дожидаться разрешения. По коже Ранда, едва она начала направлять, побежали мурашки.
Обычно мухи ищут убежище даже от самого мелкого дождика – достаточно одной капли, чтобы сбить их на землю. Крылья насекомых легкая добыча для влаги. Но внезапно на двери накатила отчаянно жужжащая лавина. Словно дождливое небо стало им предпочтительней крыши коровника. От маленьких тел воздух, казалось, обрел плотность. Ранд стряхнул с лица, наткнувшихся на него, мух, а Мин закрыла свое руками. Узы переполняло отвращение. Но твари всего лишь стремились выбраться наружу. Мгновение – и они исчезли. Лысоватый мужик, с отвалившейся челюстью таращившийся на Аливию, внезапно закашлялся и выплюнул в руку пару насекомых. Кадсуане смерила его взглядом – рот захлопнулся, а мозолистые пальцы опять полетели ко лбу. Один взгляд, но она была той, кем была.
«Значит, ты присматриваешься», – сказала Зеленая сестра Аливии. Темные глаза Кадсуане впились в лицо шончанки, но та и не подумала вздрагивать и заикаться. Айз Седай производили на Аливию гораздо меньшее впечатление, чем на большинство народа.
«И запоминаю то, что вижу. Мне, так или иначе, необходимо учиться, чтобы быть способной помочь Лорду Дракону. И разглядела я больше, чем ты думаешь». – Из горла Мин донесся звук, весьма напоминающий рычание, а узы переполнились гневом, но желтоволосая женщина не обратила на нее внимания. – «Вы не рассержены на меня?» – с беспокойством спросила она Ранда.
«Я не сержусь. Учись всюду, где только можно. У тебя это здорово получается».
Аливия покраснела и потупилась, словно девушка, смущенная неожиданным комплиментом. Густая сеть морщинок разбегалась от уголков ее глаз, но иногда трудно было вспомнить, что она на сотню лет старше любой живущей Айз Седай. Она вела себя скорее как молодая женщина, на пять-шесть лет младше его самого. Он обязан отыскать кого-то, способного научить ее большему.
«Ранд ал’Тор», – разгневанно начала Мин, сложив на груди руки, – «только попробуй позволить этой женщине…»
«Твои видения никогда не ошибаются», – прервал он, – «то, что ты можешь разобрать в них, всегда случается. Ты пробовала опровергнуть некоторые – и это никогда не срабатывало. Ты же сама рассказывала мне, Мин. Чем этот случай отличается от остальных?»
«Потому что, он должен отличаться», – бросила Мин с отчаянием. Она придвинулась, словно готовилась в любой момент повиснуть на нем. – «Потому что я хочу, чтобы он отличался. Потому что он будет отличаться. Хотя бы потому, что я понимаю не все видения. Кто-то пропадает из моего поля зрения. Я ошиблась насчет Морейн. Я видела множество вещей в ее будущем, но она мертва. Возможно, некоторые из остальных видений тоже не достоверны».
«Только не мое», – задохнулся Льюс Тэрин. – «Ты обещал!»
Легкое беспокойство проступило на лице Логайна, и тот чуть заметно встряхнул головой. Наверное, ему не понравилось, как Мин подвергает сомнению свои способности. Ранд почти пожалел, что рассказал о предвиденном Мин будущем Аша’ману. Хотя тогда это казалось безобидным поощрением. Логайн даже решился затем спросить у Айз Седай подтверждения истинности таланта Мин, оставшись достаточно благоразумным, чтобы попытаться скрыть свои сомнения от Ранда.
«Никак не могу разобраться, что пробуждает в этой юной особе такую страсть к тебе, мальчик», – с легкой задумчивостью произнесла Кадсуане. Она глубокомысленно поджала губы, а затем покачала головой. Украшения вздрогнули и закачались. – «О, разумеется, ты довольно симпатичный паренек, но все же – не понимаю».
Избегая еще одного спора с Мин – девушка предпочитала называть их «разговорами», но он то чувствовал разницу – Ранд вынул послание Верин, и сломал каплю желтого сургуча с вдавленным в него отпечатком кольца Великого Змея. Небрежный почерк Коричневой сестры заполнял большую часть листка. Несколько букв расплылось там, где дождевые капли просочились сквозь бумагу. Он придвинулся вплотную к свету ближайшего фонаря. Тот источал тяжкую вонь прогорклого масла.
