коричневую шаль, возможно, чтобы привлечь к ней внимания. В ее темном квадратном лице пока не было и следа безвозрастности, и она сильно желала поскорее это исправить.

«Только глупец не стал бы бояться Башни», – вторя Сарейте добавила Кареане. Крупная Зеленая с по-мужски широкими плечами не нуждалась в дополнительных уловках для привлечения внимания. Ее смуглое лицо оттенка меди само говорило за нее тем, кто знал что искать, как и кольцо на указательном пальце правой руки.

«А я слышал», – мрачно ответил Гомайзен, – «что Тар Валон в осаде. И еще я слышал, что Белая Башня раскололась, на два лагеря, поддерживающих двух разных Амерлин. И ходят также слухи, что Башню удерживают Черные Айя». – Храбрый мужчина, раз решился упомянуть про эти слухи при Айз Седай, но все-таки даже он вздрогнул, произнося подобные слова. Но не смотря на это продолжил. – «Так кого из них вы предлагаете нам бояться?»

«Не верьте всему, что слышите, Капитан Гомайзен», – произнесла Сарейта безмятежным тоном, словно говорила о бесспорных вещах. – «У правды больше оттенков, чем вы думаете, а расстояние искажает перспективу правды под разными углами, из-за чего она сильно отличается от фактической. Однако, опасно повторять ложь о Сестрах-Приспешницах Тьмы».

«Во что вам действительно стоит верить», – добавила так же спокойно Кареане, – «то, что Белая Башня всегда была и навсегда останется Белой Башней. И вы стоите перед тремя Айз Седай, Капитан. Поэтому должны быть осторожны со словами».

Гомайзен потер тыльной стороной ладони щеку возле рта, но в его глазах горел явный вызов. Охотничий запал. – «Я повторил вам то, что говорят на улицах», – буркнул он.

«Мы собрались обсуждать Белую Башню?» – хмуро заметил Кордвин. Перед тем как продолжить, он опустошил свой кубок, словно предстоящий разговор не вызывал у него восторга. Сколько же он уже выпил? Он не слишком твердо держался на ногах, и в словах порой глотал звуки. – «Башня в сотне лиг отсюда, и то, что там творится, к нам не относится».

«Это верно, друг», – сказал Бакуван. – «Верно. Наше дело – мечи. Мечи и кровь. А это подводит нас к теме нашей беседы…» – он потер друг о друга большим и указательным пальцами. – «Золото. Ежедневно мы теряем людей. День за днем, а конца не видно, а в городе нет подходящих новобранцев для замены».

«Я вообще никого не смог найти», – пробормотал Кордвин, любуясь на служанку, снова наполнявшую его кубок. Она покраснела под его взглядом и быстро закончила свое дело, пролив немного на пол, отчего заставила нахмуриться госпожу Харфор. – «Те немногие, кого еще можно было нанять, записались в Королевскую Гвардию». – Так оно и было. Новобранцы, похоже, с каждым днем все прибывали. И скоро Королевская Гвардия стала бы внушительной силой. К сожалению, на то, чтобы обучить этих людей обращаться с мечом, чтобы они не отрубили себе ногу, потребуются месяцы, и еще больше прежде их можно было бы вести в бой.

«Ты верно говоришь, друг», – сказал Бакуван. – «Верно». – Он широко улыбнулся Илэйн. Возможно, он хотел казаться дружелюбным, или же справедливым, но скорее напомнил ей человека, пытающегося продать ей кота в мешке. – «Даже после того, как здесь все закончится, нам будет не легко найти людей, миледи. Подходящие люди не растут в капусте. Отнюдь. Меньше людей, означает меньше плата за следующий найм. Такова жизнь. Мы думаем, что заслуживаем скромную компенсацию».

Илэйн охватил гнев. Они думали, что ее положение отчаянное, поэтому она станет цепляться за них изо всех сил! И хуже того – они были правы. Эти трое представляли почти тысячу воинов. Даже учитывая тех, кого привел Гайбон, их уход будет большой потерей. Особенно, если это заставит остальных наемников думать, что ее дело проиграно. А наемники не любят находиться на стороне проигравших. Они побегут как крысы от пожара, лишь бы этого избежать. Ее гнев все прибывал, но она держала его в узде. Толщиной с волосок. Но все же она не смогла сдержать презрения в голосе: «Вы думаете, что война бывает без жертв? Вы считали, что просто поработаете стражниками и только за это получите золото, даже не обнажив мечи?»

