осталось недолго? А что, если он будет угасать медленно, а вы будете обречены провести годы у его постели, пока ваша молодость не увянет? Вряд ли вы стремитесь к этому. А теперь признайтесь, что подглядывали за мной. — Элинор растерянно заморгала. Потом взорвалась:

— Боже милостивый! Вы просто невыносимы! Неужели вы не понимаете, что все это просто смешно? Господи! У вас воспаленное самомнение, сэр! Вы ничего не знаете об Алене! Старый денежный мешок — подумать только! Да он, если хотите знать, самый замечательный человек из всех, кого я знаю, а вы не знаете…

— Зато я знаю, что вы не хотите выходить за него замуж.

Элинор осеклась, растерянно глядя на него и пытаясь понять, откуда ему знать, что она чувствует.

— Брак — это просто деловое соглашение, — коротко отрезала она. В голосе ее слышалась жесткость. — Договор между семьями.

— Ваш долг, стало быть? — Да!

— Но у вас ведь нет семьи.

— Да вам-то откуда знать? Может, у меня с полдюжины детей!

— Чушь! Вас просто продали! Продали старику!

— А если и так, то это лишь потому, что ваши соотечественники разграбили мой дом, разорили мою семью и обрекли наших людей на голод!

— Так всегда бывает, когда живешь на границе. И пока жив Эдуард, все останется по-прежнему. — Он замолчал. Глаза его стали темными и пустыми. — Да, как ни печально, но это так. Но когда Шотландия получит свободу, Англия сможет жить спокойно.

— Готова поверить вам на слово. А теперь, сэр, не оставите ли вы меня в покое?

— Как скажете, миледи.

Брендан принялся собирать разбросанную по каюте одежду. Повернувшись к ней спиной, он натянул чистую льняную рубашку, набросил на плечи плед и сколол его на плече серебряной брошью. У порога он обернулся.

— Леди Элинор, святая Ленора! Пока что вы остаетесь моей пленницей. Но будьте осторожны.

— Я всегда осторожна, когда рядом со мной враг. Он улыбнулся.

— Я тоже, миледи. Я тоже.

К вечеру подул свежий ветер и корабль птицей полетел вперед.

Услышав крики на палубе, Элинор осторожно толкнула дверь и с радостью обнаружила, что та не заперта. Корабль норвежцев, за которым следовало пиратское судно в сопровождении еще двух шотландских, бросил якорь. Из разговоров матросов Элинор догадалась, что они вблизи Кале. Это название почти ничего не говорило ей. Учителя, нанятые отцом, обучали ее не только языкам и истории, но и географии, однако до сих пор Элинор еще никогда не доводилось покидать пределы Англии. Ей было известно, что Франция — вполне цивилизованная страна, хотя ее короли вечно грызлись между собой. Имя такого богатого и могущественного человека, как де Лаквиль, должно быть, известно каждому. Достаточно только добраться до него — и она спасена. Ей больше не придется бояться, что она станет пешкой в грязной дипломатической игре скоттов с французами.

Притаившись, Элинор внимательно слушала. Уоллес по-прежнему оставался на борту корабля. Закрывшись в капитанской каюте со своими ближайшими помощниками, он строил планы, как побыстрее связаться с королем Филиппом и попросить у него аудиенции. Элинор не сомневалась: стоит кому-то из норвежцев или шотландцев пронюхать о ее планах — и на корабле мигом поднимется тревога. Однако и медлить тоже было нельзя, иначе ее план мог сорваться.

Переодевшись в свое самое легкое платье, Элинор набила карманы нижней юбки золотыми и серебряными монетами, прихватив заодно и тяжелую кельтскую подвеску, сплошь усеянную изумрудами и рубинами. Это украшение когда-то принадлежало ее матери. Один из уроков, который преподала ей жизнь, состоял в том, что все можно купить — и жизнь, и свободу; нужно только не бояться. Конечно, украсть незаметно одну из шлюпок ей вряд ли удастся. Ее единственной надеждой оставалось добраться до берега вплавь.

Элинор наспех пробормотала короткую молитву и незаметно выскользнула из каюты.

Ей довольно легко удалось выбраться на палубу. Наверху суетились матросы. Заметив Элинор, большинство мрачно кивали в знак приветствия и молча пробегали мимо. Кое-кто улыбался и принимался игриво насвистывать, подмигивая ей вслед. Элинор сделала вид, будто возвращается в каюту, и очень скоро про нее просто забыли. Воспользовавшись этим, она перелезла через перила и спрыгнула вниз.

Ей показалось, что она летела целую вечность. Вода оказалась настолько холодной, что у Элинор перехватило дыхание. С головой уйдя под воду, она судорожно барахталась несколько минут, пока наконец не вынырнула на поверхность, жадно хватая воздух широко раскрытым ртом. Первое, что пришло ей в голову, была мысль, что кто-то из команды наверняка заметил ее падение, и Элинор со страхом взглянула на корабль. Но все было тихо.

Итак, ей все-таки удалось сбежать, не без иронии подумала она. Что ж, выходит, Брендан опять недооценил ее!

Впрочем, так же, как при первой их встрече!

Она повернулась спиной к кораблю и поплыла.

До берега оказалось гораздо дальше, чем она рассчитывала. Карманы, набитые деньгами и драгоценностями, тянули ее на дно, руки и ноги сводило судорогой. Однако, хорошенько разглядев, что происходило на ближайшем к ней маленьком причале, Элинор, несмотря на холод и усталость, решила проплыть дальше к югу — ей вдруг почему-то расхотелось рисковать, выбираясь на берег в таком