Сначала, он обратил внимание на ее драгоценности. Сила привычки. Тонкий золотой пояс и богатое ожерелье с очень хорошими рубинами. Такие же красовались на ее браслетах, наряду с бледно-зелеными и голубыми камнями, которые он не смог распознать и посчитал ничего не стоящими. Золотой браслет на ее левом запястье, странным образом соединявшийся цепочками с четырьмя кольцами на пальцах, был полностью покрыт замысловатой гравировкой. Камней на нем не разместили, в отличие от двух других браслетов, усеянных прекрасными сапфирами и, превосходящими их в числе, зелеными камнями. Два кольца на ее правой руке украшали такие же камни, но зато на двух других находились потрясающе высококлассные сапфиры. Потрясающе. В следующий момент он понял, что женщина носила на той же руке пятое кольцо, рядом с перстнем с никчемным камнем. Золотая змея, кусающая себя за хвост.

Глаза Вейлина метнулись к лицу женщины, и его сразил второй удар. Лицо, глядевшее на него из-под капюшона дорожного плаща, было слишком молодо. Однако, она носила кольцо, и мало нашлось бы глупышек, чтобы поступать так, не имея на то права. Он уже встречался прежде с молодо выглядящими Айз Седай, два или три раза. Нет, не возраст поразил его. Ки’саин на ее лбу, красная точка, обозначавшая замужнюю женщину. Она не была похожа на малкири. И ее речь не походила на малкири. Большинство молодых людей в округе имело салдэйский, кандорский, арафельский или шайнарский акценты – он сам говорил с салдэйским – но ее акцент вообще не имел отношения к Приграничью. К тому же, ему давненько не приходилось слышать о девушке-малкири ушедшей в Белую Башню. Башня подвела Малкир в час нужды, и малкири отвратились от нее. Тем не менее, он поспешно поднялся. Быть учтивым с Айз Седай всегда мудро. Ее темные глаза светились внутренним пламенем. Да. Быть учтивым – мудро.

«Чем могу помочь, Айз Седай? Желаете, чтобы я отправил с голубем ваше сообщение? С превеликим удовольствием», – не менее мудро предложить Айз Седай любую услугу, о которой она попросит. И голубь – самая маленькая услуга.

«Сообщение каждому торговцу, с которым вы связаны. Наступает Тармон Гай’дон».

Он беспокойно пожал плечами. – «Это не имеет ко мне отношения, Айз Седай. Я простой торговец». – Ей потребуется много голубей. Он переписывался с купцами вплоть до Шайнара. – «Но я отправлю ваше сообщение». – Он выполнит обещание, сколько бы птиц не потребовалось. Только совершенно безмозглые идиоты не держат данного Айз Седай обещания. Кроме того, ему хотелось поскорее избавиться и от нее самой, и от ее разговоров о Последней Битве.

«Вы узнаете это?» – спросила она, выудив кожаный шнурок из-за декольте своего платья.

Затаив дыхание, Вейлин протянул руку, чтобы провести пальцами по печатке свисавшего со шнурка тяжелого золотого кольца. Провести пальцами по летящему золотому журавлю. Как оно ей досталось? Во имя Света, как? – «Да, я узнаю его», – ответил он внезапно охрипшим голосом.

«Мое имя – Найнив ти ал’Мира Мандрагоран. Вот сообщение, которое я хочу отправить. Мой муж скачет от Края Мира к Тарвинову Ущелью, навстречу Тармон Гай’дон. Поскачет ли он в одиночку?»

Его колотил озноб. Он не понял, плакал он или смеялся. Возможно, и то и другое. Она была его женой? – «Я отправлю ваше сообщение, Моя Госпожа, но оно не имеет ко мне никакого отношения. Я – торговец. Малкир мертв. Мертв, говорю вам!»

Кажется пламя в ее глазах вспыхнуло ярче, и она стиснула одной рукой свою длинную толстую косу. – «Однажды, Лан сказал мне, что Малкир жива до тех пор, пока хотя бы один мужчина носит хадори, как залог обета, что он будет до конца жизни биться с Тенью. Пока хотя бы одна женщина носит ки’саин, как залог обета, что она пошлет своих сыновей на битву с Тенью. Я ношу ки’саин, Мастер Алдрагоран. Мой муж носит хадори. Также как и вы. Поскачет ли Лан Мандрагоран на Последнюю Битву в одиночку?»