«Как я и сказала, здесь я сделала все, что могла. Полагаю, что сумею лучше соблюсти свою присягу вам в ином месте, поэтому забираю Томаса и ухожу, чтобы об этом позаботиться. В конце концов, имеется много способов действовать вам во благо. И столько еще необходимо сделать. Убеждена, что вы можете доверять Кадсуане, и, конечно, нужно прислушиваться к ее советам. Но опасайтесь остальных сестер, не исключая тех, кто дал вам клятву верности. Подобная клятва ничего не значит для Черной сестры, и даже те, кто идут в Свете, могут истолковывать ее таким способом, который вы бы не одобрили. Вам уже известно, что лишь некоторые считают, что их клятва означает абсолютное повиновение в каждой детали. Кое-кто постарается найти и другие бреши. Так что в не зависимости оттого станете вы или нет следовать советам Кадсуане, а я повторяю, что вы должны, последуйте моему. Будьте крайне осторожны».
И простая подпись – Верин.
Он кисло хмыкнул. Оказывается, кто-то из сестер считает, что клятва означает абсолютное повиновение? Скорее, полное неповиновение. О, разумеется, они подчинялись. Обычно. Но буква далеко не всегда соответствовала духу. Взять хоть саму Верин. Она предупреждала его на счет других, творящих вещи, которые он бы не одобрил, а сама не сообщала куда направлялась, и что намеревалась там делать. Боялась, что он не одобрит? Хотя, возможно, это обычная скрытность Айз Седай. Стремиться сохранять таинственность для Сестер также естественно, как дышать.
Когда Ранд передал письмо Кадсуане, ее левая бровь слегка дернулась. Вероятно, Зеленая на самом деле поражена, раз показала так много эмоций. Тем не менее, письмо она приняла и поместила так, что бы на него падал свет фонаря.
«Женщина с множеством личин», – сказала, наконец, Кадсуане, возвращая листок, – «но она дает хороший совет».
Что она подразумевает под «личинами»? Он собирался спросить об этом, когда в дверях внезапно появились Лойал и Старейшина Хаман. У обоих на плечах лежали топоры с длинными топорищами и с богатой гравировкой. Заканчивающиеся кисточками уши седого Огир прижимались назад. На лице застыло мрачное выражение. Уши Лойала подрагивали. От волнения, предположил Ранд. Хотя точнее сказать было трудно.
«Надеюсь, мы не помешали?» – спросил Старейшина Хаман. Его уши поднялись, когда он с печалью оглядывал линию тел.
«Нисколько», – ответил Ранд, убирая письмо обратно в карман. – «Сожалею, что не смогу посетить твою свадьбу Лойал, но…»
«О, она уже состоялась, Ранд», – ответил Лойал. Он, вероятно, был очень возбужден – вмешиваться, когда говорят другие, было не в его привычках. – «Моя мать настояла. Для свадебного банкета не будет много времени, а возможно вообще никакого, из-за Пня и того, что мне необходимо…», – старший Огир коснулся руки молодого. – «Что?» – очнулся Лойал, оглядываясь. «О! Да. Конечно. Хорошо». – И он заскреб своими напоминающими толстые сосиски пальцами по поросли под широким носом.
Чуть было о чем-то не проговорился? Оказывается, даже у Огир имелись тайны. Ранд дотронулся до письма в своем кармане. Впрочем, как и у каждого.
«Обещаю тебе, Ранд», – произнес Лойал. – «Чтобы не произошло, в Тармон Гай’дон я буду рядом. Чтобы не произошло».
«Мой мальчик», – пробормотал Старейшина Хаман, – «Не думаю, что тебе следует…» – Он затих, качая головой и что-то невнятно бубня про себя. Звучало подобно гулу отдаленного землетрясения.
Ранд в три шага пересек разделяющее их расстояние и предложил свою правую руку. Широко улыбаясь, а когда дело касалось Огир, то была по настоящему широкая улыбка, Лойал взял ее в свою руку, где она и утонула. Находясь так близко, Ранд был вынужден высоко задрать голову, чтобы заглянуть в лицо своего друга. – «Спасибо, Лойал. Не могу отыскать слов, сколько твое обещание значит для меня. Но я нуждаюсь в тебе прежде того времени».
«Ты… нуждаешься во мне?»
«Лойал, я запечатал те Путевые Врата, о которых знал – в Кэймлине, Кайриэне, Иллиане и Тире. Я устроил чрезвычайно неприятную ловушку для того, кто попробует открыть врата у Фал Дара, но так и не
