Судя по нахмуренным бровям Ивана, сам он не испытывал потребности любезничать с дамами. Таня не являлась исключением.

Предчувствие его не обмануло. Вертолет приближался к середине Керченского пролива, когда в наушниках послышался треск атмосферных помех и офицер украинской противовоздушной обороны потребовал от Тани сообщить свои опознавательные данные.

– Нэ зрозумию, – отозвалась она, удостоившись одобрительного кивка Ивана.

– Як цэ нэ зрозумиетэ? – рассердился украинец.

– Тяни время, – шепнул Иван, постучав пальцем по циферблату наручных часов, которые, кстати говоря, стояли. – Нужно успеть добраться до нейтральной полосы.

– Повтрыть, будь ласка, – попросила Таня.

– А ну, повэртай, – потребовал украинец. – Повэртай нэгайно, а то пульну ракету. Чуешь мэнэ?

В глазах Ивана, прислушивавшегося к переговорам, появилось обреченное выражение. Он знал, что от современной самонаводящейся ракеты не уйти даже на реактивном самолете.

– Слышу, – с вызовом подтвердила Таня, переходя на русский язык, а затем и на английский. – What…s your name? Как ваша фамилия?

– Навищо тоби? – насторожился украинец.

– Я подданная Соединенных Штатов Америки, май френд. Сопровождаю полковника НАТО к месту учений «Sea Brise Two». Десять минут назад в пролив вошла эскадра американских вооруженных сил. Представляешь, что с тобой сделают за срыв учений НАТО?

– НАТО? – воскликнул украинец, который, как выяснилось, владел русским языком не только свободно, но и охотно. – Учения? Почему же нас до сих пор не поставили в известность?

– Разве американцы обязаны перед кем-то отчитываться?

– Нет, но…

– Никаких «но», – пошла ва-банк Таня. – Мы совершаем плановый облет территориальных вод, согласованный с министром обороны. Полковник Уэлш спрашивает, донимают ли вас русские с той стороны?

– Они хитрые, эти москали, – пожаловался украинец. – Притворяются, что им до нас нет дела.

– И все же не расслабляйтесь, офицер, – строго сказала Таня. – Ведите наблюдение за проливом. Good luck.

Ответного пожелания удачи не последовало.

Радиосвязь оборвалась. Представив себе, какой ажиотаж поднялся среди украинских вояк, Иван не удержался от улыбки. В его взгляде, направленном на профиль девушки, читались нежность и восхищение.

– Молодчага, – произнес он с чувством. – Откуда ты знаешь украинську мову?

– Я ведь постоянно отдыхаю в этих местах. – Таня посмотрела вниз. – Купаюсь в этом море, загораю на этом солнце. Они общие, море и солнце. Они для всех.

– Ты рассуждаешь, как ребенок. – Иван покачал головой.

– Я глупая, да? – смутилась Таня.

– Наивная, – поправил ее Иван. – По-детски наивная, но вместе с тем очень рассудительная и отважная. Как все это в тебе сочетается, ума не приложу.

Таня покраснела и потупилась. Впереди показался российский берег, испещренный мерцающими огоньками. Силы разом кончились. Нервное напряжение, в котором пребывала Таня все это время, резко пошло на убыль, оставляя вместо себя сонливую апатию.

– Долетели, – сказала она, подавляя зевок. – Конец пути.

– Середина, – возразил Иван, снижая вертолет и разворачивая его на девяносто градусов.

– Куда мы?

– К югу, как говаривал Шукшин в «Печках-лавочках».

– При чем тут Шукшин? – заволновалась Таня. – И тем более какие-то печки-лавочки?

– Не устраивает? – усмехнулся Иван. – Ладно. В таком случае действуем по плану Олега, земля ему пухом. Он все за нас с тобой предусмотрел.

– Земля ему пухом, – машинально повторила Таня и стиснула кулаки, царапая ладони безнадежно испорченными ногтями. – А в чем, собственно, заключается план?

– В том, чтобы остаться в живых. Достойная цель?

– Мы-то выжили. А вот он…

– Поминать потом будем, – оборвал Таню Иван. – А сейчас делом надо заниматься. На полу валяется мой вещмешок. Нагружай его камнями.

– Алмазами?

– Я и говорю: камнями.

– Ты предлагаешь вскрыть ящик без разрешения генерала? – испугалась Таня. – Нам же попадет!

– Если попадет, то российской ракетой «земля—воздух», – заверил ее Иван. – Но это вряд ли. Ценный груз везем. Не посмеют сбивать. Дождутся, пока благополучно приземлимся, а потом уж шлепнут.

– Свои?

– Свои, угу. Такие родные и близкие, что аж в носу от умиления щиплет. – Иван действительно почесал переносицу. – Подстава это, Таня, а не ответственное задание. ФСБ нас решила использовать и выбросить. Как… – Он умолк, пытаясь придумать какое-нибудь другое сравнение помимо презерватива.

– Одноразовый стаканчик, – выручила Таня.

– Во-во, – обрадовался Иван. – Стаканчик, он самый.

Она не разделила его энтузиазма. Упрекнула:

– Хотя бы намекнули…

– А ты бы тогда с нами в Крым отправилась?

– Конечно, нет!

– Вот видишь.

– Значит, вы сами подставились и меня умышленно подставили?

– Понимаешь, Танюша, – заговорил Иван, мучаясь от справедливости укора. – Когда мы с Олегом врубились, на попятный было поздно идти. Из подобных замесов просто так не выскочишь. Вот мы и решили, что ты поможешь нам, а мы поможем тебе.

– Как три мушкетера, – понимающе кивнула Таня. – Один за всех, все за одного. Я даже имя его знаю. Олег Белан. Он за нас погиб, не за алмазы. А мы летим себе, летим…

– И понятия не имеем, долетим ли, – закончил Иван, после чего велел: – Открывай багажное отделение. Чужого нам не надо, но и своего не отдадим.

– Мы же оба собирались отказаться от своей доли, – напомнила Таня.

– Собирались, – подтвердил Иван. – Да только толку от этой бравады никакого, и спасибо нам никто не скажет. Прихлопнут, вот и вся благодарность. – Заметив, что вертолет вот-вот заденет полозьями море, он слегка потянул штурвал. – Нам с тобой теперь долго предстоит по заграницам скитаться, от ФСБ прятаться, а без денег даже бомжу не пропитаться.

Таня хотела что-то возразить, но слов не нашлось. Мешало осознание необратимости случившегося. Москва находилась далеко-далеко отсюда. В то, что она действительно существует, почему-то не верилось. Как не верилось, что когда-нибудь эта страшная ночь закончится и начнется рассвет.

Чудовище насело на него, плюща голову безжалостными лапами, отыскивая вздрагивающий кадык оскаленными клыками. Вцепившись в скользкие пальцы чудовища, он принялся отдирать их от висков, но тиски сжимались все сильнее и сильнее. Глаза застилала багровая муть. Он попытался сделать вдох, попытался позвать на помощь, но глотку словно забетонировали. Все его усилия избавиться от мертвой хватки чудовища ни к чему не приводили – с точно таким же успехом можно было бороться с каменным исполином.

О, какая неимоверная тяжесть!

Собрав остаток сил, Шарко оттолкнул тяжелую тушу.

– А-агр? – Возглас напоминал карканье полузадушенного ворона. Если бы кто-нибудь удосужился