доставленной из Тира и Иллиана, испортилось по дороге. Не хочу знать ни о поджогах, ни о муке с долгоносиками, ни о канализации с крысами, плодящимися быстрее, чем их травят, ни о жирных мухах, из-за которых Кэймлин больше похож на грязную конюшню! Для разнообразия я хочу услышать несколько проклятых хороших новостей». – Что б ей сгореть, она даже сама себе показалась вздорной. Она и чувствовала себя такой. О, как же это было возмутительно! Она пытается обрести трон, а ведет себя как распоследний капризный ребенок!
Мастер Норри и госпожа Харфор обменялись взглядами, от чего стало еще хуже. Он со вздохом сожаления погладил свою папку. Старик любил толдычить про цифры, даже если от них становилось страшно. По крайней мере, теперь, когда они давали совместные отчеты, они больше не повторяли одни и те же сообщения. Но не во всем. Ревнуя друг к другу, каждый следил, как бы другой не пересек невидимую границу собственных обязанностей, и быстро поправлял другого, если казалось, что тот вышел за отведенные рамки. Однако, они умели эффективно управлять Дворцом и городом, невзирая на небольшие перепалки.
«Нас никто не подслушивает, миледи?», – спросила Рине.
Илэйн глубоко вздохнула и, выполнив упражнение для послушниц, которые, кажется, перестали давать успокаивающий эффект, попыталась обнять Источник. К ее удивлению, саидар поддалась легко, наполнив ее радостью жизни. И немного успокоил ее дурное настроение. Так было всегда. Во-первых, и гнев, и горе, и беременность не могли сравниться с ощущением Силы, а еще, стоило ей обнять Источник, как ее эмоции прекращали свою свистопляску. Ловко она сплела Огонь и Воздух, добавив небольшой поток Воды, но, установив плетение, она не отпустила Источник. Чувство наполненности Силой было великолепным, но, несмотря на это, она поступила так сознательно, зная, что теперь она в следующий миг не станет кричать ни с того, ни с сего, и не разревется без причины. В конце концов, она же не дура, чтобы зачерпывать слишком сильно.
«Теперь нас никто не подслушает», – сказала она. Саидар коснулся ее стража и исчез. Кто-то пытался подслушать разговор, и уже не в первый раз. Во Дворце было слишком много женщин, способных направлять, и было бы удивительно, если бы никто не пытался, но ей было жаль, что она не знает, как можно проследить, кто из них пытается. Как бы то ни было, теперь она опасалась говорить о чем-либо серьезном, не установив стража от подслушивания.
«Тогда у меня есть немного хороших новостей», – произнесла госпожа Харфор, пододвинув папку, но не открыв. – «От Иона Скеллита». – Брадобрей был самым усердным доносчиком Аримилле сведений, одобренных предварительно Рине, и приносил обратно информацию о том, что он узнал в лагере за городской стеной. Он был под крылом Ниан Араун, однако Ниан поддерживала Аримиллу, поэтому она, безусловно, делилась информацией Скеллита с ней. К сожалению, все, что ему пока удавалось узнать, было малопригодно. – «Он сказал, что Аримилла и другие поддерживающие ее Главы Домов собираются оказаться в числе первых, кто въедет в Кэймлин. Похоже, она хвастает об этом постоянно».
Илэйн вздохнула. Аримилла вместе с остальными постоянно держались вместе, хаотично, насколько она смогла заметить, перемещаясь от лагеря к лагерю, и много усилий уходило на то, чтобы узнать, куда они отправятся. Если бы это удалось, то отправить туда солдат через портал и схватить всех разом, чтобы обезглавить оппозицию, не составило бы труда. По сравнению с первой задачей, по крайней мере. Даже в лучшем случае люди все равно погибнут, а кому-то из Глав Домов удастся скрыться, но если получится захватить Аримиллу, то это могло бы положить всему конец. Эления и Ниан обнародовали отказ от собственных притязаний на трон, а это уже необратимо. Эта парочка могла продолжать поддерживать Аримиллу, даже находится на свободе, но если Илэйн удалось бы схватить саму Аримиллу, то все, что ей оставалось сделать, это заполучить поддержку от минимум четырех Великих Домов. Словно это так просто. Пока что все ее усилия были безуспешными. Возможно, сегодняшний день что-нибудь изменит, но данная новость опять была бесполезной. Если Аримилла и остальные собираются въехать в Кэймлин, то это означало бы, что город на грани падения. Хуже того, раз Аримилла хвастает, то она думает, что это скоро произойдет. Женщина во многом была дурой, но нельзя ее полностью недооценивать. Она не стала бы хвастаться, если бы была абсолютной дурой.
