остальные. Ах, ну ладно, будет! Прибери тут и не сожги себя ненароком. – Она повернулась к Ранду и прочим, по-прежнему стоящим вокруг стола. – Надеюсь, никто этого всерьез не воспринял. На самом-то деле девушка вовсе не хотела сжечь гостиницу. Посуде лучше не попадать к ней в руки, когда малышке вздумается замечтаться о каком-нибудь парне, но с лампой прежде она так сурово не обращалась.

– Я не против, если мне покажут мою комнату. После всего мне что-то не очень хорошо. – Селин говорила осторожным тоном, будто прислушиваясь неуверенно к своему самочувствию, но голос, как и взгляд, был тверд и холоден, как всегда. – Долгая дорога, а тут еще этот огонь.

Хозяйка гостиницы засуетилась и заклохтала точно наседка.

– Конечно, конечно, миледи. У меня найдется прекрасная комната для вас и вашего лорда. Может, послать за Матушкой Каредвайн? У нее легкая рука и травы успокаивающие есть.

Голос Селин стал резче.

– Нет. И мне нужна комната для меня одной. Миссис Мадвен бросила взгляд на Ранда, но в следующую секунду поклонилась и заботливо повела Селин к лестнице.

– Как вам будет угодно, миледи. Лидан, будь хорошей девочкой и быстренько принеси вещи леди. – Одна из служанок подбежала к Хурину и забрала седельные сумки Селин, и женщины исчезли наверху лестницы. Селин, одеревенев спиной, шла молча.

Калдеввин смотрел им вслед, потом, когда они скрылись с глаз, вновь встряхнулся. Он подождал, пока усядется Ранд, и только тогда придвинул к столу свой стул и сел сам.

– Простите меня, милорд Ранд, что я любовался вашей леди, но в ней вам действительно ниспослана Благодать. Простите, я не хотел никого обидеть.

– Ни в коей мере, – откликнулся Ранд. Он терялся в догадках: каждый–ли мужчина, когда он смотрит на Селин, испытывает чувства, сходные с его чувствами?

– Капитан, когда я подъезжал к деревне, то заметил огромную сферу. Как показалось, хрустальную. Что это такое? Взгляд кайриэнца стал жестче.

– Это часть статуи, милорд Ранд, – медленно произнес он. Его взор метнулся к Лойалу; на мгновение показалось, что он задумался над чем-то совершенно для него новым.

– Статуи? Я разглядел руку и еще лицо. Должно быть, она громадна.

– Так и есть, милорд Ранд. И к тому же древняя. Мне говорили, из Эпохи Легенд.

Ранд ощутил холодок. Эпоха Легенд, когда Единую Силу использовали повсюду, если можно полагаться на те предания. Что же там произошло? Я же знаю, что-то там было.

– Эпоха Легенд, – произнес Лойал. – Да, скорей всего, именно так. С тех пор никто не свершал столь огромной работы. Немалых трудов стоило откопать ее, Капитан.

Хурин сидел безмолвно, словно он не только не слушал, а его вообще тут не было.

Калдеввин неохотно кивнул:

– За раскопом у меня в лагере пять сотен рабочих, и даже так мы ее расчистим не раньше конца лета. Эти люди – народ из Слободы. Заставить их копать – полдела, а вторая половина – удержать их подальше от деревни. Слободские не прочь выпить да побуянить, вы понимаете, а местный люд ведет тихую жизнь. – По тону капитана было нетрудно догадаться, что его симпатии – на стороне жителей деревни.

Ранд кивнул. Слободские, кем бы они ни были, его не интересовали.

– А что вы с ней будете делать? – Капитан замялся, но Ранд просто смотрел на него, пока тот не ответил:

– Галдриан самолично приказал доставить ее в столицу. Лойал моргнул:

– Совсем немалая работа предстоит. Не понимаю, как нечто столь громадное можно перевезти так далеко.

– Приказ Его Величества, – резко отозвался Калдеввин. – Ее установят у города, как памятник величию Кайриэна и Дома Райатин. Не одним огир известно, как двигать камни. – Лойал смутился, а Капитан явно взял себя в руки. – Прошу прощения, друг огир. Я сказал второпях и был неучтив. – Голос у него и сейчас звучал отчасти резко. – Надолго вы в Тремонсин, милорд Ранд?

– Утром мы уедем, – ответил Ранд. – Мы направляемся в Кайриэн.

