частными интересами нет ни любви, ни чувств. Так что даже когда мы пытаемся направлять мир на путь, мы отделяем себя от него. Мы рискуем слишком задрать нос, Эгвейн. Мы вечно считаем, что знаем всё лучше всех, но рискуем оказаться неспособными понять людей, которых, как мы говорим, мы защищаем.

Эгвейн казалась обеспокоенной.

– Не слишком распространяйся по поводу этих своих идей, по крайней мере, не сегодня. Они и так уже порядком тобой расстроены. Но это испытание было бесчеловечным, Найнив. Мне жаль. Я не могла позволить себе открыто выказывать тебе покровительство, но должна была бы это остановить. Ты делала то, что было тебе не положено, и это подстёгивало их быть всё более и более жестокими. Они видели, что вид больных детей причиняет тебе боль, и поэтому всё чаще включали их в испытание. Многие, кажется, сочли твои победы личным оскорблением, поединком воли. Это заставило их быть суровыми. Даже безжалостными.

– Я выжила, – не открывая глаз, ответила Найнив. – И многое поняла. О себе. И обо всех нас.

Она хотела стать Айз Седай, принятой по всем правилам. Она очень сильно этого хотела. Но, в конце концов, если эти люди решат отказать ей в своей поддержке, она знала, что продолжит свой путь и всё равно выполнит то, что должна.

Наконец-то Восседающие в сопровождении Росил подошли к Найнив. Она с усилием заставила себя подняться на ноги, чтобы выразить почтительность.

– Нам следует обсудить использованное тобой запрещённое плетение, – строго сказала Саэрин.

– Это единственный известный мне способ уничтожить Гончих Тьмы, – ответила Найнив. – Так было необходимо.

– Ты не вправе это решать, – заявила Саэрин. – Твои действия оказали дестабилизирующее воздействие на тер'ангриал. Ты могла уничтожить его, убить себя и, возможно, всех нас. Мы хотим, чтобы ты поклялась, что больше никогда не используешь это плетение.

– Я не буду клясться, – устало сказала Найнив.

– А если от этого зависит, получишь ли ты шаль или потеряешь право на неё навсегда?

– Давать подобную клятву было бы глупо, – ответила Найнив. – Я могу оказаться в ситуации, когда погибнут люди, если я не использую это плетение. Свет! Я буду сражаться в Последней Битве вместе с Рандом. Что если я приду к Шайол Гул и обнаружу, что без погибельного огня я не смогу помочь Дракону остановить Тёмного? Вы заставите меня выбирать между глупой клятвой и судьбой всего мира?

– Ты рассчитываешь, что пойдёшь к Шайол Гул? – недоверчиво переспросила Рубинде.

– Я собираюсь быть там, – тихо ответила Найнив. – Это не обсуждается. Ранд просил меня об этом, хотя я бы пошла, даже если бы он и не попросил.

Восседающие обеспокоенно переглянулись.

– Если вы собираетесь дать мне шаль, – сказала Найнив, – тогда вам придётся довериться моему суждению о погибельном огне. Если вы не доверяете мне решать, когда применять это крайне опасное плетение, а когда нет, то вам лучше не возвышать меня.

– Я была бы осторожна, – посоветовала женщинам Эгвейн. – Отказать в шали женщине, которая помогла очистить саидин от порчи – женщине, которая победила в бою саму Могидин, женщине, которая вышла замуж за короля Малкир – это создаст опасный прецедент.

Саэрин посмотрела на остальных. Трое кивнули. Юкири, Сине и – к удивлению – Романда. Трое покачали головами. Рубинде, Барасин, Лилейн. Осталась одна Саэрин, чей голос был решающим.

Коричневая повернулась к ней.

– Найнив ал'Мира, объявляю, что ты прошла это испытание. Едва-едва.

Стоявшая в стороне Эгвейн тихо, почти неслышно, выдохнула от облегчения. Найнив обнаружила, что сама всё это время не дышала.

– Сделано! – объявила Росил, хлопнув в ладоши. – Пусть никто никогда не расскажет о том, что здесь произошло. Это знание лишь для тех женщин, которые были вместе с вами, с которыми вы разделите молчание. Сделано.