«И это – хорошие новости?» – сказала Бергитте. Она тоже увидела в них смысл. – «Намек – где, может оказаться полезным».
Рине развела руками. – «Аримилла раз лично дала Скеллиту золотую крону, миледи. Он отдал ее мне в доказательство своего исправления». – Она сжала на мгновение губы. Скеллит спас себя от виселицы, но не сможет восстановить к себе полноту доверия. – «Это единственный раз, когда он находился от нее в десяти шагах. Ему пришлось бродить между лагерями, чтобы посплетничать с другими мужчинами», – она запнулась. – «Он очень боится, миледи. Мужчины в лагерях уверены, что в течение нескольких дней они возьмут город».
«Настолько боится, что готов переметнутся в третий раз?», – спокойно спросила Илэйн. Больше сказать было нечего.
«Нет, миледи. Если Ниан или Аримилла узнают то, что он сделал, то он точно – мертвец, и он это знает. Но он боится, что они узнают, если город падет. Думаю, он скоро сбежит».
Илэйн мрачно кивнула. Наемники не единственные крысы, готовые бежать от пожара. – «Еще какие- нибудь хорошие новости? Мастер Норри?»
Первый Клерк стоял спокойно, колупая свою папку пальцем, и старясь выглядеть так, словно он не слушал то, что говорила Рин. – «Думаю, что мои новости даже лучше тех, что у госпожи Харфор, миледи». – Его улыбка должна была означать триумф. В последнее время он не часто мог доставить новости лучше, чем это делала она. – «У меня есть кое-кто, кто сможет проследить за Мелларом. Можно его позвать?»
Вот это было превосходной новостью. Пятеро человек погибло, пытаясь выследить Дойлина Меллара, когда тот выходил из Дворца ночью, и всякий раз «совпадение» выглядело довольно натянутым. Первый парень, похоже, наткнулся на бандитов, и она не придала этому значения, просто выдав его вдове пенсион. Гвардейцы старались держать преступность под определенным контролем, за исключением поджигателей, но грабители обычно используют темноту как своего рода плащ, чтобы скрыться. Четверо остальных, похоже, также не миновали участи первого. Их убивали единственным ударом ножа, кошельки опустошали, и, несмотря на определенную опасность ночных улиц, подобное совпадение едва ли было возможно.
Когда она кивнула, старик поспешил к дверям и просунул в них голову. Она не могла слышать то, что он сказал, так как страж работал в обе стороны, но через мгновение рослый гвардеец ввел, подталкивая в спину, мужчину в кандалах на руках и ногах. Все в пленнике казалось… заурядным. Он был не худ, не полон, ни высок, ни короток. У него были каштановые волосы, не имевшего названия оттенка, и столь же неопределенного цвета глаза. Его лицо было таким обыкновенным, что она не могла его описать. У него вообще не было ничего, что его выделяло. Его одежда была столь же не примечательной. Простого покроя коричневая куртка и штаны из среднего качества шерсти, несколько приведенные в беспорядок, со следами грязи, тисненый пояс с металлической пряжкой, у которой могло быть с тысячу близнецов в Кэймлине. Короче говоря, внешность этого типа очень легко было позабыть. Бергитте жестом остановила их в нескольких шагах от ряда стульев и отпустила гвардейца, попросив его подождать снаружи.
«Надежный человек», – заметил Норри, глядя как гвардеец выходит. – «Африм Хэнсард. Он искренне служил вашей матери, и знает, как держать рот на замке».
«Цепи?», – спросила Илэйн.
«Это – Сэмвил Харк, миледи», – произнес Норри, с любопытством разглядывая мужчину, словно незнакомое чудесное животное, – «чрезвычайно удачливый карманник. Стража смогла его поймать только потому, что другой разбойник… гм… «повесил на него чужих собак», как говорят на улице, надеясь таким образом занизить собственные преступления, несмотря на то, что его поймали в третий раз за разбойное нападение». – Воры часто так поступают, и не только из-за телесного наказания. Клеймо на лбу не так просто спрятать или замаскировать, как клеймо на руке за вторичную поимку. – «Любой, кто смог столько времени оставаться не пойманным, как мастер Харк, сможет выполнить поручение, которое я для него приготовил».
«Я невиновен, миледи», – Приложив кулак ко лбу, звякнув при этом оковами, Харк выдавил жалостливую улыбку. Он заговорил очень быстро: «Это все ложь и совпадение. Я добрый подданный нашей королевы. Во время прошлого бунта я носил цвета вашей матушки. Не то, чтобы я сам принимал участие в беспорядках. Свет упаси! Я простой клерк, если есть работа, а покамест я – безработный. Но я открыто