– Так сложилось, что завтра я отправляю часть своих людей в город. Я должен их сменять; они устают и тупеют, чрезмерно долго разглядывая людей, машущих кирками и лопатами. Вы не возражаете, если завтра они поедут вместе с вами? – Калдеввин задал вопрос, но так, словно положительный ответ на него был предопределен. На лестнице появилась миссис Мадвен, и он встал. – С вашего позволения, милорд Ранд. Утром я должен рано подняться. Значит, до утра. Да пребудет с вами Благодать.

Капитан поклонился Ранду, кивнул Лойалу и ушел. Когда за кайриэнцем затворилась дверь, хозяйка подошла к столу:

– Милорд, я устроила вашу леди. И приготовила хорошие комнаты для вас, и вашего человека, и для вас, друг огир. – Она помолчала, изучая взглядом Ранда. – Простите, милорд, если преступаю границы дозволенного, но думаю, я могу говорить прямо и свободно с лордом, позволяющим своему человеку высказываться без спросу. Если я ошибусь… ну, оскорбить я не хотела. Все двадцать три года мы с Барином Мадвеном, так сказать, друг с другом спорили, когда не целовались. Так что кое-какой опыт я имею. Вот сейчас вы думаете, что ваша леди видеть вас больше в жизни не хочет, а я вот думаю, что если попозже вы к ней в дверь постучитесь, то она вас непременно впустит. Улыбнитесь и скажите, что во всем ваша вина, а так оно или нет – какая разница! Ранд прочистил горло и понадеялся, что не покраснел до ушей. Свет, да Эгвейн убила бы меня, если б узнала, что я только помыслил об этом. А Селин наверняка убьет меня, если я так поступлю. Или не убьет? От таких мыслей запылали щеки.

– Я… спасибо за совет, миссис Мадвен. Комнаты… – Ранд изо всех сил старался не смотреть на укрытый одеялом ларец у стула Лойала. Они не осмелятся оставить его без присмотра, и его нужно будет кому-то сторожить. – Мы втроем будем спать в одной комнате.

Хозяйка выглядела озадаченной, но быстро справилась с удивлением.

– Как пожелаете, милорд. Сюда, пожалуйста. Ранд последовал за ней. Лойал нес укутанный в одеяло ларец – ступеньки охали и стонали под общим весом Лойала и ларца, но хозяйка, видимо, целиком относила жалобы своей лестницы на тяжелую поступь огир, – а Хурин тащил на себе все переметные сумы и свернутый плащ с арфой и флейтой.

Миссис Мадвен распорядилась внести третью кровать, ее поспешно собрали и застелили. Одна из кроватей уже протянулась от стены до стены во всю длину комнаты, и с самого начала она явно предназначалась для Лойала. Теперь в комнате стало не повернуться, между кроватями места едва хватало, чтобы пройти. Как только хозяйка ушла. Ранд повернулся к спутникам. Лойал затолкнул по- прежнему укрытый одеялом ларец под свою кровать и теперь проверял матрас на мягкость. Хурин распихивал по углам переметные сумы.

– Кто-нибудь из вас знает, почему этот Капитан был к нам так подозрителен? В этом сомневаться не приходится. – Ранд покачал головой. – Я уже поверил, будто он считает, что нам под силу украсть ту статую, судя по тому, как он разговаривал.

– Даэсс Дей'мар, Лорд Ранд, – отозвался Хурин. – Великая Игра. Как некоторые ее называют. Игра Домов. Этот Калдеввин думает, будто вы обязательно делаете что-то к своей выгоде, иначе зачем вы здесь? А что бы вы ни делали, это может быть невыгодно для него, поэтому он и держался так настороженно.

Ранд потряс головой:

– 'Великая Игра'? Что за игра?

– Вообще-то, Ранд, это совсем не игра, – откликнулся со своей кровати Лойал. Он успел достать из кармана книгу, но она лежала нераскрытой у него на груди. – Много я о ней не знаю – у огир такого не бывало, – но я о ней слышал. Аристократы и благородные Дома всячески интригуют, добиваясь для себя выгод. Они делают то, что, по их предположениям, поможет им, или повредит врагу, или и то и другое вместе. Обычно все действия происходят тайно, а если не втайне, то участники стремятся придать им видимость того, будто делается нечто совсем иное, а не то, что имеет место быть. – Огир недоуменно почесал ухо с кисточкой. – Даже зная, что это такое, я ничего не понимаю. Старейшина Хаман всегда говаривал: чтобы понять то, что делают люди, нужен разум получше, чем у него. Правда, умнее Старейшины Хамана мне мало кто встречался. Вы, люди, – необычное племя.

Хурин покосился на огир, но сказал:

– Он верно судит о Даэсс Дей'мар, Лорд Ранд. Кайриэнцы играют в нее больше прочих, хотя этим