Он расхохотался, сотрясаясь всем телом. И все же чувствовал, как по щекам катятся слезы. Это безумие! Совершенное безумие! Но он был не в силах остановиться: «Ему не придется, Моя Госпожа. Не могу обещать за кого-нибудь еще, но клянусь Светом и моей надеждой на спасение и перерождение, ему не придется скакать одному!» – Мгновение она изучала его лицо, затем удовлетворенно кивнула и повернулась. Он вскинул ей вслед руки. – «Смею ли я предложить вам вина, Моя Госпожа? Моей жене захотелось бы встретиться с вами». – Алида – была родом из Салдэйи, но, без сомнения, ей бы захотелось встретиться с женой Некоронованного Короля.

«Благодарю, Мастер Алдрагоран, но мне необходимо посетить сегодня еще несколько городов, а к вечеру я должна вернуться в Тир».

Он, ошеломленно моргая, наблюдал за тем, как она скользнула к дверям, запахивая свой плащ. «Ей нужно еще посетить сегодня несколько городов, а к вечеру вернуться в Тир!» Поистине, Айз Седай способны на чудеса!

В общей зале повисла тишина. Они не приглушали свои голоса, и даже девушка за цимбалами прекратила стучать своими молоточками. Все уставились на него. У большинства иноземцев отвалились челюсти.

«Что ж, Манаган, Горенеллин!» – спросил он, – «Вы еще помните, кто вы на самом деле? Помните свою кровь? Кто поскачет со мною к Тарвинову Ущелью?»

На миг он подумал, что не дождется ответа. Но потом на ноги вскочил Горенеллин, и его глаза блестели от слез. – «Золотой Журавль летит навстречу Тармон Гай’дон», – тихо промолвил он.

«Золотой Журавль летит навстречу Тармон Гай’дон!» – вскричал Манаган, вскочив так быстро, что опрокинулся стул.

Смеясь, Алдрагоран присоединился к ним, и все трое закричали во всю мощь своих легких: «Золотой Журавль летит навстречу Тармон Гай’дон!»

Грязь предместья сменилась мощеными улицами Тира и первое, что заметил Ранд, оказавшись в его стенах – полное отсутствие стражи. Привычно высились башни каменных бастионов, но город выглядел беззащитнее стеддинга Шангтай. Стоит к нему приблизиться любому человеку, даже Ранду – при первом взгляде на прибывших им вежливо, но твердо откажутся впустить. Здесь же башни встречали тебя одними опустевшими балконами для лучников. Сразу за воротами распахнула настежь обитые железом двери приземистая серого цвета караульня. В дверях стояла суровая женщина в одежде из грубой шерсти. Торчащими из рукавов тонкими руками она на стиральной доске надраивала белье в деревянной кадке. Видимо, она приспособила пустующее помещение под жилище. Два замызганных малыша, засунув в рот большие пальцы рук, таращились широко распахнутыми глазенками на него и его спутниц. Или на лошадей.

Тай’дашар заслуживал восхищения. Лоснящийся вороной жеребец с широкой грудью словно притягивал всеобщее внимание. Но Ранд все равно решился ехать верхом именно на нем. Если Отрекшиеся с легкостью могут обнаружить его местоположение, как они это проделали в усадьбе Алгарина, то бессмысленно прятаться понапрасну. Или тратить на это лишние усилия. Тем не менее, он принял кое-какие меры. Его руки – скрывая головы драконов на тыльной стороне и клейменные цаплями ладони – были затянуты в черные перчатки. Темно-серый шерстяной кафтан был лишен малейших следов вышивки. Под седлом жеребца простая попона. Рукоять и ножны меча прикрыты невыделанной кабаньей шкурой – просто не за что зацепиться постороннему взгляду.

Кадсуане в сером без отделки шерстяном платье скрывала лик Айз Седай под капюшоном темно- зеленого плаща. Но Мин, Найнив и Аливия не имели в том никакой необходимости. Хотя расшитая цветами красная курточка и облегающие брюки Мин стоили хотя бы пары взглядов. Не говоря уже об ее красных сапожках на каблуках. Ранд стал замечать в Кайриэне женщин наряженных по той же, копировавшей ее стиль, моде. Но маловероятно, что поветрие успело докатиться до Тира, с его подчеркнутой благопристойностью. По крайней мере, на людях. Найнив нацепила все свои драгоценности, чуть скрытые голубым плащом, и надела платье голубого шелка с желтыми разрезами. Ничего экстраординарного – Тир