фиолетовая букашка нырнула в море трав и цветов.

У замка имелся план и на этот случай. Он завис над тем самым местом, где исчез лаббок, и из его основания вырвались струи пламени. Сначала жёлтые, затем оранжевые, после гневно бордовые и, наконец, ослепительно белые. Огонь сжигал травы и лизал землю, и угольно чёрные клубы дыма поднимались вверх, сливаясь с дымом башен. Всю долину окутала плотная тёмная завеса. Казалось, прошло уже несколько часов, но на деле — не больше пяти минут. Сквозь бегущие потоки дыма виднелись очертания парящего замка — так солнце проглядывает сквозь туман серых туч. Даже сквозь зачарованное окно дети слышали неистовый рёв, доносящийся с луга.

— Вот так, — раздался голос Кальцифера. — Думаю, теперь он уничтожен.

Демон повернулся к Чармейн, и девочка увидела, как его глаза мерцают загадочным серебряным блеском.

— Открой, пожалуйста, окно, — с треском проговорил Кальцифер, — я должен слетать туда и убедится.

Как только Чармейн распахнула окошко, замок поднялся повыше и отлетел в строну. Дым и гарь собрались в единое чёрное облако, которое, не спеша, огибало скалы, а, выбравшись из долины, медленно растворялось в воздухе. Пока Кальцифер летал по лугу, чёрный замок скромно держался в сторонке, неподалёку от пожарища, из каждой его башни теперь вилась лишь едва заметная струйка пара. До окна донёсся чудовищный тлетворный запах.

— Фу-у! — поморщилась Чармейн. — Откуда эта вонь?

— Надеюсь, от жаренного лаббока, — отозвался Питер.

Они наблюдали, как Кальцифер синим росчерком несколько раз пересёк пепелище, тщательно изучая каждый клочок выжженной земли.

Вскоре он вернулся, его глаза пылали привычным оранжевым цветом.

— Порядок, — бодро возвестил он. — Сдох.

«А вместе с ним и тысячи цветов,» — подумалось Чармейн, однако ей показалось невежливым озвучить своё замечание. Главное, что лаббока больше нет.

— В следующем году вырастут новые цветы, — произнёс Кальцифер. — Так зачем же ты меня звала? Из-за лаббока?

— Нет, из-за его яиц, — почти одновременно проговорили дети, а потом рассказали демону о визите эльфа и его словах.

— Показывайте, — приказал Кальцифер.

Они поспешили на кухню. Бродяжка жалобно заскулила и наотрез отказалась следовать за ними. Очутившись на месте, Чармейн первым делом бросил взгляд за окно, на залитый солнцем дворик. На бельевых верёвках по-прежнему висела бело-розовая одежда, с которой струилась и капала вода. Очевидно, Питер и не пытался внести её в дом, даже пальцем не прикоснулся. Девочку снедало любопытство, чем же он тут без неё занимался.

Стеклянный ящик всё так же стоял на столе, и всё так же в нём находились яйца лаббока, вот только теперь он наполовину утопал в столешнице.

— Из-за чего он так погрузился? — спросила Чармейн. — Из-за магии в яйцах?

— Не совсем, — слегка смущённо пробормотал Питер. — Я наложил на ящик охранное заклинание, и он вот так отреагировал. Я собирался посмотреть в кабинете ещё какое-нибудь заклинание, но как раз увидел Ролло и лаббока.

«Он неисправим! — с негодованием подумала девочка. — Этот дурачина всегда считает себя самым умным!»

— Эльфийских чар вполне достаточно, — проговорил Кальцифер, паря вокруг «утопленного» ящика.

— Но эльф сказал, что яйца опасны! — запротестовал Питер.

— А ты сделал их ещё опасней, — заметил демон. — Стойте, где стоите. К ящику теперь нельзя притрагиваться. Никто из вас не знает поблизости подходящего каменного плато или чего-то подобного, где я мог бы уничтожить эти яйца?

Питер всеми силами старался не выглядеть пристыженным. Чармейн же припомнила, что, когда падала с обрыва, то чуть было не наткнулась на широкий скалистый выступ. Она, как могла, подробно описала Кальциферу, как до него добраться.

