посмеет туда войти. Мы не открывали Книгу Перехода для того чтобы бежать. Наши отряды вставали рядом с людьми и сражались с Тенью. В Троллоковых Войнах мы не скрывались в стеддингах и не открывали Книгу. Мы вставали рядом с людьми и сражались с Тенью. В самые темные годы, когда вся надежда, казалось, покинула нас, мы сражались с Тенью».
«А ко времени Войны Ста Лет мы научились не впутываться в людские дела», – вставила его мать. Это позволялось. Речь могла превращаться в дискуссию, если великолепие твоего слова не увлекало слушателей. Коврил однажды выступала от восхода до заката солнца без единого вмешательства, и на следующий день не нашлось никого, кто бы поднялся, чтобы Изречь слово против. Он не умел строить красивых фраз. Только вкладывать в слова свою веру. Лойал не повернулся от окна.
«Война Ста Лет была делом людей, и нас не касалась. Тень – наше общее дело. Когда предстояла борьба с Тенью – на наших топорах отрастали длинные топорища. Возможно через год, или пять, или десять, мы и откроем Книгу Перехода. Но сделать это сейчас – означает обречь себя на бегство безо всякой подлинной надежды на безопасность. Тармон Гай’дон приближается, и на этом волоске висит судьба не только этого мира, но и любого другого, какой бы мы не избрали в качестве убежища. Когда деревьям грозит пожар, мы не бросаемся прочь в надежде, что он не кинется за нами в погоню. Мы ему противостоим. Ныне Тень наступает, словно лесной пожар, и мы не смеем от нее бежать». – Что-то двигалось среди деревьев, по всей их линии, которую он мог охватить взглядом. Стадо скота? Тогда это было очень крупное стадо.
«Совсем неплохо», – одобрила его мать. – «Конечно, слишком прямолинейно, чтобы прозвучать достаточно веско на Пне в стеддинге, не говоря уже о Великом, но неплохо. Продолжай».
«Троллоки», – задохнулся Лойал. Это были именно они – тысячи Троллоков в черных, утыканных остриями доспехах, бегом вываливались из леса, подняв изогнутые, словно косы, мечи и потрясая шипастыми копьями. Некоторые несли факелы. Троллоки надвигались отовсюду, слева и справа, насколько хватало зрения. Даже не тысячи. Десятки тысяч.
Эрит протиснулась к окну рядом с ним, и у нее перехватило дыхание. – «Так много! Лойал, нам предстоит умереть?» – В ее голосе не слышалось страха. Она казалась… возбужденной!
«Нет, если я успею предупредить Ранда и остальных». – Он уже открывал двери. Теперь только Айз Седай и Аша’маны могли спасти их жизни.
«Держи, мой мальчик, я думаю – они нам пригодятся».
Он обернулся как раз вовремя, чтобы подхватить топор с длинным топорищем, брошенный Старейшиной Хаманом. Прижатые уши старого Огир теперь плотно облегали череп. Лойал осознал, что и с ним происходило то же самое.
«Возьми, Эрит», – спокойно произнесла мать, снимая со стены один из садовых ножей. – «Если они прорвутся внутрь, попробуем задержать их на лестнице».
«Муж – ты мой герой», – обратилась к нему Эрит, хватая нож за рукоять, – «но если ты позволишь себя убить, я очень рассержусь». – Она произнесла это с таким видом, словно именно это и имела в виду.
А затем они вместе со Старейшиной Хаманом выскочили в коридор и бросились вниз по лестнице, во всю силу своих легких выкрикивая предупреждение и боевой клич, которого не было слышно уже более двух тысяч лет: «Троллоки идут! Вздымай секиры, очисти поле! Троллоки идут!»
«… так что я позабочусь о Тире, пока ты, Логайн…» – Ранд внезапно наморщил нос. Вряд ли ему почудился гнилостный «аромат» компостной кучи, но запах был весьма похож и становился все сильнее и сильнее.
«Отродья Тени», – спокойно сказала Кадсуане, откладывая свою вышивку и поднимаясь на ноги. Его кожу защипало, когда она обняла Источник. Или, возможно, когда это сделала Аливия, стремительно подошедшая к окнам вслед за Зеленой Сестрой. Мин осталась на месте, достав из рукавов пару метательных ножей.
И в ту же секунду сквозь толстые стены слабо донесся клич Огир. Невозможно ни с чем спутать их низкие, подобные рокоту барабанов голоса: «Троллоки идут! Вздымай секиры, очисти поле!»
