славился изобилием шелковых тканей. Но она хотела одеть шаль! Еле удалось убедить ее убрать шаль в седельную сумку. Хоть какое-то достижение.

Второй странностью, удивившей Ранда, был звук. Ритмичный грохочущий лязг, периодически сопровождавшийся резким свистом. Вначале еле слышный, он, казалось, быстро нарастал. Не смотря на ранний час, улицы, которые удавалось разглядеть от ворот, кишели толпой, чуть ли не наполовину состоявшей из Морского Народа. Мужчины с обнаженными торсами, женщины в ярких льняных блузках, поголовно обмотанные длинными широкими поясами, чья богатая расцветка сильно отличалось от той, которую предпочитали рядовые обитатели Тира.

Все головы повернулись в сторону приближающегося звука. На звук сквозь сутолоку брызнули дети, ловко избегая движущихся повозок и широких рогов волов, запряженных в большинство из них. Несколько прилично одетых мужчин и женщин сошли со своих паланкинов и встали рядом с носильщиками, всматриваясь куда-то вдаль. Купец с раздвоенной бородкой и серебряными цепочками, украшавшими грудь его кафтана, наполовину высунулся из окна покрытой красным лаком кареты. Он понукал кучера придержать нервно гарцующую упряжку и дать ему возможность все хорошенько рассмотреть.

Белокрылые голуби, спугнутые с остроконечных крыш особенно пронзительной трелью, разом вспорхнули и принялись накручивать в небе круг за кругом. Внезапно, две крупных стайки врезались друг в друга, и на людей сверху обрушился живой ливень ошарашенных пернатых. Рухнули все голуби до единого. Часть зевак даже прекратила всматриваться в сторону надвигающегося шума и подняла изумленные взгляды вверх. Неожиданно большое количество народу бросилось к упавшим птицам, торопясь свернуть им шеи. И далеко не все они были босяками в изношенных шерстяных лохмотьях. Разодетая в шелка и кружева женщина, стоявшая рядом с одним из паланкинов, быстренько подобрала с земли полудюжины тушек, прежде чем вновь повернуться к источнику звуков, зажав в руках их лапки.

Аливия пораженно вскликнула: «Это добрый знак или плохой?» – произнесла она, растягивая слова. «Должно быть плохой. Или у вас голуби означают что-то иное?» – Найнив смерила ее кислым взглядом, но промолчала. С самого момента исчезновения Лана днем прежде, она держалась очень тихо, сохраняя полное молчание об этом происшествии.

«Часть этих людей умрет от голода», – печально произнесла Мин. Узы содрогались от горя. – «Почти у каждого я вижу что-то подобное».

«Куда мне прятаться?» – рассмеялся Льюс Тэрин. – «Я ведь – та’верен!».

«Ты мертвец», – резко подумал в ответ Ранд. Этим людям предстоит голодная смерть, а он насмехается? Конечно, ничего нельзя изменить. Ничего, раз это предсказывала Мин. Но смеяться… «А та’верен – это я. Я!»

Что еще произойдет в Тире из-за его присутствия? Порой у Ранда эффект та’верена вообще не проявлялся. Но если уж проступал – результат мог накрыть целый город. Лучшее, что можно с этим поделать – продолжить выполнение задуманного, пока какой-нибудь злонамеренный ум не вычислит значение падающих на голову голубей. Если уж Отрекшиеся шлют по его душу армии Троллоков и Мурддраалов, то какой-нибудь Приспешник Тьмы точно не упустит возможности вогнать ему стрелу под ребра. Немного старания не привлекать внимания полезнее, чем вовсе отказаться от маскировки.

«С тем же успехом ты мог сюда притащить тысячную армию вместе со Знаменем Света, а не этих шестерых», – сухо проворчала Кадсуане, уставившись на Дев, пытавшихся притвориться, что не имеют никакого отношения к отряду Ранда. С обернутыми вокруг голов шуфа и свисающими на плечи вуалями, они образовывали вокруг них широкий круг. Две Шайдо свирепо вспыхивали всякий раз, когда бросали взгляд в его сторону. Закинутые за спину копья выглядывали между ремней притороченных колчанов. Ранду пришлось пригрозить, что в противном случае, он выберет себе другой эскорт. Нандера, глядя на него твердыми, как изумруды, глазами, настояла, по крайней мере, на нескольких Девах. Ранд и мысленно не посмел отказать. Единственный в истории ребенок Девы, он был готов платить свои долги.

