Джорлан вышагивал по спальне, как Кли перед разрядным штормом.

Зачем? Зачем она сделала такую вещь?

Сделала что? — спросил внутри его тоненький голосок. Действовала, как и любая Маркель под давлением обстоятельств?

Он думал, что она другая! Думал, что она поняла его мнение. Даже наполовину убедил себя, что часть ее согласна с ним. Он стукнул ладонью по стене, снеся урну с ее места на полке.

Он поймал безделушку налету.

Последней вещью, которую он желал, был встревоженный слуга, заглянувший к нему в данный момент. Экстраординарные рефлексы принадлежали ему с рождения. Он просто никогда не осознавал их причины до недавнего времени.

Грин будет носить их дитя три месяца — он был уверен, что она уже ввела катализатор рождения,[175] который укорачивал человеческую беременность на две трети. Препарат был более нормой, чем исключением. Никакая женщина не желала растягивать срок своей беременности. Иссушающее и временами неудобное состояние. За каждый минувший месяц, она будет проходить через стандартный человеческий триместр.

Побочный действием ускорения была чрезмерная усталость, и Грин должна будет принимать строго сбалансированные питательные вещества, чтобы поддержать здоровье и свое, и ребенка.

Джорлан потер лоб. Он не готов быть отцом! Как бы он смог прожить свою жизнь так, как надеялся? Как бы он смог осуществить изменения, которых добивался, в обществе, если будет связан детьми? Ее совсем не заботили его чувства? Возможно, он одурачил сам себя, решив, что он для нее больше, чем просто мужчина, который носит ее имя и титул. Больше, чем только лишь куча семени для продолжения ее рода.

Грин. Блеск слез показался у него на глазах. Она совсем его не знала? Он любил ее каждой частичкой своей души Сензитива!

И всегда любил.

В нем было что-то, что признавало безупречность плавного слияния их натур — как времен года на Форусе: всегда меняющихся, несмотря на вечное постоянство. Что-то, что он только лишь недавно полностью понял.

Оно раскрылось ему через их физическую близость. Их слияния были сильны и часто неконтролируемы.

Он думал, что она знала его.

А сейчас они отдалятся.

Он сел на краю постели. Этого он не желал.

Для ее дома было так важно, чтобы она развлекала его все это время? Впервые Джорлан задумался над этим. О, он знал, что она пошла на скрепление с ним с этой целью — все Лорды так делали.

По какой-то странной причине Маркель Тамрин решила, что он — будет отцом ее потомков. Он размышлял об этом тоже. Грин никогда не показывала ни малейшей склонности к скреплению до встречи с ним. Могла она решиться на скрепление, в качестве любезности его бабушке?

У него упало сердце.

Она могла.

Он думал, что у нее есть какие-то нежные чувства к нему — доказательством этому служила необычная свобода, предоставленная Грин ему. Как он должен признаться ей, что полностью влюблен, что, как он знал, они могли бы разделить, если она собирается отослать его в отдаленное поместье Тамринов, где он очень редко будет видеть ее?

Как он сможет вынести мысль о ней в руках другого мужчины?

Где будет его ребенок? С ним или с ней?

У него в горле образовался комок. Несмотря на свои протесты по этому поводу, он не хотел быть разлучен со своим малышом.

Джорлан провел трясущейся рукой по лицу.

Он понимал, что, несмотря на свои убеждения, не желал терять свою семью.

Он стиснул отброшенное покрывало в кулаке. Он все еще было слегка теплым от их тел. Зарывшись лицом в ткань, он вдохнул смешанный аромат их страсти. Он окутал его как теплый покров дома. Еще раз его натура его подвела. Он не смог бы отменить стремления своего сердца. Это сердце должно было довериться ей.