руганью, а порой рассказывали такое, что волосы на голове вставали дыбом.

— Эй, мужик! — окликнула я моряка, который продолжал стоять на одном месте. — За пару монет помогу добраться! Эй, ты домой плывешь? На шхуну?

— На «шайку»[8]! — гордо поправил тот. — Пацан… ик… будь другом, проводи, а? А то… ик… меня Кэп прибьет, мы скоро… ик… выходим… Я промолчала о том, что «Кэп» его в любом случае прибьет — перед отплытием лучше быть трезвым.

— Да не проблема! — ответила я своим хрипловатым голосом, и подставила свое плечо. — Куда рулим?

— Прямо! — скомандовал тот, проигнорировав плечо, он всем весом рухнул на мою спину. Я чуть не взвыла: как я потащу такую тушку? Делая маленькие шажочки, я все-таки сдвинулась с места и побрела вперед. Тащились мы так долго, что я засомневалась — правильно ли идем. Когда мы покинули причал и затопали куда-то через прибрежные кусты, мои сомнения усилились. И только после того, как мы обогнули скалу, упирающуюся в морские волны, я сообразила: пиратское судно не будет пришвартовываться у главного причала. Оно же пиратское! Да его мигом прибрежные стражники захватят, команду пошлют в шахты на каторгу, а капитана повесят на главной площади под радостные вопли горожан. Мои мысли подтвердились после того, как, пройдя по едва заметной тропинке меж кустов шипучки, мы оказались в маленьком заливчике.

Небольшая «шайка», шириной в десять шагов, длинной в тридцать, с двумя мачтами и одним развернутым прямым парусом, готовилась к отплытию, пришвартовавшись в тридцати шагах от берега. Завершались последние приготовления, по берегу бегал с десяток моряков, загружая что-то в лодки. Мой «наездник» крепко спал, сопя в затылок, а я нагло прошла прямиком к лодкам, которые покачивались на волнах от закинутого внутрь груза.

— Эй, ты! — тут же кто-то окликнул меня, заметив мою тощую фигуру. — Эй, пацан! Да ты, никак, нашего кока тащишь? Где подобрал, мелкий? В сточной канаве?

Я обернулась: моряки побросали свои дела и дружно ржали, тыкая пальцами в мужика, храпевшего на моей спине.

— Бросай в море, пущай протрезвеет! — посоветовал кто-то.

— Эй, ребят, наш кок плавать не умеет!

— Научится! Спьяну — это быстро! Топором ко дну! Ха-ха-ха!

— Чо за шум? Где драка?

— Да вон, босяк кока притащил. Опять пьяный в мачту!

— Эх, не жить ему. Кэп увидит — прибьет. Эй, босяк! — подошел ко мне один из них, самый добросердечный. Разило от него перегаром в три раза сильнее, но на ногах громила стоял. Бородатый пират в одних штанах и с босыми ногами посоветовал, уперев руки в бока:

— Кидай в лодку, мы его по-тихому закинем в камбуз. Да сдери с него плату за проезд, что ли! Чо, напрасно спину гнул? Он подмигнул мне и утопал опять что-то грузить. Я посмотрела на его внушительную, квадратную, бронзовую от загара спину, и решила сделать так, как он посоветовал. Не слишком заботясь за сохранность «груза», я с облегчением скинула его в лодку. Тот кулем упал в объятия мешка с чем-то мягким, обнял его, и, причмокивая, засопел. Наивное личико, босые ноги и драные штаны сделали свое дело — пираты приняли меня за своего. Похлопывая по карманам широких штанов спящего кока, я азартно искала кошелек. Не мог же он все пропить! Или мог? Эй, я даром не работаю! Увлекшись поиском монет, я забылась и расслабилась. Потому голос, раздавшийся надо мной, заставил меня испуганно подпрыгнуть и поднять руки вверх. Мол, смотрите, я ничего чужого не брала!

