ждите там до пробуждения. Мелэйн, Эмис, Бэйр и Лиане, мы отправляемся выше в Башню, в комнату с деревянными панелями на стенах и с кроватью, окружённой четырьмя столбиками и кисейной драпировкой. Это моя спальня.
Хранительницы Мудрости кивнули, и Эгвейн отправилась туда. На ночном столике стояла лампа. Здесь, в Тел'аран'риоде, лампа не горела, хотя в реальном мире Эгвейн оставила её горящей. Вокруг появились Хранительницы Мудрости и Лиане. Лёгкая драпировка вокруг кровати встрепенулась при их появлении.
Башня вздрогнула. Бой продолжался.
– Будьте осторожны, – предупредила Эгвейн. – Мы сражаемся с опасным противником, и ему это место известно лучше, чем вам.
– Мы будем осторожны, – ответила Бэйр. – Я слышала, эти Предавшиеся Тени мнят себя повелителями этого мира. Что ж, посмотрим.
– Лиане, – продолжила Эгвейн, – ты справишься? – Эгвейн хотела было отослать её прочь, но они с Суан успели провести в Тел'аран'риоде какое-то время. Конечно она опытнее остальных Айз Седай.
– Буду стараться не высовываться, мать, – пообещала женщина. – Но их там больше, чем нас. Я вам пригожусь.
– Согласна, – ответила Эгвейн.
Все четверо пропали. Почему же им не удалось покинуть Башню? Это тревожит, но вместе с тем может сыграть на руку. Это означает, что она здесь заперта.
Но, возможно, и Месана тоже.
* * *
С крыши сорвалась и взмыла в воздух пятёрка голубей. Перрин резко обернулся. За спиной стоял Губитель. От него пахло камнем.
Мужчина поднял голову, провожая улетавших птиц жёстким взглядом.
– Твои?
– Предосторожность, – ответил Перрин. – Я подумал, что скорлупу орехов на земле ты точно заметишь.
– Умно, – заметил Губитель.
За его спиной раскинулся прекрасный город. Перрин не мог поверить, что какой-то иной город может сравниться красотой с Кэймлином, но если на земле и был такой город, то это был Тар Валон. Весь город был произведением искусства. Почти каждое здание было украшено арками, шпилями, резьбой и орнаментом. Кажется, даже мостовая была уложена по-особому художественно.
Взгляд Губителя стрельнул в сторону пояса Перрина. Там, в специальном кошеле, созданном мыслью Перрина, хранился тер'ангриал. Кончик предмета торчал наружу в виде серебристой замысловато переплетённой косички. Перрин ещё раз попробовал уничтожить эту штуку силой мысли, но ничего не вышло. Удары молота так же не смогли помочь, не оставив даже вмятин. Чем бы ни являлась эта вещь, её создали прочной, чтобы противостоять подобным действиям.
– Ты стал искуснее, – сказал Губитель. – Мне следовало убить тебя тогда, много месяцев назад.
– Думаю, ты пытался, – ответил Перрин, поднимая молот и кладя его на плечо. – Так кто же ты на самом деле?
– Я – житель двух миров, Перрин Айбара. И тот, кто принадлежит обоим мирам. Верни мне шип снов.
– Ещё шаг – и я его уничтожу, – ответил Перрин.
Губитель фыркнул и направился вперёд.
– У тебя недостаточно на это сил, мальчик. Даже у меня сил на это не хватит. – Невольно его взгляд на мгновение устремился куда-то за спину, поверх плеча Перрина. На что он смотрит?
«Гора Дракона, – подумал Перрин. – Он видимо решил, что я направился в эту сторону специально, чтобы бросить туда эту штуку». Может это подсказка, как ему, Перрину, уничтожить тер'ангриал? Или Губитель пытается сбить его с толку?
– Не дави на меня, мальчик, – сказал Губитель, надвигаясь, в его руках появились меч и кинжал. – Сегодня я уже убил четырёх волков. Отдай мне шип по-хорошему.
Четырёх? Но на глазах у Перрина он убил только одного. «Он старается вывести меня из себя».
– Думаешь, я поверю, что ты не убьёшь меня, если я его отдам? – спросил Перрин. – Если я это сделаю, ты вернёшь его обратно в Гэалдан. Ты знаешь, что я просто последую туда за тобой. – Перрин отрицательно покачал головой. – Один из нас должен умереть, и покончим на этом.
Губитель замешкался, но потом улыбнулся:
– Знаешь, Люк тебя ненавидит. Ненавидит до мозга костей.
– А ты – нет? – уточнил Перрин, нахмурившись.
– Не больше, чем волк ненавидит преследуемого оленя.
– Но ты – не волк, – тихо прорычал Перрин.
Губитель пожал плечами.
– На том и порешим. – Он бросился вперёд.
* * *
Гавин влетел в Белую Башню на такой скорости, что часовой едва успел отдать честь. Гавин промчался мимо расставленных зеркальных светильников. Ради экономии масла только каждый второй из них был зажжён. По пути к лестнице, ведущей наверх, он услышал за спиной шаги.
Гавин со свистом выхватил из ножен меч, и обернулся. Мазон с Келарком встали как вкопанные. Бывшие Отроки теперь носили форму гвардейцев Башни. «Попробуют ли они его остановить? Кто знает, какие приказания оставила им Эгвейн?»
Бойцы отдали честь.
– Ребята? – обратился к ним Гавин. – Куда путь держите?
– Сэр, – обратился Келарк. В неровном свете ламп его вытянутое лицо оказалось в тени. – Когда мимо пробегает офицер с подобным выражением на лице, не приходится гадать, нужна ему помощь или нет. Нужно просто бежать следом!
Гавин улыбнулся.
– Вперёд! – Он бросился вверх по лестнице, двое солдат с мечами наготове последовали за ним.
Покои Эгвейн располагались довольно высоко, и к тому времени, когда Гавин добрался до её этажа, он тяжело дышал, и его сердце было готово вырваться из груди. Они миновали три коридора, потом Гавин вскинул руку. Он бросил взгляд в сторону ближайшего тёмного угла. Сможет ли в какой-то из этих теней укрыться Кровавый Нож?
«Без света нет тени...»
Он выглянул за угол, где находилась дверь, ведущая в покои Эгвейн. Сейчас Гавин находился примерно на том же месте, где в прошлый раз смешал её планы. Может, и сейчас он ей мешает? Оба гвардейца стояли за спиной, дожидаясь его приказов.
Да. Он действует так же, как в тот раз. Но всё же кое-что изменилось. Он будет защищать её ради свершения ею великих дел. Он будет держаться в её тени и гордиться. Он будет делать то, что скажет она, но, несмотря ни на что, будет её защищать.
Потому что именно так поступает Страж.
Гавин скользнул вперёд, сделав знак бойцам следовать за ним. На этот раз темнота в затенённом алькове не отталкивала его взгляд, как случилось прежде. Добрый знак. Гавин остановился у двери и осторожно её толкнул. Она была незапертой. И, сделав глубокий вдох, он шагнул в комнату.
Тревога не поднялась, ни одна ловушка его не поймала и не подняла в воздух. На стенах были зажжены несколько ламп. Услышав лёгкий шум, он поднял голову. Вверху, извиваясь, висела горничная с широко выпученными глазами. Её рот был заткнут невидимым кляпом из Воздуха.
Гавин выругался, метнулся через комнату и распахнул дверь в спальню Эгвейн. Её кровать, стоявшая