Не успел Ранд подобрать поводья Тай’дашара, как внезапно заметил громоздкую механическую повозку. С лязгом и шипением, та выкатилась на улицу со скоростью сильно спешащего человека. Большие, подбитые железом колеса высекали искры из серых булыжников мостовой. Машина выглядела так, словно истекала паром. Массивный деревянный шатун раскачивался вверх и вниз, приводя в движение вертикальную ось. Из металлической трубы струился сизый дым сгоравших дров. И никакого намека на лошадь – лишь странного вида рычаг впереди вращающихся колес. Один из трех стоявших на повозке людей дернул за длинный шнурок, и пар с пронзительным свистом вырвался наружу через раструб сверху огромного железного цилиндра. Если зеваки лишь испуганно вылупили глаза и прикрыли уши, то упряжка купца с раздвоенной бородкой не обладала подобной выдержкой.

Дико заржав, кони понесли, расшвыривая публику и почти сбив с ног какого-то мужчину. Вслед им неслись проклятья и мерзкий рев нескольких мулов. Те сорвались прочь, волоча за собой подпрыгивающие и дребезжащие телеги с отчаянно вцепившимися в вожжи возчиками. Даже у некоторых волов ускорилась ленивая поступь. Узы заполнило удивление Мин.

Направляя вороного одними коленями – как хорошо обученный боевой конь, Тай’дашар мгновенно повиновался, хотя и продолжая всхрапывать – Ранд тоже не мог скрыть изумления. Выходило, что Мастер Поэл воплотил-таки свой паровой фургон в жизнь. – «Но как эта штука добралась до Тира?» – спросил он ни к кому конкретно не образаясь. Последний раз он видел подобный агрегат в Академии Кайриэна, и тогда машину заедало на каждом шагу.

«Ее называют „паровая лошадь“, господин», – ответил ему босой и чумазый постреленок в рваной рубашке, подпрыгивающий от избытка энтузиазма на камнях мостовой. Даже на его поясе можно было насчитать не меньше дыр, чем в ткани чудом держащихся мешковатых штанов. – «Я видел ее уже девять раз! А Ком только семь».

«Паровой фургон, Дони», – поправил его столь же оборванный приятель, – «паровой фургон». Мальчишкам нельзя было дать более десяти лет, и выглядели они скорее костлявыми, чем тощими. Грязные ноги, порванные рубашки и дырявые штаны говорили, что явились они сюда из предместья, беднейшего района города. Ранд изменил в Тире множество законов. Особенно тех, что наибольшим гнетом ложились на бедняков, но оказался не в состоянии изменить их все. Он даже не знал, с чего начать. Льюс Тэрин начал что-то невнятно лепетать о налогах и инвестициях, создающих новые рабочие места, но для него его болтовня была не более понятна, чем просто череда слов, сказанных наугад. Ранд приглушил внутренний голос до жужжания мухи в соседней комнате.

«Четверо таких же, скрепленных вместе, один позади другого, притащили сюда сто повозок от самого Кайриэна», – продолжал Дони, не обращая внимания на второго мальчишку. – «Они проходили каждый день по сотне миль, мой господин. По сотне миль!»

Ком тяжело вздохнул. «Их было шесть, Дони. И тащили они только пятьдесят повозок. Но, действительно, за день они шли более ста миль. А иногда и до ста двадцати, как я слыхал. Мне сказал один из паровозников». – Дони с рассерженным видом повернулся к приятелю. Оба сжали кулаки.

«Все равно – это замечательно», – не дожидаясь начала драки, вмешался Ранд. – «Вот, держите».

Опустив руку в карман кафтана, он извлек наугад две монеты и бросил по одной каждому мальчику. В воздухе блеснуло золото, и ребята жадно ухватили кругляши. Тут же, обменявшись испуганным взглядом, они во всю прыть кинулись прочь за городские ворота. Наверняка, опасаясь, что он потребует вернуть деньги. Полученного золота их семьям могло хватить на несколько месяцев.

В облике смотревшей им вслед Мин сквозило глубокое сострадание. Оно отзывалось эхом в узах даже после того, как девушка, покачав головою, справилась с выражением на лице. Что она углядела в тех образах? Вероятно, смерть. Ранд ощутил не горе, а гнев. Скольким десяткам тысяч предстояло погибнуть еще до того, как разразится Последняя Битва? Сколькими из них окажутся дети? Ни единого пристанища для горя не осталось в его душе.

«Очень великодушно», – напряженным тоном сказала Найнив, – «однако, неужели мы собираемся торчать здесь все утро?». – Паровой фургон быстро исчез из поля зрения, но ее плотная бурая кобылка продолжала тревожно сопеть и вскидывать головой. У девушки были проблемы с лошадью, несмотря на спокойный нрав последней. Найнив была не настолько хорошей наездницей, как воображала из себя. С другой стороны, и лошадь у Мин – серая с лебединой шеей кобыла, взятая из конюшен Алгарина – пританцовывала на месте. Только твердая хватка затянутых в красные перчатки рук на поводьях