— Отвали, наемник! Я же сказал, что в этот раз не беру «груз»! Ха! Да что там у тебя может быть такого ценного. Ха! Дафар! Дафар?! А ну, покажи!!! Я оглянулась и тут же опустила руки: неподалеку стояли мои старые знакомые — наемники, торгуясь с высоким мужиком в богатом камзоле, разукрашенном золотыми нитями с драгоценными камнями. Мужик был с внушительной фигурой и с длинными волосами, прихваченными резинкой на затылке. Это все, что я разглядела: тот стоял спиной ко мне. Наемники выставили вперед себя две фигуры в плащах и откинули их капюшоны. Знакомая черепушка с поредевшими волосами безвольно качнулась, свесившись подбородком на грудь. Кто был вторым — я не знаю, но первым захваченным был Галыга. Облегчение пополам со злостью нахлынули на меня, но мне пришлось опять стиснуть кулаки: одна против орды пиратов я и секунды не продержусь! Наемник, половина лица которого была занята багровым родимым пятном, выхватил у проходящего мимо мужика ведро, набрал в него воды и выплеснул ее на головы двух пленников. Молодой пацан пришел в чувство сразу, а вот моего деда пришлось еще побить по щекам.

— Вы — дафары? — прямо спросил высокий мужик, судя по шикарной одежде, капитан «шайки». Его проигнорировали, тогда пират лениво скомандовал:

— Вздернуть на рее! Обоих! Нам не нужны лишние свидетели. А вы, трое, еще раз на глаза попадется — разрежу на мелкие кусочки! Обманывать Черного Бога! Ха! Связать их! Пусть до нашего отплытия на берегу загорают.

— Помилуй, Черный! — взмолился второй наемник с шикарной шевелюрой на голове.

— Боб уверял, что видел, как пацан подлетает на крыльях к городу! Капитан задумчиво поправил фетровую шляпу с длинным, белым пером на боку.

— Дафары в городе… Хм-м-м… Эй, ты, мелкий! Ты новенький? Поди сюда! Я встрепенулась: это он мне, что ли? Оглянувшись по сторонам и никого «мелкого» больше не увидев, я нерешительно подошла. Глаза Галыги удивленно расширились: узнал. Но верещать от радости старик не стал, а равнодушно отвел глаза.

— Зовут как?

— Ли! — хрипло ответила я. Лицо у пирата было небритым, нос — прямой, с широкими ноздрями. Черные, живые глаза, волевой подбородок, широкие брови и шрам у левого виска.

— В лодке есть мешок, в нем сундук. Тащи сюда, — скомандовал тот. Я послушно затопала к лодке, на ходу думая, как выпутаться из этой ситуации, которая усложнялась с каждой секундой. В голове было пусто.

— Господ магов в нашей команде нет, так что воспользуемся анимагией… Вы, трое, порошок этой дряни золотых монет стоит, если что — сдеру по полной! Капитан «шайки» зашарил в принесенном мною сундуке и вынул на свет божий бутылочку с порошком анимагии. Достав щепотку серебристого песка, он сдунул его на двоих пленных. Те расчихались, а наемники отступили на шаг назад.

— Этот порошок возвращает истинное обличие. Сейчас посмотрим, что за дафаров вы поймали! Ха- ха-ха!

Минуту ничего не происходило, а потом, как недавно в саду роз ГАМа, я увидела, как из спины парня вырываются две пластины. Голубые крылья — маг воздуха, как-то отстраненно подумала я. Мой дед, к счастью (или к несчастью) такого фокуса не выкинул. Он как стоял спокойно, так и стоял, обескрыленный. Только вот на его спине почему-то появилась черная дымка, и все.

— Ого! — обрадовался капитан, чуть хлопнув по бедрам. — Глядите-ка, живой дафар! Братцы! Сюда! Живой дафар! Бездна меня задери! Моряки тут же побросали свои дела, окружив несчастного парня. А я решила воспользоваться моментом, и все-таки утащить под шумок стоящего в сторонке деда. Теперь его держал только один наемник, все остальные были заняты разглядыванием дафара.

Проскользнув за спинами моряков, я ловко сдернула с пояса саблю одного из них, и подскочила к наемнику, караулившего связанного по рукам Галыгу. Лохматый не успел пикнуть, как я приставила к его горлу оружие:

— Быстро! Веревку на старике режь! Живо! И чуть усилила захват. По его жирной шее медленно поползли капельки крови, и наемник мгновенно потянулся к рукам деда. Стоило только веревке упасть, как я стукнула мужика по голове, и тот послушно осел на землю.

— Бежим! — схватив деда за руку, дернулась я. Но дед охнул, сделав всего один шаг, и сам свалился на землю, рядом с тушкой наемника.

— Шпана, прости! Ноги не держат. Беги отсюда, а я уж тут как-нибудь…

— … — сказала я, завертев головой.

— Эй, пацан, ты чо творишь? — раздалось вдруг рядом со мной. Капитан «шайки» в три шага дошел до меня и поднял за шиворот: