«Я хочу умереть», – сказал Льюс Тэрин. – «Хочу присоединиться к Илиене».

«Если ты действительно желал смерти, зачем убивал Троллоков?» – Думал Ранд. – «Почему убил того Мурддраала?» – «Люди просто обнаружат кучу мертвых Троллоков, без единой царапины, или, возможно, Мурддраала», – продолжил он вслух.

«Кажется, я вспомнил смерть», – пробормотал Льюс Тэрин. – «Я вспомнил, как сделал это». – Он захватил еще больше саидин, и Ранд почувствовал в висках нарастающую боль.

«Хотя в разных местах понемногу. Открываясь, всякий раз Врата Смерти изменяют место перехода», – Ранд потер виски. Боль была предупреждением. Он приближался к предельному количеству саидин, которое мог удерживать, не умерев и при этом не выжечь себя.

«Ты пока не можешь умереть». – Сообщил он Льюсу Тэрину. – «Мы должны дотянуть до Тармон Гай’дон, иначе мир погибнет».

«Врата Смерти», – с оттенком отвращения сказал Логайн. – «Зачем вы продолжаете удерживать Силу?» – внезапно поинтересовался он. – «Да еще так много. Если вы пытаетесь показать мне, что сильнее, так я это уже знаю. Я видел насколько велики ваши… ваши Врата Смерти в сравнении с моими. Вдобавок, я сказал бы, что вы удерживаете саидин до последней капли, которую еще способны удерживать без вреда для себя».

Последнее заявление, естественно, привлекло всеобщее внимание. Мин убрала ножи и спрыгнула со стола. Внезапно страх так переполнил Узы, что те, казалось, начали пульсировать. Гарилин и Энайла, обменявшись взволнованными взглядами, вернулись к наблюдению за окнами. Они не доверяли даже мертвым Троллокам, пока их тела не оставались погребенными в течение трех дней. Аливия, нахмурившись, сделала к нему шаг, но Ранд слабо качнул головой, и шончанка вновь развернулась к окну. Хотя и продолжала хмуриться.

Кадсуане скользнула к нему через комнату. Ее гладкое лицо приняло суровое выражение. – «Что он чувствует?» – потребовала она у Мин. – «Не играй со мною, девочка. Ты понимаешь, что поставлено на кон. Мне известно, что он связан с тобой узами, и ты знаешь, что я знаю. Он боится?»

«Он никогда не боится», – бросила Мин, – «если только не из-за меня или…». – Она упрямо выставила подбородок и скрестила руки на груди, пригвождая Кадсуане злым взглядом, словно подзадоривая Зеленую сестру на схватку. От нее тек запутанный поток эмоций, от страха до стыда, который она пробовала неудачно от него скрыть. У нее явно имелась парочка идей, на что может быть похожа худшая из реакций Кадсуане.

«Я стою у тебя под носом», – вмешался Ранд. – «Если хочешь знать, как я себя чувствую, то меня и спрашивай». – «Льюс Тэрин?» – обратился он мысленно. Никакого ответа. Заполнивший его саидин не убывал. У Ранда начало стучать в висках.

«Ну и?» – нетерпеливо спросила она.

«Я здоров как бык». – «Льюс Тэрин?» – «Но у меня есть правило для тебя, Кадсуане. Не смей снова угрожать Мин. Проще говоря, оставь ее навсегда в покое».

«Так-так. Мальчик показывает зубы». – Она покачала головой, и золотые птицы, рыба, звезды и луны пришли в движение. – «Только не оскалься чересчур широко. И мог бы сначала спросить молодую женщину, нуждается ли она в твоей защите».

Странно, но Мин теперь хмурилась уже в его сторону, а узы пронзало раздражение. Свет, то, что ей не нравилось, когда Ранд беспокоится о ней, само по себе было достаточно плохо. Теперь же она, кажется, собиралась иметь дело с Кадсуане один на один. То, чего он старался избежать.

«Мы сможем умереть в Тармон Гай’дон», – произнес Льюс Тэрин. И, внезапно, Сила оставила Ранда.

«Он отпустил», – сообщил Логайн так, словно неожиданно перешел на сторону Кадсуане.

«Я знаю», – ответила та, и гаэлданец, вскинувшись в удивлении, повернул к ней голову.

«Мин, если желает, может иметь с тобой дело сама», – сказал Ранд, двигаясь к дверям. «Но не смей ей угрожать». – «Да», – ответил он мысленно. – «Мы сможем умереть в Тармон Гай’дон».

Ветер стих одновременно с окончанием дождя, хотя серые облака продолжали скрывать солнце. Но оставшейся от ливня мелкой мороси хватило, чтобы намочить волосы Ранда и пропитать его шитую золотом черную куртку, когда он шел, перешагивая через трупы Троллоков. Логайн свил щит из Воздуха, поэтому капли дождя отскакивали от него или, судя по отсутствию вокруг каскада брызг, просто исчезали. Но Ранд не собирался рисковать возможностью нового перехвата саидин Льюсом Тэрином. Тот сказал, что может подождать со смертью до Последней Битвы. Но в какой степени можно доверять безумцу?

«Безумцу?» – прошептал Льюс Тэрин – «Считаешь, я в чем-то безумнее тебя?» – И он зашелся диким смехом.

Нандера, высокая мускулистая женщина, чьи седые волосы скрывала коричневая шуфа, время от времени оглядывалась через плечо на Ранда. Она командовала всеми Девами Копья, по крайне мере, теми из них, кто находился по эту сторону Стены Дракона. Однако пожелала лично возглавить его эскорт. Зеленые глаза – единственное, что он мог различить на скрытом под черной вуалью смуглом лице, почти ничего не выражали. Но он не сомневался, что она беспокоится из-за того, что он не стал защищаться от дождя. Девы замечали все, казавшееся им необычным. Он только надеялся, что Нандера промолчит.

«Ты должен мне верить», – сказал Льюс Терин – «Верь мне. О, Свет, я разговариваю с голосом в своей голове! Похоже, я сошел с ума».

Нандера и ее команда из пятьдесяти Дев с опущенными вуалями, двигаясь плотным, почти плечом к плечу строем, образовали растянутое кольцо вокруг Ранда. Девы вонзали копья в каждого Троллока и Мурддраала, мимо которого проходили, небрежно переступая через гигантские отрезанные конечности и головы с торчащими клыками, рогами и оскаленными зубами. Иногда, пронзенный ими Троллок стонал или пытался отползти прочь, а то и с рычанием бросался на них – но конец оставался одним и тем же. Биться с Троллоками, все равно что сражаться с бешеным псом. Убей, или они убьют тебя. Ни переговоров, ни пленных, ни компромиссов.

Дождь пока еще заставлял большую часть падальщиков держаться поодаль, но уже отовсюду слышалось хлопанье крыльев воронов и ворон. Их черные перья сверкали от влаги. Пусть среди них и скрывались глаза Темного, это не препятствовало им пикировать на трупы с целью примериться хорошенько и выклевывать глаз Троллоку, или ухватить другой лакомый кусок. Разорванные в клочья тела предлагали птицам богатое пиршество. Но ни одной не сидело на мертвом Мурддраале или на погибших Троллоках. Ничего странного, просто осторожность. Вероятно, даже запах Мурддраалов казался птицам неправильным. Кровь Мурддраала может изъесть даже сталь. Для стервятников она, должно быть, источала яд.

Пережившие нападение салдэйцы отстреливали птиц из луков, насаживали на свои изогнутые мечи или просто колотили лопатами, граблями и мотыгами – всем, что мало-мальски годилось в качестве дубинки. В Приграничье оставить воронье в живых было немыслимо – слишком часто среди него попадались соглядатаи Темного. И все же, несмотря на все усилия, птиц оставалось еще очень много. Сотни размозженных черных тушек валялись между Троллоками, но на каждую убитую тварь приходилось более сотни живых, громко ссорящихся из-за самых вкусных кусков мертвечины, не исключая своих погибших соплеменников. Аша’маны и Айз Седай давно оставили попытки их уничтожить.

«Меня не устраивает, что мои люди тратят остатки сил на подобную работу», – заявил Логайн. Его люди. – «Да и Сестры тоже. Габрелле и Тувин к ночи свалятся с ног от усталости». – Он связал с собой этих двух Айз Седай, и, видимо, знал, о чем говорил. – «Что, если последует вторая атака?»

Вся земля вокруг усадьбы и служебных построек мерцала от мгновенных вспышек пламени, настолько ярких, что люди были вынуждены прикрывать глаза руками. Айз Седай и Аша’маны испепеляли тела