— Под обрывом. Понятно, — сказал огненный демон. — Кто-нибудь, пожалуйста, откройте заднюю дверь, а затем отойдите.

Питер тут же бросился исполнять просьбу. Девочка заметила на его лице признаки угрызения совести за то, что он сотворил со стеклянным ящиком. «Но он всё равно не успокоится и в следующий раз непременно выкинет очередную глупость, — думала про себя девочка. — Хоть бы учился на своих ошибках!»

Кальцифер окутал стеклянный ящик и вихрем вынесся в открытую дверь. На полпути из кухни он, казалось, споткнулся и дёрнулся вниз, но удержался, увеличившись вдвое и став похожим на синего головастика. Затем демон снова рванул вперёд, пролетая над двориком с бельевыми верёвкам. Стеклянный ящик чуть поотстал, но потом со скрипом и треском понёсся следом. Чармейн и Питер подбежали к распахнутой двери и наблюдали за синим огоньком, мчащимся над зелёными холмами, пока тот не исчез из виду.

— Ох, — выдохнула вдруг Чармейн, — я совершенно забыла рассказать ему, что принц Людовик — лаббокин!

— Правда лаббокин? — с интересом спросил Питер, закрывая дверь. — Теперь ясно, почему моя матушка покинула Верхнюю Норландию.

Чармейн только фыркнула — какое ей дело до матушки Питера. Она нетерпеливо отвернулась и увидела, что вмятина от стеклянного ящика полностью исчезла. Девочка облегчённо вздохнула: ведь что делать со столом, когда в нем вырыта целая канава.

— И какое же охранное заклинание ты использовал? — спросила Чармейн.

— Я потом тебе покажу, — с энтузиазмом откликнулся Питер. — Мне хочется ещё раз взглянуть на замок. Давай откроем окно и выберемся наружу, чтобы рассмотреть его поближе?

— Нет, — твёрдо отрезала девочка.

— Но лаббок совершенно точно мёртв, — не уступал парень. — Там теперь безопасно.

Чармейн с уверенностью могла сказать, что Питер напрашивается на неприятности.

— С чего ты взял, что на лугу жил всего один лаббок? — спросила она.

— В энциклопедии так написано, — наседал Питер. — Все лаббоки — одиночки.

Не прекращая яростно спорить, дети открыли внутреннюю дверь и повернули налево. Как только они очутились в коридоре, Питер кинулся к окну. Чармейн помчалась следом и ухватилась за край его жакета. Бродяжка побежала за ними, беспокойно тявкая, и бросилась юноше под ноги. Питер свалился, так и не добежав до окна. Девочка раздражённо посмотрела на горный луг за окном, мирно поблескивающий в лучах заходящего солнца. На нём стоял замок, а рядом чернел выжженный лоскут земли. Никогда прежде Чармейн не видела таких чудаковатых строений.

Яркая вспышка белого света на миг ослепила их.

В отдалении раздался грохот, пугающий не меньше, чем неожиданная вспышка. Пол под ногами задрожал, задребезжало стекло в оконной раме. Дом тряхануло. Сквозь слёзы и пёстрые пятна, мелькающие перед глазами, Чармейн увидела, как вибрирует замок. В ушах стоял звон, но всё же девочке казалось, что она слышит, как трещат, срываются, ударяются и катятся камни.

«Умница Бродяжка! — пронеслось в голове Чармейн. — Если бы Питер вылез наружу, его бы убило.»

— Как думаешь, что там произошло? — спросил Питер, как только к ним вернулся слух.

— Кальцифер уничтожил яйца лаббока, чего же ещё, — ответила девочка. — Скалы, куда он полетел, находились прямо под лугом.

Они пытались проморгаться и избавиться от синих, серых и жёлтых кругов перед глазами. Дети всматривались в луг и не могли поверить, что от него осталась лишь половина. Добрый кусок горы вместе с зеленью и цветами будто бы откусили. Наверняка, внизу сейчас грохотал обвал.