— И пахнет по меньшей мере гарротой, — добавил третий.
— Не спорю, — ответил Москит, — тут можно свернуть шею. Но если вы боитесь, ничего не потеряно. Останемся по-прежнему друзьями, а я сговорюсь с другими.
— Нет, нет, кто тут боится? Я таких не знаю.
— Уж во всяком случае, не я.
— И не я.
— Так, значит, я могу рассчитывать на вас?
— Да, — ответили все трое.
— Дело вот в чем…
Москит собрался продолжать, но тут парнишка, прислуживающий в таверне, прервал его:
— Какой-то сеньор спрашивает вашу милость.
— Где он?
— Ждет на улице. Он говорит, что вы его знаете.
— Скажи, я сейчас выйду. — И, обратившись к товарищам, Лукас добавил:
— Я ненадолго, скоро вернусь.
Он надел шляпу и вышел.
— Что это за дело нашел Москит? — спросил один из оставшихся.
— Должно быть — нелегкое, раз он за него не взялся один.
— Какое бы оно ни было, а я пойду с Москитом. Он ловкий малый.
— Я тоже, а там будь что будет.
И все трое принялись попивать пульке, поджидая Лукаса.
Выйдя на улицу, Москит увидел пришедшего к нему человека. В широком черном плаще, закрывавшем лицо до самых глаз, в низко надвинутой широкополой шляпе, он был похож на привидение.
— Лукас, — позвал человек.
— Это вы, дон Хусто? — отозвался Москит.
— Тихо, не произноси моего имени. Готовы ли твои товарищи?
— Через полчаса будут готовы.
— Надежные?
— Иначе я бы не взял их.
— Отлично. Через час я жду тебя на мосту Аудиенсии. Смотри не опаздывай и приводи всех.
— Слушаю, сеньор.
— Возьми. — И, сунув руку под плащ, человек протянул Москиту набитый деньгами кошелек.
— Благодарствуйте.
— Не опаздывай.
Человек в плаще исчез, а Лукас, вернувшись в таверну, снова уселся за стол.
— Итак, я уже сказал, мы должны напасть на королевских солдат, которые будут конвоировать пленника.
— И освободить пленника?
— Нет, задача не так опасна: мы нападаем на солдат, обращаем их в бегство, а пленника отправляем к праотцам.
И Москит резко провел воображаемым ножом по своему горлу.
— А потом?
— Потом по домам. Ну, как скажете, трудно?
— А сколько будет солдат?
— Самое большее шесть. К тому же мы нападем на них врасплох.
— Я согласен.
— И я.
— И я.
В этот момент пробило восемь часов, все четверо встали и, перекрестившись, набожно забормотали молитву о душах в чистилище, число которых собирались сегодня пополнить.
— Когда начинать? — спросил один из них, закончив молитву.
— Этой же ночью, так что наутро мы уже будем свободны и богаты, — ответил Москит.
— А сколько дают?
— Мне вручено по двести песо для каждого из вас.
— Отправимся пешком?
— Нет, хозяин дает лошадей. Вам надо только взять с собой оружие.
— Идет. А что за лошади?
— Подходящие, я их уже смотрел, а я, как вам известно, в этом толк знаю. В придачу к двумстам песо получите еще и лошадей.
— Здорово!
— А теперь отправляйтесь за оружием. Я жду вас здесь. Выйдем ровно в девять.
— Пошли.
Все трое покинули таверну и разошлись в разные стороны. Москит снова сел за стол и крикнул:
— Паулита, Паулита!
В таверне было пусто, но после зова Лукаса где-то в глубине открылась дверь и на пороге появилась хорошенькая, смуглая, стройная и бойкая девушка, лет двадцати, в широкой ярко-красной юбке. На ней не было ни лифа, ни корсажа, а только ослепительно белая свободная сорочка; вокруг крепкой и нежной шеи обвилась нитка крупных кораллов, а из-под короткой юбки выглядывали маленькие ножки без чулок, обутые в ладно пригнанные шелковые башмачки.
— Ты звал меня? — наигранно ласково спросила девушка, подойдя к Москиту.
— Поди сюда, моя прелесть. Я один, и мне нужно дождаться здесь приятелей. Садись рядышком, поболтаем пока.
Девушка уселась подле Лукаса и сняла нагар со свечи.
— А что это за дело ты затеваешь на ночь глядя?
— Дело очень важное, но тебе о нем знать незачем, мое сокровище. — И он нежно взял ее за подбородок.
Паулита отвернулась с недовольной гримаской.
— Что это, ты сердишься на меня, красотка?
— Да, — кокетливо ответила Паулита.
— За что же, скажи, моя радость?
— За то, что ты мне не доверяешь.
— Я ведь знаю, ты смелая женщина, тебе можно доверить тайну скорее, чем мужчине.
— И все-таки не хочешь рассказать, что ты будешь делать ночью.
— Я тебе все расскажу потом.
— Потом я и без тебя узнаю. Вот почему я больше люблю Вьюна, он от меня ничего не скрывает.
— Послушай, Паулита, я расскажу тебе все, что хочешь, но не смей говорить при мне об этом выродке.
— Пусть выродок, но он меня любит больше, чем ты, и я тоже люблю его.
— Ладно, ладно, я знаю, что ты все это говоришь, чтобы подразнить меня. Но лучше оставь его в покое.
— А, ты сердишься?
— Очень.
— Ревнуешь?
— Может быть.
— Значит, ты меня очень любишь?
— Больше жизни.
— Обманщик, — весело сказала Паулита и, приподняв рукой лицо Москита, запечатлела на его губах сочный поцелуй, на который он не замедлил ответить.
— Ох и лиса же ты, Паулита. Знаешь, что я ни в чем не могу тебе отказать. Ну, слушай…