Женщины кивнули в знак согласия, даже те, кто голосовали против Найнив. Никто не узнает, что Найнив едва не провалилась. Возможно, они выступили против неё только из-за погибельного огня – а не потребовали официального наказания – из-за традиции не разглашать то, что происходило внутри тер'ангриала.

Росил снова хлопнула в ладоши.

– Найнив ал'Мира, ты проведёшь ночь в молитвах и размышлениях о бремени, что ты примешь на себя завтра утром, когда наденешь шаль Айз Седай. Сделано. – Она хлопнула в ладоши третий и последний раз.

– Спасибо, – сказала Найнив. – Но у меня уже есть шаль, и… – Она осеклась под острым взглядом Эгвейн. Безмятежным взглядом, но всё равно острым. Возможно, Найнив сегодня ночью уже достаточно перегнула палку.

–… я буду рада следовать традиции, – продолжила Найнив, проглотив свои возражения. – Если мне позволят сперва выполнить одно очень важное дело. Затем я вернусь и исполню то, что велит традиция.

Чтобы попасть туда, куда она собиралась, Найнив нужны были переходные врата. Она не заостряла внимание остальных на том, что ей придётся покинуть Башню, чтобы выполнить свою задачу. Но, впрочем, она ведь и не говорила, что не покинет.

Она поспешила через тёмный палаточный лагерь, разбитый вне границ частично построенной стены. Ночное небо, скрытое облаками, было тёмным, и по периметру лагеря были зажжены огни. Возможно, слишком много огней. Расположившиеся здесь люди были крайне осторожны. К счастью, стража позволила ей пройти в лагерь без возражений. Кольцо Великого Змея, продемонстрированное в нужных местах, творило чудеса. Они даже рассказали ей, где найти ту женщину, что она искала.

По правде говоря, Найнив была удивлена видеть эти шатры за стенами Чёрной Башни, а не в их пределах. Эти женщины были отправлены связать Узами Аша'манов по предложению Ранда. Но, судя по услышанному от стражников, посланниц Эгвейн заставляли ждать. Аша'маны сообщили, что «у других есть право выбирать первыми», что бы это ни значило. Эгвейн, вероятно, было известно больше; она то и дело отправляла гонцов к находившимся здесь женщинам, в частности, чтобы предупредить их о возможности наличия среди них Чёрных сестёр. Те, чьи имена были известны, исчезли прежде, чем прибыли первые гонцы.

В данный момент Найнив не интересовали подробности, у неё была иная задача. Подойдя к нужной палатке, Найнив почувствовала себя настолько уставшей из-за испытания, что ей казалось, что она скоро рухнет на землю, как марионетка с обрезанными нитями. Неподалёку через лагерь прошли несколько Стражей, равнодушно взглянув на неё.

Перед ней была обычная серая палатка. Она была слабо освещена, внутри неё двигались тени.

– Мирелле, – звонко произнесла Найнив. – Я хочу с тобой поговорить.

Она удивилась тому, как громко прозвучал её голос. Ей казалось, что у неё почти не осталось сил.

Тени замерли, затем снова зашевелились. Зашуршал полог палатки, и оттуда показалось озадаченное лицо Мирелле. На женщине была полупрозрачная голубая ночная сорочка, а на полу внутри палатки сидел без рубашки один из её Стражей – похожий на медведя мужчина с густой чёрной бородой на иллианский манер.

– Дитя? – удивлённо спросила Мирелле. – Что ты тут делаешь? – Женщина была красивой, с оливковой кожей, длинными чёрными волосами и округлыми формами. Найнив пришлось сдержать желание потянуться к косе – она теперь была слишком короткой, чтобы за неё дёргать. Уйдёт немало времени и сил, чтобы к этому привыкнуть.

– У тебя есть кое-что, что принадлежит мне, – сказала Найнив.

– Хм… Это как подумать, дитя, – Мирелле нахмурилась.

– Меня сегодня возвысили до шали, – сообщила Найнив. – Официально. Теперь мы равны, Мирелле.

Она оставила вторую часть несказанной – что из них двоих Найнив была сильнее. А значит, они не совсем равны.