Когда Мин взяла в руки хрустальный меч, волоски у неё на шее стали дыбом. Калландор. Сколько рассказов она слышала об этом оружии с детства – невероятных историй о далёком Тире и о Мече- Который-Не-Меч. И вот она держит его в руках.

Калландор был легче, чем она думала. В кристалле длинного лезвия играл и переливался свет ламп. Казалось, он слишком сильно мерцает – свет внутри менялся, даже когда Мин стояла без движения. Кристалл был гладким, но тёплым. Казалось, он живой.

Ранд стоял перед ней и смотрел на Калландор. Они находились в своих покоях в Тирской Твердыне в компании Кадсуане, Наришмы, Мерисы, Нэффа и двух Дев.

Ал’Тор протянул руку и коснулся меча. Мин бросила взгляд на Ранда, и над ним проявилось видение. Светящийся меч, Калландор, зажатый в чёрной руке. Мин охнула.

– Что ты видела? – тихо спросил Ранд.

– Калландор, зажатый в кулаке. Рука выглядит будто бы вырезанной из оникса.

– Ты понимаешь, что это значит?

Она покачала головой.

– Нам следует вновь его спрятать, – сказала Кадсуане. Сегодня она была одета в коричнево-зелёное платье, а золотые украшения в волосах делали эти природные цвета ярче. Она стояла, скрестив руки на груди и выпрямив спину. – Ха! Мальчик, вытаскивать на свет этот предмет сейчас – полное безрассудство.

– Твоё возражение принято во внимание, – сказал Ранд. Он забрал са’ангриал у Мин и убрал его в ножны, висящие за спиной. На боку он снова носил древний меч с красно-золотыми драконами на раскрашенных ножнах. Как-то раз он сказал, что считает это своеобразным символом. Меч олицетворял для него прошлое, а Калландор, каким-то образом, олицетворял будущее.

– Ранд, – Мин взяла его за руку. – Мои изыскания... помни, изъян в Калландоре гораздо глубже, чем мы думали. Это видение только подтверждает то, что я говорила раньше. Я боюсь, что его можно использовать против тебя.

– Я подозреваю, что так и будет, – ответил Ранд. – Всё остальное в этом мире уже использовали против меня. Наришма, Врата, пожалуйста. Порубежники нас заждались.

Аша’ман кивнул, и колокольчики в его волосах звякнули.

Ранд повернулся к Нэффу.

– Нэфф, из Чёрной Башни по-прежнему ничего не слышно?

– Нет, милорд, – ответил высокий Аша’ман.

– Мне не удалось Переместиться туда, – сказал Ранд. – Значит проблемы там серьёзнее, чем я опасался. Используй это плетение. Оно изменит твою внешность. Переместись куда-нибудь в дне пути верхом, затем скачи туда, спрятавшись под личиной. Посмотри, что тебе удастся обнаружить. Помоги им, если сможешь, а когда найдёшь Логайна и верных ему людей, передай ему от меня сообщение.

– Какое сообщение, милорд?

Ранд выглядел отстранённым:

– Скажи им, что я ошибался. Скажи им, что мы не оружие. Мы – люди. Возможно, это поможет. Но будь осторожен. Это может быть опасно. Расскажешь мне, что ты там увидел. Мне придётся навести там порядок, но я легко могу попасть в ловушку куда опаснее тех, что мне пока удавалось избегать. Проблемы... со столькими проблемами надо разобраться. А я один на всех. Пока что, Нэфф, отправляйся туда вместо меня. Мне нужна информация.

– Я... Да, милорд. – Аша’ман был в видимом замешательстве, но, повинуясь, вышел из комнаты.

Ранд глубоко вздохнул и потёр культю левой руки.

– Пойдёмте.

– Ты уверен, что не хочешь взять больше людей? – спросила Мин.

– Уверен, – ответил Ранд. – Кадсуане, будь готова, если понадобится, открыть Врата и вытащить нас.

– Мальчик, мы направляемся в Фар Мэддинг, – заметила Кадсуане. – Конечно, ты не забыл, что в этом месте мы лишены возможности касаться Источника.

Ранд улыбнулся.

– А у тебя в причёске полная паралич-сеть, включающая Колодезь. Я уверен, что ты держишь его наполненным, и этого должно хватить для одних Врат.

С лица Кадсуане стёрлось всякое выражение.

– Никогда не слышала о паралич-сети.

– Кадсуане Седай, – мягко сказал Ранд. – Часть украшений в твоей сети я не узнаю – подозреваю, что они созданы во время Разлома. Но я присутствовал при разработке первых экземпляров, и даже носил первый мужской вариант.

В комнате стало очень тихо.

– Ну, мальчик, – произнесла в конце концов Кадсуане. – Ты...

– Ты когда-нибудь откажешься от подобной несуразности, Кадсуане Седай? – спросил Ранд. – Звать меня мальчиком. Мне уже всё равно, но слышать это странно. В день, когда я умер в Эпоху Легенд, мне было четыреста лет. Полагаю, это делает тебя младше меня, по крайней мере на несколько десятилетий. Я выказываю тебе уважение – пожалуй, уместно будет, если ты поступишь так же. Если желаешь, можешь звать меня Рандом Седай. Насколько мне известно, я единственный ныне живой мужчина Айз Седай, который получил надлежащее обучение и не перешёл на сторону Тени.

Кадсуане явственно побледнела.

Улыбка Ранда стала добрее.

– Ты хотела прийти и станцевать с Драконом Возрождённым, Кадсуане. Я таков, каким мне нужно быть. Тебе предстоит столкнуться с Отрёкшимися, но успокойся, на твоей стороне кое-кто столь же древний, как и они. – Ранд отвернулся от Кадсуане, взгляд его устремился вдаль. – Ах, если бы только череда прожитых лет говорила о приобретённой великой мудрости! Да проще желать, чтобы Тёмный попросту оставил нас в покое.

Он взял Мин под руку, и они вместе прошли через Врата, вызванные Наришмой. По другую сторону на полянке среди деревьев поджидала небольшая группка Дев, охранявшая лошадей. Мин забралась в седло, отметив, какой замкнутой стала Кадсуане. Ничего удивительного. Когда Ранд начинал изъясняться подобным тоном, это беспокоило даже Мин. И сильнее, чем она могла признаться.

Они выехали из небольшой рощицы и направились к Фар Мэддингу – впечатляющему городу, расположенному на острове посреди озера, вокруг которого раскинулась огромная армия с сотней знамён.

– Этот город всегда имел большое значение, – сказал Ранд, ехавший рядом с Мин. Его взгляд снова был устремлён куда-то вдаль. – Хранители появились сравнительно недавно, но этот город стоит тут с незапамятных времён. Арен Дешар, Арен Мадор, Фар Мэддинг. Арен Дешар был вечной занозой в нашем боку. Анклав Инкастара – консерваторы, боящиеся прогресса и чудес. Оказывается, они имели право на страх. Как жаль, что я не прислушался к Гильгами...

– Ранд? – тихо позвала Мин.

Это вырвало его из воспоминаний.

– Что?

– Это на самом деле, да? Тебе и вправду четыре сотни лет?

– Думаю, почти четыре с половиной. Можно ли складывать мой возраст в этой Эпохе с предыдущей? – Он посмотрел на неё. – Ты беспокоишься, не так ли? Что я уже больше не я, не тот, кого ты знала, не глупый овечий пастух?

– Ты помнишь столько всего из прошлого...

– Воспоминания, и ничего больше, – ответил Ранд.