С проклятьем, он вскочил с кресла и подбежал к окну. Тысячи Троллоков неслись сквозь дымку мелкого дождя по недавно засеянным полям, ростом с Огир, и даже выше. Троллоки с бараньими и козлиными рогами, волчьими мордами и кабаньими рылами. Троллоки с орлиными клювами и хохолками из перьев. Земля летела из-под сапог, лап и копыт. Они приближались безмолвно, словно сама смерть. Позади скакали облаченные в черное Мурддраалы с плащами, точно зависшими в воздухе. Он насчитал тридцать или сорок всадников. Сколько еще приближалось с других сторон усадьбы?
Крики Огир предупредили остальных или, возможно, они просто сами выглянули в окна. Среди вооруженных до зубов Троллоков стали падать молнии, серебряные стрелы которых с ревом раскидывали гигантские тела во всех направлениях. В других местах сама земля взрывалась в огненном смерче, фонтанируя грязью и кусками плоти – троллочьи головы, лапы, руки и ноги, вращаясь, летели по воздуху. Огненные шары врезались в темную массу тел и, взрываясь, оставляли за собой множество трупов. Но атакующие приближались со скоростью бегущей лошади, если не быстрее. Ранд не смог разглядеть плетений, вызывавших некоторые из молний. Поняв, что были обнаружены, Троллоки зашлись неистовым бешеным криком, в котором невозможно было различить отдельных слов. Из дверей крытых соломой служебных построек, больших, крепко сколоченных амбаров и конюшен, начали показываться головы остававшихся в усадьбе салдейцев Башира. Они высовывались на миг и тут же скрывались обратно, плотно закрывая за собой двери.
«Ты не забыл предупредить своих Айз Седай, что они могут направлять для самозащиты?» – хладнокровно осведомился Ранд.
«Я что, кажусь полным идиотом?» – прорычал Логайн. Он стоял у соседнего окна, уже удерживая саидин. Почти столько же, сколько сумел бы и сам Ранд. Гаэлданец ткал плетения на предельной для себя скорости. – «Вы намереваетесь помочь или будете просто наблюдать, Милорд Дракон?» – В вопросе прозвучало слишком много сарказма, но сейчас было не подходящее время для выяснения отношений.
Сделав глубокий вздох, Ранд схватился руками за створки по обеим сторонам окна, приготовившись к неизбежному головокружению – золотогривые драконы на тыльной стороне его рук, казалось, обрели жизнь и начали корчиться – и потянулся, чтобы ухватить Силу. В голове сразу помутилось, едва его затопил саидин – ледяное пламя и рушащиеся горы, хаос, пытающийся утянуть тебя в бездну. Но блаженно чистый. Ощущая это, он все еще испытывал изумление. Голова шла кругом, а живот стремился вывернуться наизнанку – странный недуг, который должен был исчезнуть вместе с порчей, но все же остался с ним. Поэтому он еще сильнее вцепился в створки. Единая Сила наполнила Ранда, но в миг головокружения Льюс Тэрин перехватил над ней контроль.
Оцепенев от ужаса, Ранд уставился на Троллоков и Мурддраалов, продолжавших нестись к дворовым постройкам. С помощью Силы он мог различить каждый значок, прикрепленный к огромным, закованным в броню плечам. Серебряный вихрь банд Иф’фрита и кроваво-красный трезубец Ко’бал. Ветвящаяся молния Граем’ланов и кривая секира Ал’гол. Железный кулак Дей’монов и словно вымазанный алой кровью кулак Кно’монов. И разнообразные черепа. Рогатый череп Да’волов и пирамида из человеческих черепов Гар’гаель. Череп, расколотый мечом-косой Джин’нен и проткнутый кинжалом череп Бан’шин. Троллоки любили черепа, если они хоть что-нибудь любили в этом мире.
Похоже, в нападении принимали участие двенадцать основных банд и несколько второстепенных. Он заметил значки, которые не смог распознать. Они выглядели чем-то вроде широко распахнутого ока, пронзенного рукой, сжимавшей кинжал, и человеческого силуэта, охваченного пламенем.
Они уже достигли построек, сквозь солому которых виднелись проблески сверкающих мечей, которыми салдейцы пытались прорубить себе выход на крыши. Солома была уложена плотно. Им придется приложить много усилий. Удивительно, что за мысли лезут в голову, когда жаждущий смерти безумец может прикончить тебя в следующее мгновение.
Оконная рама перед ним рассыпалась ливнем осколков стекла и кусков древесины, выдавленная мощными потоками Воздуха. – «Мои руки», – часто и тяжело задышал Льюс Тэрин – «Почему я не могу