«Вы подписались получать это золото ежедневно», – вставила слово Бергитте. Она не сказала сколько, потому что каждый отряд заключал собственную сделку на своих условиях. Последнее что им нужно, это чтобы наемники передрались между собой из зависти к чужим контрактам. И так половина драк, которые разнимали гвардейцы, была между соперничающими отрядами наемников. – «И сумма является неизменной. Грубо говоря, чем больше вы потеряете людей, тем больше будет ваша прибыль».

«Ах, Капитан-Генерал», – вежливо парировал толстяк. – «Вы забываете о посмертных выплатах, которые мы должны будем оплатить вдовам и сиротам». – Гомайзен чуть не подавился, а Кордвин скептически уставился на Бакувана, но попытался скрыть выражение лица за кубком, снова осушив его до дна.

Илэйн охватила дрожь, она сжала кулаки, вцепившись в подлокотники. Она не даст волю гневу. Не даст! – «Я призываю вас придерживаться контрактов», – холодно произнесла она. Что ж, по крайней мере, она не стала на них кричать. – «Вам заплатят столько, сколько вы оговорили ранее, включая обычное вознаграждение после моей коронации, но не пенни больше. Если же вы будете настаивать, то я могу решить, что вы продались Аримилле, тогда мне придется арестовать вас и ваши отряды, а потом выставить вас за ворота, без денег, оружия и лошадей». – Девушка, вновь наполнявшая кубок Кордвина вином, внезапно пискнула и отпрыгнула от него, потирая бедро. Гнев, который Илэйн удерживала на прежнем уровне, внезапно вспыхнул белым пламенем. – «И если еще раз кто-то из вас посмеет приставать к моим служанкам, то он вместе со своим отрядом окажется за воротами без оружия, лошадей и сапог! Ясно вам?»

«Предельно ясно, миледи», – в голосе Бакувина отчетливо прозвучал холодок, и его челюсти плотно сжались. – «Предельно. А теперь… поскольку наша… беседа… кажется, подошла к концу. Мы можем идти?»

«Хорошенько подумайте», – внезапно произнесла Сарейта. – «Кого Белая Башня больше хочет видеть на Львином Троне – Айз Седай или глупую гусыню вроде Аримиллы Марне?»

«Сосчитайте, сколько Айз Седай во Дворце», – добавила Кареане. – «Сосчитайте, сколько внутри стен Кэймлина. В лагере Аримиллы нет ни единой. Сочтите и решите, на чьей стороне благосклонность Белой Башни».

«Сосчитайте», – подхватила Сарейта, – «и помните, что недовольство Башни может быть смертельным».

Было очень тяжело даже помыслить, что одна из них может оказаться Черной Сестрой, но все-таки это было так. Если только это не была Мерилилль. Илэйн надеялась, что это не так. Ей нравилась Мерилилль. Но и Сарейта с Кареане ей тоже нравились. Не настолько как Мерилилль, но все-таки. Как бы она не смотрела на сложившуюся ситуацию, одна из нравившихся ей женщин была Приспешницей Тьмы, и была приговорена к смерти.

Когда наемники ушли, поспешно поклонившись, и госпожа Харфор отослала девиц с остатками вина, Илэйн откинулась на стуле и вздохнула: «Я справилась ужасно, правда?»

«Для наемников нужна твердая рука, чтобы держать их в узде», – ответила Бергитте, но в узах промелькнуло сомнение. Сомнение и беспокойство.

«Если мне будет позволено сказать, миледи», – сухим голосом произнес Норри, – «Я не вижу, как еще вы могли бы поступить. Мягкость их только бы раззадорила требовать больше», – он вел себя так тихо, что она уже даже забыла, что он тоже присутствует в комнате. Он был очень похож на цаплю, моргающую от удивления, куда подевалась вода из любимого болота. В противоположность всегда опрятной госпоже Харфор, на его табарде и руках постоянно были чернильные пятна. Она поглядывала на пухлую папку, которую он сжимал в руках, с явным отвращением.

«Не оставите нас, пожалуйста, Сарейта? Кареане?», – попросила она. Они слегка заколебались, но им ничего не оставалось делать кроме как, поклониться, и, словно два лебедя, выпорхнуть из комнаты. – «И вы тоже», – добавила она через плечо двум женщинам. Но они даже не пошевелились!

«За дверь!» – скомандовала Бергитте, резко махнув головой, так что ее коса взлетела в воздух. – «Живо!» – О! Эта парочка даже подскочила! Они очутились возле двери так быстро, словно за ними гнались!

Илэйн хмурилась, пока за ними не закрылась дверь. – «Чтоб мне сгореть, я не хочу, чтобы кто-нибудь еще слушал проклятые плохие новости! Только не сегодня. Не хочу знать, сколько всего провизии,